Игорь Пронин - Мао: Душевная повесть

• Название: Мао: Душевная повесть
• Автор: Игорь Пронин
• Издательство: Амфора
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-94278-340-3

Повесть Игоря Пронина «Мао» обратила на себя внимание читателей уже после первых публикаций. Эта книга переносит читателя в узнаваемый, но при этом фантастический мир странствий и авантюр главного героя, чем-то близкого гашековскому Швейку, но с русской душой.

---

— С добрым утром, — сказал Филипп. — Я все сигареты скурил, извини. Говорят, скоро уже прилетим.

— А ужин? А бренди не осталось?

— Фокс куда-то спать ушел. Я с ним долго говорил, он устал. А знаешь, куда нас везут? На Южные Фолкленды. Вот тебе и острова. Там самые мрачные тюряги у них, а погода такая, что если вместо снега дождь, то это лето. А лето там — зимой.

— Не может быть! А летом что?

— Зима. Вот такое тухлое место. Хана нам настает по полной программе. Если и не на стул, так лет сорок припаяют обязательно — не просто же так везти в такую даль.

— А что делать?

— Радоваться. Мы нашли свою точку покоя, а в этом — цель жизни, я же тебе говорил. Тебе как мусульманину тоже должно быть приятно. Вы же фаталисты.

— Много ты понимаешь, — загрустил я. — Знаю я, как в тюрьмах живут. Да еще мороз. Давай с Саидом посоветуемся, может, убежим?

— От судьбы не убежишь и не отстанешь. А Саид теперь никуда не годится. Если только как таран, да и то легкий слишком, выдохся.

Я пошел посмотреть на Саида. Солдаты теперь затихли, им, видимо, тоже все это надоело, только один или два продолжали покрикивать. Кажется, «четырнадцать». А может, и нет, они осипли, не разберешь. Саид дышал с хрипами, неровно, Мария под ним вообще не шевелилась, закрыв глаза.

— Спит, что ли? — спросил я Саида.

— Уйди, не мешай… Я им всем покажу… Кто здесь… — Видимо, последний пар из него вышел на слова, он перестал двигаться, а потом осторожно отполз от Марии и вытянулся на полу.

— Саид, нас в тюрьму везут. Может, убежим? Филипп не хочет.

— Я не смог… — грустно прохрипел Саид через несколько минут. — Она лежит — а я не смог… Как я дошел до такой жизни? Что же теперь будет?

Я отошел, а тут и ужин принесли. Мы с Филиппом опять все съели, потому что Мария и Саид спали, ну не будить же их из-за ерунды.

Потом заходил Фокс, задавал какие-то вопросы, я кое-как отвечал, ему не понравилось. Он сказал, что я путаюсь в показаниях и что по прибытии на место со мной придется серьезно разбираться. Грустно так сказал. Наконец откуда-то появился толстяк, весь умытый и чистый, в свежей рубашке, и объявил, что мы подлетаем.

— Кружить не придется, погода отличная, раз в году такая. Значит, быстренько все после себя убираем, бутылочки относим к буфету и приводим в порядок обмундирование и оружие! Спецконтингент тоже подготовьте, замерзнут ведь голышом!

Солдаты бросились наводить порядок, почти все были довольно трезвые. Вошли и к нам в клетку, унесли ведро, я еле успел им попользоваться, надели на всех наручники, Саида заставили одеться, Марию закутали в одеяло. Я предложил Марии попробовать сбежать, но она только хлопала глазами спросонок и ничего не ответила. Потом все солдаты сели в кресла и самолет приземлился, нас довольно здорово трясло.

— Добро пожаловать в элитную тюрьму Соединенных Штатов! — сказал толстяк. — Отсюда многие убегали, и их никто не искал. Потому что мы никогда не против сэкономить на похоронах!

Мы вышли. Шел небольшой снег, но ветра почти не было, воздух очень свежий. Мы шли молча, оставляя следы на свежем снегу, шли довольно долго, и мне стало даже уютно. Я вспомнил детство, ментов. Их бы в тюрьме сразу убили, а я что — простой китайский разведчик. Может быть, нас даже обменяют, я слышал, как об этом тихо-тихо солдаты говорили, и тогда я побываю еще и в китайской тюрьме. В сущности, мне нравилось путешествовать, хотя и трудностей хватает. Выпить бы. Но выпить было нечего, и я решил, пока идем, немного побыть хорошим мусульманином, я ведь обещал. Я стал представлять себе, как в этом мире все хитро устроено, но все правильно. От этого у меня совсем настроение улучшилось. Я всем советую, это очень помогает. Особенно, если выпить нечего. Я сразу понял, что ничего страшного вообще произойти не может, а значит, и сейчас не происходит. Не может быть, чтобы Он меня здесь оставил на сорок лет. Если только мне не будет здесь хорошо, конечно. Так мы и дошли до здания и вошли внутрь. Здесь с нас сняли наручники, и Марию сразу увели, толстяк сказал, что женщин держат отдельно. Саид очнулся и крикнул, чтобы ему дали еще раз попытаться и он не подведет, но толстяк обозвал его Казановой и ничего ему не разрешил. После этого нас завели в большую комнату без мебели, с бетонным полом, толстяк и Фокс отошли в сторонку, а перед нами появился Генерал.

— Ну что, говорить будем или как все?

Мы промолчали. Я, например, просто не знал, что выбрать.

— Ага, как все. Прекрасно. Так вот слушайте, как у нас со всеми. У меня нет времени ждать, пока вы раскачаетесь. Поэтому, прежде чем мы начнем допросы, мы вас немного введем в курс дела, где вы и кто вы. Но не я буду вам это рассказывать и показывать, а наши отборные заключенные. Они здесь давно и крепко любят встречать новичков. Фокс, вы куда их рекомендуете?

— К афро-американцам, — тут же сказал Фокс. — Я думаю, это будет действеннее всего.

— Ну что же, одобряю ваш выбор. Разводите их. Приятно провести время, господа, встретимся здесь же через три часа.

И Генерал быстро вышел. Я поздно сообразил спросить, чего ему нужно, и спросил толстяка. Толстяк улыбнулся:

— А это ты сам должен понять и рассказать. Собственно, в этом вся ваша проблема и заключается. Вы не понимаете. Но вам сейчас помогут все понять. Вызови конвой, Фокс.

Пришли солдаты, встали по бокам и между нами, повели нас по коридорам. Саида вели впереди, меня в середине. Саид чуть не падал от усталости, но немного встрепенулся и стал мне кричать:

— Мао! В камере главное себя сразу поставить! Клади на всех, ничего не бойся, если что — бей! Бей насмерть, табуреткой лучше всего! Дужки на койках попробуй, если снимаются — бей! Мочи их и ничего не бойся, тогда только выживешь, ты слышишь?! А иначе опустят, не устоишь!

Я слышал. Я это еще в детстве слышал, от парней, что из тюрьмы приходили, только они все инвалиды были. Я не хотел быть инвалидом, но, наверное, в тюрьме так принято. Я вдруг вспомнил, что за щеку надо положить бритвенное лезвие, но у меня его не было.

— Мне бы побриться, — сказал я солдатам.

— Не мельтеши, ты им и так понравишься, — ответил один солдат, и мы остановились около железной двери с запертым окошком.

Солдат постучал в окошко, открыл его, посмотрел, потом открыл и дверь. Я оглянулся на Филиппа, но его в коридоре уже не было.

— Получите, — сказал солдат. — И будьте с ним нежны.

Меня втолкнули в камеру и захлопнули дверь.

— Здрасьте, — сказал я и огляделся.

Коек там не было вовсе и табуреток тоже, просто по стенкам стояли лавки и на них сидели высокие черные ребята, человек десять. Один что-то напевал, постукивая себя по коленям, и вообще на меня не посмотрел. Большинство остальных тоже, только два или три очень серьезно и долго на меня поглядели.

— Здрасьте, — снова сказал я. — Вот я теперь тут.

Они ничего не ответили. Стоять было как-то неудобно у них перед глазами, и я сел на единственное свободное место, с краешку. Тут же наголо побритый мужик в смешных круглых очках удивленно поднял брови, хотя смотрел по-прежнему в потолок.

— Эй, что это тут село? Чем тут воняет?

— Это я. Я — Мао, — ответил я. — Я давно не мылся, но вообще-то не очень грязный.

— А кто тебе сказал, что сюда можно сесть? — Он повернул ко мне свою большую голову, и все остальные тоже смотрели на меня, один только не смотрел и все напевал. — Может, нам встать, чтобы ты, сука, лег?

— Нет, не нужно. Меня сюда к вам на три часа всего. А потом я уйду. Если хотите, я постою.

— Ну что ты! — улыбнулся мужик. — Разве белый господин может стоять, когда черномазые сидят? Нет, он сунет свою задницу на лавку, в самую середину, никого не спрашивая. Он скажет: я — Мао, вы должны теперь лизать мне подошвы. Так?

Я ничего не успел ответить, он сел передо мной на корточки и его лицо оказалось на одном уровне с моим.

— Знаешь, что я тебе скажу? Ты отсюда вообще никогда не выйдешь.

— Так Генерал будет ждать.

— Наплевать. Так парни? — И все закивали головами, даже певец перестал мычать и кивнул. — Но мы не звери какие-то. Мы не дикари, как нас выставляют ублюдки вроде тебя. Мы не наказываем человека просто так, какого бы цвета он ни был. Ты сам расскажешь нам, что натворил. С самого начала. А Генерала здесь нет, хотя и жаль. Ну, начинай, белый господин Мао, кто ты, откуда? И помни, что мы — твои судьи.

Я стал рассказывать, как мы жили на помойках в Москве, но мне сказали, что это неинтересно и такие истории продаются по копейке. Тогда я рассказал, как сестра меня в армию спровадила, как я служил и как меня в Афган отправили. Они не поверили было, что можно с самолета упасть и не разбиться, но один из угла сказал, что с его братом тоже так было. Когда я рассказал, как сидел в яме и изучал Коран, другой парень сказал, что эта яма называется зиндан. И что мне очень повезло, что там было сухо. А еще один сказал, что не верит мне, потому что моджахеды так не поступают. Я на это возразил, что у Цуруля шея до сих пор платком перевязана, и он, этот парень, может сам у него все спросить, когда откинет копыта. Я им все рассказал про Небесную Канцелярию, и они притихли, а потом тот, что в очках повернулся к остальным и что-то им сказал одними губами, а они рассмеялись.