Доц.архимандрит Тихон Агриков - Пастырское богословие, т.1

• Название: Пастырское богословие, т.1
• Автор: доц.архимандрит Тихон Агриков
• Издательство: Московская Духовная Академия
• Жанр: Религия
• Год: 1967

---

Под апостольством науки разумеется «сохранение установленного Апостолами строя церковной жизни, чем обусловливается неизменность апостольской традиции в учении, богослужении и управлении»[28]. Однако такое понимание не является полным; оно относится к внешней, исторически — выявляемой стороне апостольской традиции, но не учитывает ее внутреннего благодатного содержания — духа непоколебимой веры в Бога и жертвенной пастырской любви к людям, побуждавшего Апостолов на проповедь и великие подвиги во имя Христово. Таким образом, Пастырское богословие должно отражать в себе апостольский дух.

Святым Апостолам было свойственно самоотречение для славы Божией в спасении других. «Мы не себя проповедуем, но Христа Иисуса Господа; а мы рабы ваши для Иисуса», — пишет Апостол Павел Коринфским христианам (2 Кор. 4, 5). Апостольская молитва была о том, «чтобы Бог дал людям… по богатству славы Своей, крепко утвердиться во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца» их (Еф. 3,16–17), ради чего Апостол пребывал как бы… в муках рождения, доколе не изобразится» в них Христос (Гал. 4,19), и радовался, когда видел это духовное преображение. «Благодарю Бога моего при всяком воспоминании о вас, — пишет он Филиппийцам, — всегда во всякой молитве моей за всех вас, принося с радостию молитву свою за ваше участие в благовествовании» (Фил. 1,3–5). Апостол предостерегал от склонности к формальному проповеданию и принятию учения Христова, говоря, что Бог «дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа: потому что буква убивает, а дух животворит» (2 Кор. 3, 6). И апостольское благовествование, как сказано в Послании к Фессалоникийцам, «было не в слове только, но … и во Святом Духе» (Сол. 1,5). Как бы ни изощрялась человеческая мудрость в христианской проповеди, она, по мысли Апостола, бесплодна, если при этом не будет явления Духа Божия и Его благодатной силы (1 Кор. 2, 4). «Слово ваше, — призывает Апостол, — да бывает всегда во благодати силою растворено» (Кол. 4,6), «в угождении, — как пишет он Фессалоникийцам, — не человекам, но Богу, испытующему сердца ваши» (1 Сол. 2,4). Слово есть божественный дар, предназначенный для блага человечества. Облагодатствованное слово несет в себе духовно-созидательную силу, и это осуществляется, когда целью слова, как учит Апостол, является служение Богу.

Этот дух ревностного пастырского служения Богу живет в Церкви Христовой по ее внешним — видимым и внутренним — духовным свойствам. Забвение этой внутренней стороны апостольского духа было бы такою же ошибкой, как признание за христианским спасением одних внешних действий.

«Наглядным примером апостольской направленности в развитии пастырского знания являются санкции святоотеческие»[29]. Отцы Церкви побуждались только любовью к христианской истине, и их пастырское направление соответствовало нуждам Церкви. Святоотеческое богословие было плодом не только умственного труда, но и пастырского подвига, почему его значение и является непреходящим.

Соответствие нашей науки апостольству Церкви выражается и в том, что она содействует сохранению апостольской традиции не только в ее внешнем, но и внутреннем проявлении. Не только буква, но и дух апостольского наставления в учении, священнодействии и управлении церковном должны раскрываться в нашей науке. Наша наука соответствует апостольству Церкви, если в ней, как в трудах Апостолов, действует христианское воодушевление. Отсюда истинно — пастырской наукой можно назвать только ту, где побуждением и целью является слава Божия в спасении человека. «Никто не ищи своего, — говорит Апостол Павел, — но каждый пользы другого» (1 Кор. 10, 24); «старайтесь обогатиться духовными дарами к назиданию Церкви», — дополняет он в том же Послании к Коринфянам (1 Кор. 14, 12).

Пастырское богословие будет действительным проявлением апостольства, если оно осознается и осуществляется как смиренное и жертвенное служение Церкви. Где нет такого понимания, там вместо него есть только форма без внутреннего спасительного содержания. Это происходит в тех случаях, когда забывается «единое на потребу», и научная деятельность превращается в одно лишь исследовательство, лишенное пастырско — воспитательного значения. Глубокое возвышенно — духовное осмысливание пастырства тогда подменяется рассудочным философствованием на общие темы о пастырском долге, отвлеченным от духа апостольского, и потому является духовно-бесплодным. Отсюда усвоение Пастырского богословия не есть дело одного внешнего научения. Если для изучения естественных наук, например, астрономии, математики и прочее, достаточно одной мыслительной способности, то для богословия, в частности Пастырского, одного естественного разума недостаточно; оно воспринимается посредством себе подобного, — тем, что мы называем духовным разумом.

Пастырско-религиозные истины лишь тогда становятся близкими человеку, когда проникают в глубины его духа, а не остаются на поверхности рассудочного знания. Рассудок или разум естественный имеет вспомогательное значение как выразитель человеческой самодеятельности и должен возвыситься до состояния духовного.

Только облагодатствованная наука соответствует апостольскому пастырству и способна быть действительным средством духовного возвышения человека, а для этого нужен не только естественный труд, но и нравственный подвиг, не только развитие сил душевных, но и стяжание даров духовных. Эту истину внушают нам не только пасторалисты, но и христианские мыслители разных времен. Нет богословия (тем более пастырского) вне опыта. Для того, чтобы познать Бога, нужно приблизиться к Нему; нельзя быть пастырем, если не следовать по пути единения с Богом.

Таким образом, всякое слово о пастырстве, «нерастворенное солию» духовного переживания, сказанное только устами, без глубокого внутреннего осознания и духовного опыта, не будет научным в церковном смысле, как бы оно ни было внешне-научно. Не является ли такая наука «выражением нечувствия», по мысли святителя Иоанна Златоуста, которая «окаменяет» не только сердце поучающего, но и поучаемого. Это — «сеяние по плоти», тленное, как и все плотское (Гал. 6,3), и обреченное на бесплодие, как евангельская смоковница, имеющая лишь внешний вид плодоношения (Мф. 21,19). В таком «сеянии» нет живого благодатного начала.

Опасность рассудочного отвлеченного исследования без участия «внутреннего человека» всегда существует в богословской науке, превращаемой тогда в самоцель, «и эта опасность, — говорит В.Д. Сарычев, — тем более существенна, что при этом человек не замечает подмены истинного богословствования его видимостью»[30]. Такая возможность настолько реальна, что неоднократно указывалась представителями русской пасторологии. В частности, в прошлом веке епископ Иоанн (Смоленский) напоминал, что наша пастырская наука должна быть не отвлеченно-туманной, не праздно-созерцательной, она должна быть положительна в своем приложении к жизни.

Пастырское богословие как наука имеет цель возвысить сознание человека для утверждения его веры, чтобы он был орудием Божественной благодати, и поэтому наука наша должна проникаться духом веры и благодати. Любое богословское исследование только тогда полноценно, когда обладает способностью спасительного применения. Оно должно обогащать разум в богопознании, а не просто удовлетворять человеческую любознательность. Одна формальная научность не определяет научности истинной, церковно-пастырской.

По этой характеристике мы можем представить, насколько необходима определенная направленность в науке Пастырского богословия, что давало бы глубину и благодатность ее содержанию. Особенным примером такой истинно пастырской учености является незабываемый образ, например, проф. В.П. Певницкого, архимандрита Антония и других.

Говоря о действенности науки Пастырского богословия, следует сказать, что в силу своей церковности и апостольского духа наука эта должна таить в себе мощную благодатную силу воздействия на своих слушателей. Она должна потрясать сердца студентов своей внутренней силой и правдой содержания. Подобно таинству, Пастырское богословие своей внутренней красотой и жизненностью обязано захватить слушающих, обогатить их ум, преобразить сердце и закалить волю на всякую жертву во имя Бога и спасения ближних. Действенность науки в том и заключается, что ее содержание действует своею благодатностью, затрагивает, даже потрясает человеческое сердце и влечет его по пути долга и чести.

«Великое дело, — говорит святитель Григорий Богослов, — воспрепятствовать убийству, наказать прелюбодеяние, обуздать хищничество; несравненно выше внушить благочестие и преподать здравое учение»[31].

Осваивающий науку Пастырское богословие студент невольно, даже незаметно для себя начинает все больше и больше прилепляться к светлой Личности Пастыреначальника, все более оживляются в нем симпатии к святой Православной Церкви. Он уже иным чувством воспринимает святых отцов. Словом, в нем раждается новый человек с Христовыми чувствами, человек, готовый на все великое, прекрасное, жертвенное во имя Бога и правды Его. «Огонь Я принес с Неба, — говорит Спаситель, — и хочу, чтобы он скорее возгорелся» (Лк. 12,49). Вот этот благодатный огонь должен быть душой науки Пастырского богословия. Он должен просвещать радостью великого призвания души одних и жечь совесть других, несоответствующих этому призванию.