Карин Мюллер - Мутные воды Меконга

• Название: Мутные воды Меконга
• Автор: Карин Мюллер
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-386-01974-7

Совсем немного времени понадобилось страстной мечтательнице и любительнице приключений Карин Мюллер, чтобы понять, что бродить с рюкзаком по неизведанной земле ей нравится намного больше, чем сидеть в пыльном офисе. А если решение принято — нужно действовать. И совсем юная, очень самоуверенная, но при этом по-настоящему отважная американка отправляется в экстремальное путешествие по Вьетнаму.

За семь месяцев ей предстоит четыре раза пересечь страну, проделав путь от дельты Меконга до китайской границы, пройти, проехать и проплыть 6400 миль на велосипеде, мотоцикле, поезде, автобусе, грузовике, буйволе, лошади, моторной лодке, самолете, бамбуковом каноэ и на своих двоих. А также выучить 1800 вьетнамских слов, 42 часа прождать попутки, 52 раза починить мотоцикл, узнать на себе каковы в быту маленькие, но очень неприятные попутчики в виде москитов, клопов, пауков, муравьев, пчел, клещей, блох и сороконожек.

Карин Мюллер также придется сменить 134 гостиницы, пережить 14 арестов и одну депортацию за пределы страны, познакомиться с четырьмя детенышами леопардов, одним детенышем гиббона и одним весьма недружелюбным орлом, купить 23 неограненных рубина, съесть 429 тарелок супа, 8 фунтов водорослей и выпить бессчетное количество чашек зеленого чая, пять раз простудиться, напороться на бамбуковую палку, переболеть лямблиозом и цингой и написать об этом замечательную книгу, которую мы предлагаем вашему вниманию

---

— Деньги с собой?

7. Деревенская жизнь

Дорогая мамочка! Кажется, моим лучшим другом стал общипанный белый цыпленок. Но как знать, может, и он себе на уме?

Мы снова были в пути. На этот раз мои проводники поклялись, что мы едем в деревню. К сожалению, путь к сельской идиллии лежал не по тихим проселочным дорогам мимо мычащих коров, а по главному шоссе Меконга, по которому непрестанно проносились автобусы и грузовики. Я узнала новый звук: не одиночный рев автобуса, подъезжающего сзади, а объединенный грохот двух дорожных монстров, один из которых пытается обогнать другого. Они оккупировали всю дорогу, расшвыривая в стороны сухую кокосовую шелуху и велосипедистов, оставляя за собой хаос.

Усыпанная гравием обочина, под уклон спускающаяся к рисовому полю, давала хоть какое-то безопасное укрытие, однако вдоль нее то и дело попадались то сломанные велосипеды, то лотки торговцев грейпфрутами. А иногда и аккуратные прямоугольнички выложенного на просушку риса, края которых были обозначены булыжниками размером с футбольный мяч, призванными отпугнуть неосторожных водителей.

Поскольку движение стало плотнее, Фунг вызвался ехать рядом со мной, изображая Давида, сражающегося с едущими навстречу Голиафами. Как ни трогала меня его забота, мне было бы гораздо удобнее ехать в одиночку. Катастрофа разразилась почти сразу. Автобус, мчащийся во весь опор, несся прямо на нас, а грузовик, за которым точно гнались злые фурии, налетал сзади. Фунг как ни в чем не бывало продолжал крутить педали. Для нас четырех дорога была явно узковата. Настал момент истины, и я, струсив, прокатилась по разложенным на обочине красно-желтым палочкам благовоний. Ехавший сзади Тяу засмеялся. Фунг многозначительно покачал головой и цокнул языком. Я искренне пожелала ему смерти.

Я вывела велосипед обратно на дорогу, села и выехала вперед, вынудив Тяу и Фунга выстроиться за мной в цепочку. Чем вызвала недовольство обоих: они постоянно пытались обогнать меня и пристроиться рядом. Я увеличила скорость. Они тоже.

Мимо проносились рисовые поля и придорожные забегаловки. Фунг снова подъехал совсем близко: я видела его боковым зрением. Он сделал знак, что хочет сказать мне что-то важное. Я неохотно позволила ему сократить дистанцию.

— Ты устала? — спросил он, нагло пристраиваясь плечом к плечу.

Я покачала головой и попыталась оторваться, но безуспешно. Он ехал по прямой линии у самого края обочины, совсем не оставляя мне места и не давая протиснуться мимо обломков машин и буйволов с грозными рогами. Тогда я попросила его ехать следом. Он отмахнулся и покачал головой.

— Ты не умеешь ездить на велосипеде, — ответил он.

На этот раз это оказался автобус. Он выбрал крошечную полоску шоссе прямо перед нами, чтобы остановиться и высадить пассажира. Фунг услышал пронзительный свисток кондуктора за несколько секунд до меня и проскочил в щель, которая становилась все уже. Мне было некуда деваться. Я свернула с дороги, как мешок с песком скатилась по склону, который оказался крутоват для моих чахлых тормозов, и нырнула передним колесом в жидкую грязь рисового поля.

Фунг остановился прямо надо мной и закурил.

Я вытащила драндулет из ила с громким хлюпаньем и с трудом втащила его наверх. Сдерживая ярость, я поехала дальше, не обращая внимания на грязные брызги, которые летели с колеса и пачкали мою одежду и ноги. Фунг снова стал подкрадываться сзади. На этот раз я была готова и резко подрезала его, когда он попытался обогнать меня с внутренней стороны. Он приподнялся на заднем колесе, как на водных лыжах, и начал заходить с другого края. Я прибавила скорости, уже не думая о чудесных пейзажах; вместо них я представляла, как разбрасываю по дороге гвозди, разливаю отравленный бензин и креплю на багажник взведенный автомат. Пожалуй, война — не такая уж плохая идея.

Придорожные лачуги стали встречаться чаще, и я поняла, что скоро мы подъедем к мосту. Я устала гнать и остановилась, чтобы снять на камеру речку и ярко-голубые лодки с их горделивыми тонкими контурами. Изящные носы лодок были украшены парой сверкающих красных глаз, призванных отпугнуть злых духов и провести рыбаков по опасным отмелям.

Тяу легонько постучал меня по плечу и указал на толстый провод, протянутый вдоль моста всего в паре дюймов от моего лба. Он сделал вид, что касается его, зашипел и показал на дымящийся кончик сигареты. Оголенный провод, по которому идет живой ток. Я вспомнила правительственные объявления, которые в красках описывали опасности удара током. Сперва-то я думала, что эти предупреждения, изображающие человечков с лопнувшими глазами, которые падали лицом вниз со столбов и крыш, были социальной рекламой. Но потом узнала, что удар током является одной из главных причин смертности в стране, где бедность сделала воровство электроэнергии любимым национальным занятием.

Наконец мы остановились у большого дома с каменным полом и двумя прудиками с рыбешкой во дворе. Тяу крепко обнял старика, сидевшего на ступеньках, и причина такого панибратства вскоре стала мне понятна — это был его отец. У него было плоское, почти вогнутое лицо, в точности как у Тяу, такой же широкий лоб. Зубы такие ровные, каких в природе не бывает, и намного лучше, чем у сына. Он пригласил нас в дом, а сам продолжил собирать остатки растопки для печи, выложенные сушиться на полуденном солнце.

У Тяу было шесть братьев и три сестры, одна из них — очаровательная маленькая девочка, которая протопала по прихожей босиком, подгоняя стаю звонко крякающих утят. На одном из алтарей стояла фотография его матери, рядом — гораздо более внушительный пластиковый бюст председателя Хо.

— Она умерла десять месяцев назад, — сказал Тяу на упрощенном вьетнамском, который всегда использовал в разговорах со мной. — У нее был больной… — он задумался на минутку, — живот.

Он прикурил от дымящихся благовоний. Принесли самогон в пластиковой бутылке из-под колы, и отец Тяу вынул вставную челюсть. Я оставила их в сигаретном дыму, не спеша отпраздновать воссоединение.

Девочка молча показала мне туалет. Это был один из тех домиков размером с ящик, торчащий из воды на сваях. Когда я зашла внутрь, ступая по шаткой доске, зеркальная водная гладь под моими ногами вдруг забурлила и запузырилась — это рыбы ждали своего часа. Они услышали мои шаги и теперь сплывались к отверстию. На поверхности воды плавали кусочки бумаги, выписанные от руки чеки и старые списки продуктов. Я сделала глубокий вдох, сняла штаны и постаралась выбросить из головы неприятную мысль, что нахожусь у всех на виду. Для этого я зажмурилась и представила, что если никого не вижу, то и они меня тоже.

Душ оказался цементной кабинкой с маленькой дырой в углу, служившей сливным отверстием. Я помылась, используя ведро и ковшик, глядя, как длинные волнистые струйки сероватой пены уползают под стену и исчезают.

Когда я вернулась, воссоединение завершилось, и старик сидел один у допотопного телевизора. Тяу с Фунгом отправились на поиски очередного ящика с пивом. Я придвинула стул и села рядом с белым цыпленком, который дежурил у меня под сиденьем все время, пока я пила чай, и потому мог теперь считаться моим другом.

По телевизору показывали китайский сериал, полдюжины героев которого были одеты индуистскими божествами: развевающиеся платья, лица в белой пудре, губы накрашены ярко-красным. Они появлялись и исчезали под громкий звон гонга и вечно приносили одни только неприятности героям в крестьянской одежде. Во вьетнамском варианте все роли озвучивал один переводчик, поэтому даже воин, здоровенный, как медведь, визгливо и тонко пищал.

Похоже, фильм был смешной, но старик сидел в угрюмом молчании, теребя свою вставную челюсть.

Наутро отец Тяу встал с первыми лучами солнца, принялся раскладывать дрова во дворике и созывать гусят, имитируя их певучий щебет. Он только раз подошел к кровати Тяу и постоял немного, печально наблюдая, как его сын отсыпается после вчерашней попойки. Мне стало его жаль, а он, поймав мой взгляд, улыбнулся и кротко пожал плечами, принимая как должное вечное непонимание между старыми и молодыми, городскими и деревенскими. И повеселев, вернулся к своим делам.

Я была менее снисходительна. И растолкала обоих гуляк в полдень.

— Добрый день, — сказала я по-вьетнамски, тщательно подбирая слова. — Теперь мы можем ехать в деревню?

Фунг сел и потер рукой рот.

— Это и есть деревня, — ответил он.

Я постаралась скрыть разочарование.

— Это, — сказала я, — дом у дороги. Здесь нет полей. Нет скота.

Единственное, что хоть сколько-нибудь напоминало звуки животных, было блеяние проносящихся мотоциклов и гулкий рев грузовиков с шоссе.

— Здесь только машины.

Тяу закатил глаза. Фунг измученно вздохнул и рухнул на кровать. Я пошла собирать вещи. Мой план был прост: я доеду до первого же поворота, сверну и поеду по тропинке до конца. Мне уже надоел этот генеалогический тур с посещением всех родственников Тяу в Южном Вьетнаме. Я в сельскохозяйственной стране; вряд ли деревню будет так сложно отыскать.