Татьяна Туринская - Идолопоклонница

• Название: Идолопоклонница
• Автор: Татьяна Туринская
• Жанр: Современные любовные романы

---

- 'Ради меня. Ради нас. Ради меня. Ради нас. Ради меня', - вновь и вновь звучал в ее голове голос Городинского.

- 'Ради нас?' — в который уж раз по счету за последние дни мысленно вопрошала она. — 'Ради нас? Это подло, Дима! Зачем ты так? Нельзя подлостью доказать любовь. Нельзя, Дима…'

- 'Ради меня. Ради нас. Ради меня', - рефреном звучал голос Дмитрия.

- 'Нет, нет, Дима, так нельзя! Не смей просить меня об этом! Нет, Дима, только не это!' — взывала Женя к совести Городинского.

- 'Ради меня', - умолял Дмитрий.

Женя вновь и вновь возмущалась: и это — любовь?! и за это — страдать?! доказывать?! любовь, грязь… прочь, прочь! хватит!

На мгновение успокаивалась, приняв решение. Но тут же в голове возникали все те же вопросы: а как же Дима? Ведь ему нужна помощь… Он ведь так надеется… Ведь Зимину верить нельзя. Обещал, что ничего не скажет Алине, а сам тут же поехал к ней. Не иначе, как придумал еще более страшное наказание для Димы. Как же Дима?..

Глава 15

Едва Женя переступила порог дома, как тут же зазвонил городской телефон. К ее немыслимому удивлению, это оказался Городинский. Странно, ведь раньше он всегда звонил на мобильный. Впрочем, ничего странного: раньше он звонил для того, чтобы бросить ей коротенькое сообщение: мол, я тебя жду, давай быстрей. Теперь же разговаривал с нею подолгу, вновь и вновь пытаясь уговорить спасти его от страшного человека Зимина. Все правильно: зачем платить за мобильную связь, когда можно сэкономить?

— Женька, родная моя, ну что там у тебя, чем порадуешь?

— Мне нечем тебя радовать, — довольно сухо ответила Женя.

Городинский взмолился:

— Женька, милая, ну как же так? Ты же обещала!

Женя не ответила, не имея ни малейшего желания говорить на эту тему.

— Женька! — воскликнул Дима.

Но Женя не спешила откликаться на его призыв, прекрасно зная, что последует дальше.

— Ну ты же знаешь, как я тебя люблю, Женька! — взывал к ее совести Городинский. — Да, я понимаю, с моей стороны это может выглядеть несколько некрасиво, но ты же должна понять… Я ведь не виноват, Женька, ты же понимаешь, что это просто роковое стечение обстоятельств! Жень, ну не молчи, пожалуйста. Женька, ау, ты где?

Женя принужденно отозвалась:

— Я здесь, Дима, я всегда здесь.

— Так не пугай меня молчанием! Если бы ты только знала, как я соскучился, Женька! Но ты же понимаешь — пока мы не разрулим эту ситуацию, я не смогу у тебя появиться. Кто знает, что этот козел еще задумал? Эта сволочь ведь почти каждый вечер к нам приезжает, представляешь?! Подонок, мразь! Если бы ты только видела его взгляд!!! Он ждет, Женька, он ведь все еще ждет! Я не знаю, что там у вас тогда произошло, но он до сих пор ждет подарка! И если не получит в ближайшее время — разразится гром. Зимин — страшный человек, детка. Если бы ты только знала, какой это страшный человек! Он способен на всё, я это точно знаю! Женька, нам придется заплатить ему дань, как бы нам с тобой ни хотелось этого избежать. Придется, понимаешь?

Женя опять промолчала.

— Чем раньше, тем лучше, — продолжил Городинский, не ожидая ее ответа. — Обойдется меньшей кровью. Наверное. Жень, позвони ему. Ну пожалуйста, позвони, а? Что тебе стоит? Ты — наше спасение. Конечно, тебе неприятно, но что поделаешь? У нас ведь нет выхода, понимаешь? Нет выхода, Женька! Мы обязаны сделать это!

— Мы? — укоризненно спросила Женя.

Чуть стушевавшись, Городинский ответил:

— Да, Женька, мы. Именно мы. Ты думаешь, это только твоя обязанность, только твоя жертва? Я, между прочим, жертвую гораздо больше, чем ты. С тебя-то как раз не убудет — ну что страшного, если один-единственный разок вместо меня с тобой побудет другой мужик? Ты просто закрой глаза и представь, что это я. Это же так просто. Я, между прочим, именно к этому приему и прибегаю каждый раз, когда приходится обслуживать Алинины телеса. Ты же знаешь, я ее терпеть не могу, а что поделаешь? Надо, работа у меня такая: супружеские обязанности исполнять. Я просто закрываю глаза и представляю, что это ты. И уверяю тебя, мне приходится это делать гораздо чаще, и ничего, живой. А я прошу тебя пожертвовать собой всего разочек. Ну, может пару раз. Но не каждый же день, Женька! Ему самому это скоро надоест. Ему лишь бы отомстить мне, понимаешь? Его не ты интересуешь, он просто хочет сделать мне большую гадость. Его жена бросила, вот он теперь и бесится. Она бы и без меня его бросила, но он все равно считает меня своим самым главным врагом. Потому и вцепился, гад, мертвой хваткой. Теперь точно не отстанет, пока дань не получит. Женька, ну что тебе стоит, а?

Ответом ему была тишина. И кажется, Городинский уже начал привыкать, что ему не отвечают:

— Жень, ну Жень, а? Не молчи, пожалуйста, только не молчи, а?

— Я не могу, Дима! — взорвалась Женька. — Я сделала все, что от меня зависело, и теперь никогда в жизни не прощу этого ни тебе, ни себе! Потому что это грязно и подло, Дима! И не надо меня умолять — от меня уже ничего не зависит. Он отказался, Дима! Отказался! И я больше ничем не могу тебе помочь! И не хочу!

— Не говори так, Женька! — испуганно заявил Дима. — Никогда так не говори! Я никогда не поверю, что любящая женщина не желает помочь любимому.

— Так то, Дима, любящая! — с неприкрытым сарказмом заявила Женя.

И сама словно бы испугалась своих слов. А разве она не любящая? Или все таки любит? А разве можно разлюбить вот так, в одночасье, когда любимый попал в беду? Господи, как же все сложно! Как же разобраться в том, что чувствуешь на самом деле?

— Женька, не надо! — взмолился Дмитрий. — Пожалуйста, не надо! Конечно, ты злишься, и, наверное, у тебя есть для этого все основания. Только не надо из меня делать чудовище. Уж ты-то знаешь, кто на самом деле чудовище! Ты ведь не можешь утверждать, что я сам все это придумал?! Ведь я же при тебе разговаривал с этим козлом! Ты же слышала, что инициатива исходила именно от него. Ведь слышала, так?

— Да, — вынужденно признала Женя.

Городинский обрадовался, словно бы это снимало с него всякую ответственность:

— Ну вот! А что я мог поделать?! Ты же видела, я пытался отказаться. Я пытался ему объяснить, что это была просто шутка, розыгрыш. Но он же тупой, он ничего не понимает! Адская смесь, Женька, гремучая: тупой, озлобленный урод, уверенный в том, что виной всех его несчастий являюсь я. Так я-то в чем виноват?!

— Ни в чем, — все так же вынужденно произнесла Женька.

— Ну вот, видишь! — воскликнул окрыленный надеждой Городинский. — Ты же сама все понимаешь! Никто ни в чем не виноват, просто так случилось. И нам теперь от этого никуда не деться. Как бы нам ни хотелось от этого убежать, а не получится. И чем дольше мы будем с этим тянуть, тем больнее будет, поверь мне. Лучше сразу разрубить этот узел.

После короткой паузы Женя едко спросила:

— Тогда, может, сразу и ушел бы от Алины? Разруби узел, Дима. Чем дальше ты будешь с этим тянуть, тем больнее будет. Сам сказал, не я придумала.

Городинский разочарованно протянул:

— Ты так ничего и не поняла… Это другое, Женька, это же совсем другое. Я не могу уйти от Алины. Она без меня погибнет. По крайней мере, я не могу сделать это так вот сразу, на ровном месте. Я должен ее подготовить к этому, понимаешь? Чтобы она смогла пережить развод. Я ведь не хочу, чтобы ее смерть легла на мою душу. Ты только разберись с Зиминым, а я сделаю остальное. Я тебе клянусь, Женька — через год-другой я обязательно с ней разведусь! Вот подготовлю почву, приучу ее к мысли, что меня в ее жизни быть не должно, и тут же разведусь. И тогда уже никто не сможет нам с тобой помешать!

— Уверен? — скептически усмехнулась Женя. — А память? Думаешь, наши воспоминания нам не помешают? Ты думаешь, после всего этого у нас есть будущее?

— Конечно! — убежденно воскликнул Городинский. — Конечно, Женька, а как же иначе?! Ведь я так люблю тебя! Ты даже не представляешь, как я тебя люблю, Женька! Я так хочу быть с тобой! А Алину я начну приучать сразу после того, как Зимин оставит нас в покое. Ты переступишь через себя. Знаю, знаю, это будет нелегко, но ради меня, Женька, ради нас с тобой! Ты переступишь через себя, а потом я снова смогу бывать у тебя. Даже чаще, чем раньше, Женька! А Алине буду каждый день давать понять, что она не так дорога мне, как бы ей того хотелось. И когда она, наконец, привыкнет к этой мысли, тогда я немедленно с ней разведусь, обещаю тебе, Женька! Ну как, убедил? Ты же у меня умница, правда? Женечка, родная моя, любимая, позвони Зимину, а?

— Нет! — резко ответила Женя.

— Ну Жень! — умолял Городинский. — Ну пожалуйста! Ну ради меня! Ради нас с тобой. Ты ведь меня любишь, правда?

— Нет, — не так уверенно повторила Женя.

Городинский возмутился:

— Ну ведь врешь же, Женька! Я понимаю, как тебе не хочется звонить Зимину, но врать-то не надо. Ладно, не хочешь — не говори. Я и сам знаю, что ты меня любишь. Разве меня можно не любить, Женька?! Я же не Кастрюлькин какой-нибудь, я же Городинский!