Светлана Дениженко - Дороже жизни

• Название: Дороже жизни
• Автор: Светлана Дениженко
• Жанр: Современные любовные романы

Четверо детей спасают певчего дрозда от рыжего голодного кота. Они еще не знают, что этот поступок сплотит их на всю жизнь. Дружба, любовь, личное счастье станут на одной стороне весов, в противовес им будет сама жизнь. Сложно делать выбор по правилам чужой игры. Но иногда фортуна улыбается и тем, кто был обречен на проигрыш.

---

— Все готово, — подошла к ним Лика с термосом в одной руке и с небольшим пакетом в другой.

Конан проводил друзей до двери, поцеловал Лику, обнялся с Шутом.

— Берегите себя!

— И ты береги себя и семью, — подмигнул Александр, забрасывая сумку на плечо.

— Ребята, а я, кажется, знаю: кто нас может искать, — неожиданно обернувшись, обрадовалась Лика.

— Кто? — спросили мужчины одновременно.

— Сын дяди Славы. Егор.

Часть вторая Чужая игра

Глава 11

В комнате скромная обстановка, шторы прикрывают окно, хотя уже утро. Солнечный свет пробивается через тонкую ткань, на табурете посреди комнаты сидит мальчик лет пяти и, раскачиваясь взад-вперед, что-то бормочет себе под нос. Его глаза зажмурены, в руках зажата плюшевая собачка с коротким потертым хвостом и синими бусинами-глазами.

В доме тихо. Часы медленно отстукивают время: Бом-Бом! Девять раз. Мальчик сосредоточен на своем шептании и не слышит тихих приближающихся шагов.

На вихрастую рыжую головку ребенка опускается теплая шершавая ладонь его отца. Малыш вздрагивает всем тельцем и останавливает безумное раскачивание. Раскрывает темно-синие глазенки и смотрит бессмысленным взглядом на отца, озирается по сторонам и, наконец, приходит в себя. Обхватывает мужчину горячими ручонками. Тот припадает на колени, обнимает сына, шепчет что-то успокаивающее на ухо малышу и уносит его в детскую, укладывает в постель…

Этот сон снится ему часто, почти каждую ночь. И все равно мужчина просыпается от него в холодном поту. Егор уже давно живет с матерью, где-то в Петербурге. Но тогда, мальчик жил с отцом, а мать устраивала собственную жизнь с другим человеком и совсем не знала о страданиях своего сына. Егор рос замкнутым тихим ребенком. Он мог часами сидеть на одном месте и, уставившись в одну точку, что-то нашептывать или напевать.

В детском саду на него не жаловались, но и друзей у мальчика не было.

Поначалу Вячеслав Игоревич Кружельников не придавал этому значения, но чем старше становился Егор, тем очевиднее был тот факт, что нужно что-то делать. Как-то помочь сыну.

Обратившись к знакомому врачу за советом, он узнал адрес хорошего детского психиатра и, недолго думая, отвез мальчика на обследование в город, в клинику психиатрической диагностики. После полуторачасового хождения по кабинетам, получили неутешительный результат.

Симпатичная женщина-врач долго что-то писала витиеватым почерком в тонкую (только что заведенную) книгу болезни ребенка. Потом оторвавшись от своего занятия, она хмуро посмотрела на Вячеслава и Егорку, сжавшегося в комочек на коленях отца, произнесла:

— Ничем не могу порадовать вас, папаша. У вашего сына — маниакально-депрессивный психоз, который может привести к осложнениям, если не лечить.

— Лечить? Вы хотите сказать, что мой мальчик болен?

— И вы еще спрашиваете? Вы не видите, что он не такой, как обычные дети в его возрасте? — не стесняясь ребенка, ответила женщина.

— Подождите минуточку, я думаю, мальчику не к чему слышать наш с вами разговор, — Вячеслав Игоревич поднялся со стула и вывел Егора в пустынный коридор клиники, усадил на деревянную скамью, — Посиди здесь, сынок. Я скоро.

Затем вернулся в кабинет. Врач на эти действия только недоуменно пожала плечами:

— А он без вас не уйдет?

— Нет. Он послушный. Итак, вы утверждаете…

— Да, утверждаю. Психическое расстройство налицо. Мальчик отстает в развитии от сверстников.

— Но с чего вы это взяли? Егор умеет читать, замечательно рисует, знает стихи наизусть, считает до десяти и обратно, — возразил Вячеслав Егорович. — Он все умеет делать, только очень замкнут и не общителен. Но разве это отсталость?

— Да. Физически он вполне развит, но его эмоциональный фон слишком настораживает меня. То, что не общителен — это одно, ваш ребенок замкнут, закрыт и даже агрессивен. На некоторые вопросы и действия отвечает выпадом, выкрикивает, отворачивается, не идет на контакт. А ведь через два года ему идти в школу.

— Перерастет…

— Не думаю, сегодняшнее состояние может вылиться в серьезное заболевание — шизофрению, например, или эпилепсию.

— Это может быть связано с тем, что его мама не живет с нами?

— Вполне.

— И что можно сделать? — сдался Вячеслав.

— Я назначу курс лечения, а через полгода нужно будет повторно обследовать ребенка.

Вячеслав Игоревич медленно поднялся, прошел на кухню, поставил чайник. День ожидался теплым. Солнце щедро поливало его небольшой ухоженный дворик. Почти двадцать лет прошло с того дня, как он расстался с Егором. И ни весточки, ни звонка, ничего. Как будто и нет у него никого, и никогда не было.

После лечения Егор изменился. Не сказать, чтобы мальчик стал общительнее и доброжелательнее, но стал лучше спать и перестал уходить надолго в себя. В школе даже появились друзья и жизнь, в общем-то, наладилась, как думал его отец. Но что-то сломалось в отношениях между ними. Егор больше не забирался на колени и не просил почитать сказку перед сном. Все попытки Кружельникова поговорить, почитать, вместе что-то смастерить мальчик отвергал. Иногда Егор так смотрел на Вячеслава, как будто хотел испепелить, да отчего-то не решался. И лишь изредка он позволял отцу приласкать себя.

Мужчина чувствовал в Егорке странную силу, внутренний стержень, но отчего-то эта сила его очень пугала. Среди пращуров в семействе Кружельниковых имелись знахари и ведуньи, даже Вячеслав немного знал о травах и кореньях. Сам лечился и сына приучал к народной медицине. Но это были добрые знания, сила во благо, а вот то, чем обладал Егор, имело темные корни. В сердце ребенка поселилась озлобленность. И как с ней бороться Вячеслав не знал.

Он старался быть для сына и отцом и матерью, заботился о нем, как умел. Но видно не справился, раз сын вместо того, чтобы лечить, стремился уничтожать. Первый раз такое стремление проявилось как раз после лечения медикаментами. Как-то утром, выходя из дома Кружельников, обнаружил у ворот мертвую собачонку. Пожалел бедолагу, и похоронил на пустыре. Потом время от времени появлялись еще птицы, кошки… пока однажды Вячеслав не задал прямой вопрос сыну.

— Егор, ты не знаешь, кто это в округе у нас зверствует? Снова пичугу замученную нашел… вот ведь, незадача.

— Я, — без тени робости или смущения признался Егор.

— Что я? — не понял Вячеслав.

— Я зверствую, — потупив взор, ответил его малыш.

— Ты? Но почему? Как?

И тут глаза ребенка загорелись азартным блеском, и он поспешил рассказать, как это с ним происходит.

— Понимаешь, пап. Я ненарошно, так получается. Я просыпаюсь ночью и вижу, как кот. И хожу, как кот. И лапы у меня есть и хвост. Я думал, что сплю, а потом, как во сне вышел гулять, а там эта собачка, она сама виновата, мы подрались и она упала… А потом я проснулся дома, а ты её похоронил мертвую. И птицы тоже я, получается. Во сне прыгаю за ними, ловлю. А утром…, - он замолчал и вдруг разревелся, — Я ненормальный, да? Я не хочу так больше!

— Тише-тише, сынок, — пытался утешить Вячеслав сына, погладил его по голове, успокоил и вдруг заметил на груди сына круглую выпуклую вещицу, в виде извивающейся змеи. — Что это у тебя, Егор?

— Где? — мальчишка дотронулся до змеи и вскинул взгляд на отца, — Красивая, правда? Я на чердаке нашел, когда играл там.

— А еще нашел что-нибудь?

— Нет. Только это и еще две монетки, такие блестящие, старинные.

— Покажешь?

— Ага, — Егор бросился в детскую и из-под подушки вынул две золотые монетки с изображением солнца с одной стороны и месяца с другой, — Вот!

Вячеслав покрутил монетки в руке, они оказались без силы:

— Симпатичные какие, можешь оставить себе, — подмигнул сыну и перевел взгляд на змею. Ох, и не понравилось ему её сияние, — Сынок, дай посмотреть.

— Нет, — Егор отступил на шаг от отца и насупился.

— Я только посмотрю и верну.

— Нет! — воскликнул мальчишка и рванул в сторону от отца, но тот успел поймать мальчонку за руку. Притянул сына к себе, прижал:

— Успокойся, Егорка! Нет, так нет. Мне и не надо.

Весь день Вячеслав не находил себе места, обшарил чердак, но больше ничего не нашел. Вечером, как только мальчонка уснул, осторожно снял с него змею и вышел во двор. Тварь в его ладони казалось живой. Странное покалывание злой магии скользило по его рукам. Хотелось отбросить от себя эту штуковину, но мужчина только сильнее зажал её в кулак. Разряд тока пробежал по телу Вячеслава, заставляя содрогаться в конвульсиях. Мужчина вдруг вспомнил старинный заговор, которому его научила, умирая бабушка, много лет назад. Заговор сам всплыл в памяти, вместе с её прощальными словами: "Будет, если какой навет или зло на тебя найдет, прочти трижды, как молитву, спасет и поможет тебе в недобрый час…" и трижды проговорил его вслух, едва выговаривая слова…