Татьяна Туринская - Сладкий перец, горький мед

• Название: Сладкий перец, горький мед
• Автор: Татьяна Туринская
• Жанр: Современные любовные романы

---

Коробка трехэтажного особняка была уже выгнана, и в данный момент внутри дома проводились отделочные работы. Собственно, если немножко поторопить рабочих, то через месяц можно бы уже и новоселье справлять. Да только одному в таком огромном домище неуютно будет. Сам-то домик выглядел вполне мило и уютно, а вот трехметровая бетонная ограда по всему периметру сопки, усыпанная поверх стены битым стеклом да торчащими металлическими штырями, выглядела устрашающе. Виднеющаяся из-за забора вышка усиливала сходство крепости с тюрьмой. Но что поделаешь — безопасность превыше всего, собственно, именно ради своей и Таниной безопасности он и задумал строить собственную крепость.

Таня… Сердце вновь заныло. Обида жгла, не давала дышать полной грудью. Как она могла? Мерзавка! На кого она его променяла? На зеленого журналистишку? Чем он взял ее, чем таким, чего нет у Дрибницы? Он мечтал о ней десять долгих лет, а теперь должен подарить свою мечту какому-то нищему журналюге? А тот, пацан бестолковый, думает, что Таня его любит? Идиот, честное слово! Да она же делает это назло Дрибнице! Как он сам когда-то назло ей женился на Любке, так теперь она мстит ему! За Любку, за ребенка, еще Бог знает за что, но ведь она ему просто мстит. Это же элементарно, Ватсон! Как же он сразу не понял? Маленькая глупая девчонка, она же любит его, да как же он мог усомниться в ее любви?! Конечно любит! Это ее крик о помощи, ее мольба — "Милый, я готова простить тебя, почему же ты не идешь?" Она же наверняка знает, надеется, что он не позволит ей выйти замуж за этого придурка. Так он и не позволит! Только помучает ее еще немножко, как она мучила его все эти десять лет. А тем временем достроит дом — не вести же ему жену в старую двухкомнатную квартирку, в которую когда-то привел Любку… Любка, Боже мой, он же не может жениться на Тане, он же все еще женат на Любке! И чего он тянул столько лет?! Давно надо было решить эту проблему!

Приготовления к свадьбе шли полным ходом. Таня просто светилась от счастья. Наконец-то и на ее улице праздник! Она знала, что он придет, а потому не роптала на судьбу, она тихо ждала своего счастья и оно пришло, пришло! Андрюшка, милый, любимый Андрюшка! Принц, сокровище бесценное!

Вот только жаль, что у принца нет своей жилплощади. Больше того, он с родителями и младшим братом живет в крошечной двушке в плохоньком спальном районе, и места для Тани там попросту нет. Так что придется ей своего принца привести в отчий дом. Мать, правда, не в восторге, да Таня и сама не слишком рада такой перспективе — ей уже так надоели ежедневные материны нравоучения, замечания, а тут ведь еще и Серега-ничтожество, куда его денешь? Да-а, весело им будет здесь жить…

Еще одно обстоятельство несколько настораживало Татьяну. Не то, чтобы настораживало, но… скажем так, не радовало. Андрюшка, милый, любимый Андрюшка, был, увы, не так ласков и нежен, как Патыч. Нет, он, конечно, не был хамом и грубияном — напротив, он оказался на редкость положительным молодым человеком. Но не получалось у него прикоснуться к Тане так, чтобы она вся затрепетала от легкого прикосновения его пальцев. Не мог он едва провести губами по ее нежной шейке под самыми волосами так, чтобы она вся содрогнулась от желания, от ожидания праздника тела. Андрей целовал ее, ласкал, вроде, даже и приятно бывало, но никогда еще, ни разу, ему не удалось довести Таню до того состояния, когда бы ей действительно захотелось отдать ему всю себя. Но она успокаивала себя: это ничего, главное, что с ним не противно целоваться, как с Дрибницей. А значит, уже хорошо.

Патыч не знал о предстоящем бракосочетании. Просто давно не видел Таню, а потому, понадеявшись, что Ада Петровна, как положено, на выходные уедет на дачу, пришел без договоренности. Шел, рискуя не застать любимую, но повезло — Таня оказалась дома.

Хозяйка по привычке обрадовалась гостю, прямо в прихожей бросилась на шею:

— Лешка! Моя драгоценная пропажа, — и прижалась к родной мускулистой груди, вдыхая весьма ощутимый запах машинного масла.

Провела дорогого гостя в комнату, без приглашения устроилась на его коленях, потерлась носом о его нос, вздохнула немножко грустно, но больше радостно:

— Знаешь, Лешик, а я ведь замуж выхожу…

У Патыча внутри все оборвалось — "Вот оно! Я давно этого боялся, и это произошло". Вслух же спросил, не пытаясь даже взглянуть в ее лицо, чтобы не выдать свою растерянность, только прижал ее к себе еще крепче:

— Ты его любишь?

— Люблю, Лешка, люблю! Я его так люблю! — от переполнявших ее чувств Таня обхватила голову гостя и сжала со всей силы так, что та едва не затрещала. Потом, поняв, насколько бестактен ее ответ в его объятиях, отстранилась и заглянула в глаза:

— Ой, Леш, прости, а? Я такая глупая, совсем не думаю о тебе…

Карпов вновь прижал ее к себе. Ни к чему это, чтобы она увидела боль в его глазах, ни к чему…

— Ничего, достаточно того, что я думаю о тебе. Я рад, что ты нашла того, кого искала. Надеюсь, ты будешь счастлива с ним…

— Лешенька, а как же ты? Ты не обидишься на меня?

— А какое я имею право обижаться? Я ведь и сам женат.

— Ну да, только ты женился мне назло, а я — по любви. Честно не обидишься?

— Нет, не обижусь. Я всегда знал, что когда-то ты выйдешь замуж, но увы, не за меня.

Алексей немножко придержал чувства, чуть собрался и смог, наконец, взглянуть Тане в глаза:

— Значит, мы видимся в последний раз?

Таня, словно не поняв вопроса, долго смотрела в такие родные глаза, как бы пытаясь понять, а почему, собственно, в последний? Потом, поняв и испугавшись, вновь прижалась к Карпову:

— Нет, Лешка, нет, что ты, родной! Нет! Лешенька, миленький, как же я буду без тебя? Я же тебя люблю, Лешка! Как я без тебя, — и, словно в истерике, стала осыпать до боли родное лицо поцелуями, приговаривая, — Как я без тебя? Что ты такое говоришь, Лешка, милый? Как же я без тебя…

И вдруг, совсем испугавшись, что может на самом деле потерять Лешку, расплакалась, вжавшись в его грудь и щедро поливая слезами рубашку.

У Алексея сдавило грудь. Он не знал, что делать. С одной стороны, ему бы надо встать и уйти, хлопнув для пущего эффекта дверью. Она теперь — чужая невеста, она полюбила другого мужчину. Но почему же она так искренне испугана, ведь эти слезы — он уверен, это не театр! Она действительно боится его потерять. "Глупая, любимая, родная моя девочка". Посидел, помолчал, размышляя, как поступить, потом спросил:

— Мне уйти?

Таня не ответила, только еще крепче вжалась в него, умудрившись при этом красноречиво покачать головой из стороны в сторону: "Нет!"

— Ты хочешь, чтобы я остался?

Энергичные кивки: "Да!"

Таня, наконец, оторвалась от Патыча, заглянула в его лицо заплаканными глазами:

— Лешка, что мы наделали? И что нам делать? Что МНЕ делать?! Что делать, если я и тебя люблю, и его? Я ведь никогда не задумывалась, насколько сильно тебя люблю. А выходит, что очень сильно. Я совершенно спокойно отношусь к тому, что рядом с тобой постоянно находится другая женщина, совсем-совсем не ревную, но почему-то не могу даже представить, что тебя вдруг не будет рядом. Что же делать, Лешка, милый мой, родной мой! Не бросай меня, Лешик, пожалуйста, не бросай! Ты только придумай, что мне делать…

Алексей прервал словесный поток:

— Выходи замуж.

Татьяна недоуменно взглянула на него:

— Да? И все?

— И все. А что я еще могу тебе посоветовать? Я теперь уже не смогу на тебе жениться. Ты знаешь — я тебя люблю и буду любить всегда. Но я никогда не оставлю жену и дочь. Они не виноваты в том, что мы с тобой не смогли вовремя разобраться в своих чувствах. К тому же, Оля — действительно очень хороший человек и я не смогу предать ее. Ты оказалась права — я был бы для тебя неподходящим мужем, зато для Ольги я — самое то. И она для меня. Ты навсегда останешься для меня самой-самой, но и она мне теперь не чужой человек, понимаешь? У нас семья, и я связан определенными обязательствами перед женой и дочерью. Я не имею морального права требовать, чтобы ты отказалась от замужества и всегда оставалась лишь моей любовницей. Но если ты хочешь, чтобы я не исчезал из твоей жизни — я всегда буду рядом, насколько это возможно. И это не будет зависеть от того, замужем ты или нет.

— То есть тебе наплевать, выйду я за него замуж или нет?

— Нет, мне не наплевать. Мне было невероятно больно, когда ты с таким счастливым видом сообщила мне о своем замужестве. Еще больнее было, когда ты говорила о своей любви к нему. Но я не требую, чтобы ты отказалась от замужества. С моей стороны это было бы нечестно. Если ты любишь его — не сомневайся, выходи замуж.

— Но ведь я и тебя люблю, вот в чем загвоздка…

Оба замолчали. Было грустно, печально, но все мысли и чувства разбивались вдребезги, разбегались от назойливого жужжания огромной осы, бестолково бьющейся о стекло в двух сантиметрах от форточки. Карпов не выдержал, подошел к окну и первой попавшейся под руку газетой подтолкнул осу к свободе. Та загудела вертолетом, возмущенная его беспардонностью, но помощью воспользовалась.