Мэтью Бжезинский - Казино Москва: История о жадности и авантюрных приключениях на самой дикой границе капитализма

• Название: Казино Москва: История о жадности и авантюрных приключениях на самой дикой границе капитализма
• Автор: Мэтью Бжезинский
• Издательство: Фолио, Сова
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-94966-156-7

Молодой журналист оказался в посткоммунистической России в бурные 90-е годы, получив задание от редакции разобраться в обстановке и понять смысл событий на российских финансовых рынках. Он мгновенно окунулся в безумный мир русского капитализма, когда все было выставлено на продажу, целые состояния могли быть сделаны или утрачены за одну ночь, финансовые рынки контролировались коррумпированными московскими банкирами и американскими биржевыми спекулянтами. Очень остроумно, с едкой иронией, а порой и с горечью автор описывает то, о чем мы уже и сами знаем. Теперь же можем увидеть и оценить все происходящее в то время глазами человека со стороны – с Запада.

Книга наполнена забавными случаями и ситуациями, в которые Бжезинский буквально «вляпывался» в ходе своей репортерской деятельности.

---

Тогда же состоялся визит в Москву ругающего всех и любящего поразмышлять о прошлом романтика Ральфа Файнса, который стал причиной моей первой схватки с Робертой. Файнс снимался в фильме по пушкинскому «Евгению Онегину», а в перерывах между съемками решил пару раз сыграть в московском театре в одной из пьес Чехова. Роберта, как и многие москвички, была чрезвычайно взволнована, предвкушая увидеть Файнса вживую, и попросила меня достать билеты на спектакль с его участием, пользуясь связями иностранного журналиста. Увы, но в то время моя голова была забита всякого рода обстоятельствами, касающимися загадочной истории появления займов для группы компаний. Озабоченный тем, как угодить издателю в Нью-Йорке, я совершил непростительную ошибку – забыл заказать билеты в театр. Моя забывчивость обернулась для меня весьма неприятной домашней сценой, и в день последнего представления мне пришлось торговаться со спекулянтом у дверей театра. С болью отсчитывая двести пятьдесят долларов за два билета, я уже был близок к примирению с Робертой, когда, раскачиваясь на шестидюймовых каблуках, к нам подошла одна из мафиозных принцесс.

– Сколько? – проворковала она спекулянту, открывая свой сделанный на заказ кошелек прежде, чем он ответил.

– Продано! – запротестовал я. – Билеты уже проданы!

Мафиозная красотка невозмутимо вынула четыре стодолларовые банкноты. Спекулянт вопросительно посмотрел на меня – не хочу ли я поднять цену. Выражение лица этого неряшливого парня при виде четырех сотен долларов было столь красноречивым, что я отступил. Потерпев поражение, я отошел, страшась неизбежного скандала, – стоявшая чуть поодаль Роберта бросала на меня гневные взгляды. Чтобы как-то искупить вину, мне пришлось второй раз смотреть фильм «Английский пациент». Главным мучением для меня было то, что я испытывал отвращение к романтическим фильмам.

Негодование Роберты усилилось, когда она узнала, что Гретхен на этом спектакле сидела в первом ряду. Гретхен и Борис переехали в Москву вскоре после вызова туда Немцова и стали жить в одной из самых престижных гостиниц, управляемой немцем Кемпински, расположенной за рекой, рядом с собором Василия Блаженного и Красной площадью. Это была та самая гостиница, в которой останавливался Билл Гейтс, когда приезжал в Россию, чтобы узнать о доработке старых ракет для производства дешевых запусков искусственных спутников, летающих на низких орбитах и несущих специальные теледиски-антенны его «Интернета в небе».

В первые дни после переезда Бориса в Москву мы с ним мало виделись. Газета «Джорнел», естественно, очень заинтересовалась этим молодым банкиром после того, как Немцов назначил его ответственным за проверку деятельности огромного и сильно коррумпированного электрического сектора России. Немцову было необходимо окружить себя сотрудниками, которым он мог бы доверять, поскольку ему заметно недоставало друзей в Москве. Двое его помощников из Нижнего Новгорода вернулись обратно. Так возникла фигура Бориса. Его плюсом было то, что он хорошо ориентировался в двух областях знаний: в вузе специализировался по промышленной электротехнике, а как банкир был знаком с финансами. Чего еще желать от помощника, женатого на выдающейся американке и владеющего английским языком, который может быть полезен в деловом общении с международными инвесторами? Конечно, в свои двадцать девять лет он был еще юнцом, но, с другой стороны, его молодость могла быть и преимуществом в той отрасли промышленности, где доминировали советские динозавры.

Как новый руководитель «Единых энергетических систем» (ЕЭС) России – мастодонта в производстве электрической энергии, являющегося подобием министерства, а в деловом плане представляющего собой вторую крупнейшую компанию в России, Борис мягко вошел в круг таких олигархов, как глава «Онексимбанка» Владимир Потанин и Борис Березовский. Издатели инструктировали нас, чтобы мы в центр публикаций помещали молодого банкира – царя электричества – и высвечивали все его действия, как на экранах радара. Однако я предпочел лучше отказаться от этой миссии, чем стать причиной разрыва между Робертой и Гретхен. ОСО также владела примерно одним процентом акций энергетического конгломерата ЕЭС России, и Роберта уже прорабатывала возможную сделку между ОСО и ЕЭС в Молдове. Я воспользовался этим конфликтом личных интересов, чтобы отказаться от написания статей по электроэнергетике и заняться темой займов для группы компаний. Тем не менее я использовал все связи, чтобы организовать интервью по теме ЕЭС для моей коллеги Бетси. Условием проведения подобного интервью было наше с Робертой присутствие. Борис не привык к общению с западными СМИ и пожелал, чтобы во время интервью рядом с ним были его друзья.

Мы вчетвером встретились в баре хорошо обставленного и залитого солнцем вестибюля гостиницы «Кемпински». Там было много одетых по-домашнему банкиров, в синих фланелевых куртках с торчащими из-под них рубашками и в мягких тапочках, с воскресными номерами газеты «Финансовые известия». Некоторые их них выглядели несколько сонливо, что, несомненно, было платой за ночь, проведенную в казино «Метелица» в погоне за удачей. Снаружи здания рядом с флагами Германии и России на сильном ветру развевалось полдюжины флагов компании «Майкрософт», закрепленных в ржавых стенных кронштейнах, в честь делегации компании, предложившей выгодную сделку.

Борис пришел точно в час дня. В отличие от большинства русских, он в подобных вопросах был, скорее, англосаксом. Он заказал себе свежевыжатый апельсиновый сок, отказавшись от водки, что также было очень не по-русски. Я заказал двойную порцию лучшего из имеющегося в баре шотландского виски, поскольку сегодня у меня был выходной и за всех платила Бетси. Борис и Бетси погрузились в долгое обсуждение парадоксов на постсоветском рынке электроэнергии.

Борис в краткой и жесткой форме изложил свою точку зрения на необходимость чистки крупнейшего в мире производителя электроэнергии, компании, в которой ежедневно пропадают миллионы долларов. ЕЭС была черной дырой, высасывающей жизненные силы из экономики страны, сводя к нулю все усилия по решению финансовых проблем России. В России предприятия вообще не оплачивали счета за электроэнергию. В результате все заводы и фабрики, муниципальные власти, больницы и учебные заведения были должниками ЕЭС. В свою очередь, ЕЭС становилась должником угледобывающих предприятий, которые не могли платить зарплату своим рабочим и умоляли Немцова сделать хоть что-нибудь для их выживания. Немцов пытался договориться с ЕЭС о снижении тарифов, об отмене просроченных счетов по налогам и так далее, но все было напрасно. Работа Бориса состояла в том, чтобы разорвать этот порочный круг взаимных долгов, заставив смертельно уставшие предприятия платить путем простого отключения их от подачи электроэнергии. На самом деле было легче сказать, чем сделать, ибо подобное отключение могло привести к полному хаосу в городах, в которых ничего не было, кроме промышленных предприятий.

В тех случаях, когда предприятия хотя бы частично платили за электроэнергию, недостающую часть наличных денег они доплачивали по бартеру. ЕЭС собрало умопомрачительное количество подобных доплат – до восьмидесяти восьми процентов оплаты было в виде зерна, леса, цемента, сахара, спиртных напитков, автомобильных покрышек, тракторов, комбайнов, хлопка, крепежа и даже партий боеприпасов от бывшего оборонного завода вблизи Владивостока. ЕЭС, в свою очередь, использовало полученные по бартеру товары для оплаты своих счетов за уголь. Можно только представить себе лишенных дара речи шахтеров где-нибудь в провинции России, когда они получали вместо зарплаты продолговатые двенадцатидюймовые резиновые изделия.

– Эта порочная система, – сказал Борис, – была разрешена официально, поскольку руководители заводов и фабрик были убеждены в том, что большая часть наличных денег попадала в другие руки во время встреч руководителей ЕЭС в дорогих ресторанах по всей России.

Борис надеялся положить конец всем этим несуразностям и начал с того, что отверг предложенную ему в первую же неделю работы взятку в один миллион долларов.

Еще одна двойная порция дорогого виски позволила мне мягко воспарить над застольной беседой об устаревших трансформаторных станциях, различного рода растянутых решетках, схемах бухгалтерских расчетов, растущих ценах на акции компании и перспективах выпуска долговых обязательств. Мои мысли неторопливо направились в сторону Гретхен, к тому, как у нее сложилась семейная жизнь. Ходили слухи, что Борис в период сильной влюбленности мог быть большим собственником, что традиционно присуще многим русским мужчинам. Так, он дал Гретхен мобильный телефон и, не дав ей его номер, просил всегда носить телефон с собой, чтобы он мог в любое время ей позвонить. Борис не хотел, чтобы Гретхен работала, и она уволилась с должности главного финансового менеджера бумажной фабрики в Нижнем Новгороде, которую она помогла приватизировать, и сосредоточилась на чисто женском долге беременной женщины. Для Роберты и некоторых других молодых женщин из числа приехавших в Москву иностранок, видевших в Гретхен некую ролевую модель феминистки, это выглядело как крушение всех планов и приводило их в замешательство.