Татьяна Туринская - Безумное пари

• Название: Безумное пари
• Автор: Татьяна Туринская
• Жанр: Современные любовные романы

---

Майоров наблюдал за ней с улыбкой и откровенной чертовщинкой во взгляде. Лена не отвлекалась на него: ну и пусть себе смеется, почему-то его насмешка не раздражала ее, а скорее веселила.

— Знаешь, — раздумчиво сказала она после третьей ложки. — В этом что-то есть. Но я не уверена, что мне это нравится.

Проглотила еще немного. Выловила из тарелки скрюченный черный кусочек, похожий на резину:

— Вот это он и есть?

Влад уже не скрывал насмешки:

— Он самый.

Лена сунула "резину" в рот, старательно пожевала, потом, наконец, подвела результат вкусовым исследованиям:

— Резина, она и есть резина. Что на вид, что на вкус. Нет, мне это, скорее, не нравится.

Майоров захохотал. Отсмеявшись, налил вина в бокалы. Протянул один Лене:

— На, запей. Резина, говоришь? Может быть, может быть. Говорю же — нужно привыкнуть.

— Зачем? — Лена смотрела с искренним удивлением. — Если мне не понравилось, зачем привыкать?

— Логично. Ну смотри, дело хозяйское. А мне нравится. К тому же полезно.

Он отхлебнул вина, не произнеся никакого тоста, даже просто не чокнувшись с Леной. И снова принялся за свою скоблянку. Майоров уплетал ее с таким аппетитом, что она засомневалась — а может, все-таки что-то упустила? И снова сосредоточилась на черном супе, как про себя окрестила блюдо. В принципе, Влад прав — к этому действительно нужно было привыкнуть. Причем, как поняла Лена, доедая остатки скоблянки, делается это быстро и без малейшего усилия над собой. И кусочки "резины" уже не были безвкусными. По консистенции — может, и напоминали ее, но оказалось даже интересно их разжевывать, вроде очень тугого желе. А вкус… своеобразный. Лена так и не смогла разложить его на отдельные впечатления. Ну что ж, теперь она будет знать, что такое трепанг. И даже, пожалуй, не откажется вновь его попробовать.

Тем временем Влад приступил к гребешкам. Едва сунув в рот первый "медальончик", немедленно зажмурился в экстазе:

— Ууу! Обожаю! Попробуй. Только не говори, что не нравится — в жизни не поверю!

Пробовать гребешки было уже совсем не страшно. Во-первых, белые, во-вторых, в отличие от того же трепанга, запах имели однозначно аппетитный, буквально восхитительный. И вкус оказался соответствующим. Едва первый "пятачок" лег на ее язык, Лена даже не заметила, как в точности повторила действия Майорова: прикрыла глаза и издала такой сладостный стон, что даже самой стало стыдно:

— Умм… Боже, какая вкуснятина!

Влад довольно улыбнулся. Взял свой фужер и потянулся к Лениному, явно намекая на тост. Однако та отмахнулась:

— Подожди, не мешай. Не ломай кайф.

С таким аппетитом Лена, пожалуй, еще никогда не ела. Один за другим глотала кругляши гребешков, восхищаясь их нежным неповторимым вкусом. Что там крабы, что креветки, что красная да черная икра? Никакого сравнения! Если есть на свете царь деликатесов, то это гребешки. Причем не в горчичном соусе, как в прошлый раз, а именно такие, тушеные на сливочном масле и в собственном соку. Лишь доев последний, Лена взяла в руки фужер:

— Уф… Ну… Я такого никогда в жизни не ела. Если раньше я терялась от вопроса "Что ты больше всего любишь", то теперь знаю точно: гребешки. И никакие скоблянки их не заменят. Гребешки, и только гребешки!

Торжественно чокнулась с Владом и с удовольствием отпила хороший глоток вина.

— Уф… Вот спасибо. Я даже не представляла, что от еды можно получать такое наслаждение. Странно — я ведь о них раньше слыхом не слыхивала. Кино смотришь — омары там разные, устрицы, на худой конец мидии. Но нигде никогда не слышала про гребешки.

Майоров хихикнул:

— И слава Богу, а то б они по цене уже черную икру превзошли. А пока еще терпимо.

Собеседница подозрительно прищурилась:

— Ой, для тебя-то? Тебе жаловаться? Ах, бедные наши олигархи, икра им не по карману!

Веселость с Влада как рукой сдуло:

— Так то олигархи.

— А ты? Ты ведь тоже олигарх.

— Никакой я не олигарх, это только Серега меня так называет. Он как будто какой-то кайф от этого получает. Я, Алена, совсем не олигарх. Олигарх — это тот, кто при помощи своего баснословного богатства может влиять хотя бы на внутреннюю политику государства. Или как минимум на экономику. Мне до этого очень далеко, и не могу сказать, что мне этого очень хочется. Для меня деньги — символ внутренней свободы, но не самоцель. Я просто человек более-менее состоятельный, но кичиться этим я не люблю. Езжу на Мерседесе, потому что этого требуют неписанные правила — успешный человек обязан ездить на приличной машине. Меня вполне устроил бы Пежо или, например, Шкода — почему нет? Мне и квартиру эту пришлось прикупить, чтобы соответствовать званию успешного бизнесмена — иначе мне просто было бы тяжело убеждать партнеров иметь со мной дело. Есть определенные правила игры, и я обязан им соответствовать, если хочу чего-то добиться в жизни. Но самому мне эти четыре комнаты не нужны — я не могу разорваться на четыре части, чтобы пользоваться каждой из них. Гостевые — зачем они мне? Если ко мне кто-то и приезжает из иногородних, я устраиваю их в приличных гостиницах — не люблю чужих в моей доме.

— А я? — спросила Лена.

— Ты — другое дело, — скупо отделался Майоров. — Если бы моей целью было пускание пыли в глаза, я бы ездил на Ламборджини или Майбахе — поверь, я могу себе это позволить. И жил бы в крутом особняке на Рублевке — это мне тоже по карману. Но мне кажется это пустым. Куда важнее дать шанс на выживание хотя бы одному ребенку, ты не находишь?

Ребенку? Это он на что намекает? Он вроде еще не женат, чтобы о детях думать. Однако речь Влада о том, что для него ни Мерседесы, ни квартиры в дорогущих домах-новостроях не являются самоцелью, не могла ее не впечатлить. Конечно, легко так говорить, ездя на отличной машине с персональным водителем, живя в огромной четырехкомнатной квартире в самом центре Москвы. Вот попробовал бы, как Лена, вчетвером в крошечной двушке, да в метро в час пик прижаться к какому-нибудь сильно потеющему толстяку…

Однако, хотя смысл высказывания Майорова трудно укладывался в голове, но Лена безоговорочно ему поверила. Не было в его словах ни грамма позерства, сплошная констатация факта. Поверила. Что с легкостью подарил бы им с Сергеем шестисотый, сам катаясь на триста пятидесятой модели. Но уже не подарит, Лена была уверена в этом.

Этот день стал решающим для нее. Пелена спала с глаз, и теперь Елена только удивлялась: как она могла быть такой слепой? Как можно было не замечать ущербности Сергея, его поверхностности? Пустозвон, пустобрех, все "пусто" мира, вместе взятые. Просто пусто. Пустышка. Язык хорошо подвешен — это да, этого у него не отнять. Именно на это Лена и повелась. Не на его красоту, хотя, чего скрывать, ей было очень приятно, когда на них оглядывались все встречные девушки. Может быть, и она сама изначально клюнула именно на внешность. Но позже ее захватили его мечты — он так страстно грезил о своей газете, в таких подробностях описывал ее, словно она уже существует. Он знал досконально, как она будет оформлена, на какой полосе что будет располагаться. Не забыл, казалось, ни о чем: и внутренняя политика, и международные события, и огромная площадь для экономической подборки, включая основные биржевые показатели. Для тех же, кто предпочитал что-нибудь попроще, было предусмотрено восемь полос светской хроники, сплетен и просто жизненных историй. Советы психологов на различные темы: от "как пережить развод" до "как успешно пройти собеседование". Новости культуры, спорт, ну и, конечно же, прогноз погоды на ближайшую неделю. Плюс гороскопы, анекдоты, кроссворды для любителей поломать голову над сложной задачей. В его газете было все, она просто не могла не понравиться потенциальному читателю.

Лену захватила не идея газеты — она к этому, в принципе, была равнодушна. Но ее подкупила влюбленность Сергея в мечту, готовность пожертвовать ради нее всем. Она даже стерпела, когда он пожертвовал ею — да, это было ужасно неприятно, больше того — отвратительно, но она простила его, потому что знала, как это важно для Корниенко.

Теперь же, когда газета, можно сказать, была в его руках, когда только от него самого зависели ее тиражи, ее судьба, он, всего месяц назад сгоравший от нетерпения, от желания поскорее приняться за работу, резко охладел к своей мечте. Вернее, не столько охладел, сколько ленился заниматься ею. Его рвение иссякло в ту минуту, когда он подписал контракт с Майоровым. Сергей старался этого не афишировать, но Лена это чувствовала. Она видела, как изменился Корниенко.

Самое ужасное, что остыл он не только к газете, но и к Лене. И она к нему остыла. Нет, не из-за того, что условие оказалось неподъемным для нее — она бы все выдержала ради любимого, если бы ее жертва действительно пошла ему на пользу. Что там год — она выдержала бы и два, и три года, лишь бы только Сергею было хорошо. Но…