Николай Леонов - Искатель. 1972. Выпуск №3

• Название: Искатель. 1972. Выпуск №3
• Автор: Николай Леонов
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1972

На 1-й и 4-й стр. обложки — рисунок А. ГУСЕВА.

На 2-й стр. обложки — рисунок Б. ДОЛЯ к повести Н. ЛЕОНОВА «Нокаут».

На 3-й стр. обложки — рисунок П. ПАВЛИНОВА к роману Н. Монсаррата. «Жестокое море».

---

Они мужали. Они научились обманывать стихию, уклоняться от встреч с волнами. Они научились передвигаться по судну, держась за различные предметы. Они научились спать в каких угодно условиях и в любом положении. Они могли бодрствовать множество часов подряд. Они огрубели, избавились от сентиментальности. Они обнаружили, что можно по-настоящему наслаждаться в спокойных прибрежных водах перед возвращением в родную гавань. В Ирландском море, сделав последний поворот к дому, они начинали чистить корабль и приводить его в порядок. Отдраивались иллюминаторы, вывешивалась для просушки одежда, мебель кают-компании освобождалась от привязи и расставлялась в надлежащем порядке. На мокрых палубах сияло солнце. Перед кораблем играли дельфины и кружились чайки, как бы расчищая ему путь к дому.

Прошли и шесть дней отпуска для половины команды. Из офицеров на борту оставался только Локкарт. На «Компас роуз» прочистили котлы и сделали мелкий ремонт. Это был первый перерыв в их службе с тех пор, как пять месяцев назад корвет был принят в строй.

Локкарт, Морель и Ферраби сидели в кают-компании, когда, спотыкаясь и покачиваясь, вошел Беннет. Он был пьян. Пуговицы на брюках расстегнуты. Несколько секунд старпом возился у буфета. Все наблюдали за ним молча. Держа в руках стакан, Беннет обернулся и оглядел по очереди каждого.

— Так, так, так… — бессмысленно повторял он. — Хорошенькие пай-мальчики. Все вернулись из отпуска вовремя… И как вы только смогли оторваться от своих баб?

Ему никто не ответил. Он качнулся и опрокинул содержимое стакана на китель.

— А вы, общительный негодяй, а? — Беннет воинственно посмотрел на Локкарта. — Что здесь было, пока я отсутствовал?

— Ничего.

— Вы небось только и делали, что бегали не берег. — Он отхлебнул огромный глоток виски и закашлялся. Взгляд его остановился на Ферраби и Мореле. — А вы, женатые женатики… — он потерял нить мысли, умолк, но затем продолжал:

— Вы, конечно, прекрасно провели время. — Беннет вдруг позеленел и опрометью бросился из кают-компании. Офицеры услышали, как старпом спотыкался по трапу и захлопнул за собой дверь гальюна.

— Каков мерзавец! — нарушил неловкую паузу Морель. — Неужели мы не избавимся от него?

— Мне кажется, что и он хочет избавить нас от себя, — ответил Локкарт. — Ему очень не понравился последний конвой. Я не удивлюсь, если он вдруг попытается увильнуть от такой службы.

— А как это ему удастся? — спросил Ферраби. Локкарт сделал неопределенный жест.

— Ну, способы-то найдутся… На его месте у меня срочно открылась бы язва двенадцатиперстной кишки. По неведомой причине на флоте к этой болезни относятся чрезвычайно серьезно. Если у него заподозрят нечто подобное, то сразу спишут на берег.

Все произошло согласно прогнозу Локкарта. На следующий же день за ленчем Беннет с обычным жаром набросился на еду, но вдруг схватился за живот и издал весьма похожий на естественный стон.

— Что с вами? — спросил Эриксон, глядя с безучастным интересом.

— Дьявольская боль… — Беннет издал еще один душераздирающий стон и согнулся пополам. Он прижимал руки к животу и тяжело дышал сквозь сжатые зубы… Трудно было не расхохотаться, глядя на это.

— Прилягте, — посоветовал Эриксон.

— Боже мой, какая боль! — Беннет с трудом выпрямился и заковылял к двери. — Я, пожалуй, пойду прилягу, — пробормотал он. — Может, и пройдет.

— Не повезло, — заметил капитан.

— Очень печально, — сказал Морель. — Кажется, мы ничем не сможем ему помочь, — в самом тоне его слов прозвучало отсутствие всякого желания это осуществить. Локкарт расхохотался.

— Чему вы радуетесь? — спросил Эриксон, оглядев сидящих за столом.

— Извините, сэр, — ответил Локкарт. — Просто я кое о чем вспомнил.

Морель нахмурился, прекрасно изображая осуждение, и сухо сказал:

— Если старшему помощнику больно, разве можно смеяться?

Эриксон внимательно посмотрел на офицеров. Выходить в море они должны на следующий день, а Беннет мог и вправду заболеть.

Его предчувствие оправдалось. Беннет весь день жаловался на боли, а вечером отправился в морской госпиталь и не вернулся. На следующее утро Эриксон вызвал Локкарта.

— Старпом некоторое время не сможет вернуться, Локкарт. У него подозревают язву двенадцатиперстной кишки.

— О, — только и сказал Локкарт.

— Мы отправляемся сегодня в четыре, — нахмурившись, произнес Эриксон. — Нам придется обойтись без Беннета. — Он поднял взгляд. — Вы примете должность старпома, перестройте в связи с этим все вахты.

— Так точно, сэр, — ответил Локкарт. Сердце, к его собственному удивлению, бешено застучало от радости. Старший помощник!..

— Я помогу вам, — продолжал Эриксон. — Вы должны справляться с должностью, пока не прибудет подкрепление.

— Я смогу справиться в любом случае.

— Сможете? — Эриксон вновь поднял на него взгляд.

— Да, сэр, — решительно повторил Локкарт.

— Ну, хорошо, — после паузы сказал Эриксон. — Посмотрим… А пока старайтесь…

Наконец-то они действительно избавились от Беннета. Тот потерялся где-то в госпитальных палатах. На корабль прибыл еще один офицер. Некий младший лейтенант Бейкер.

Коллектив постепенно сплачивался. «Компас роуз» стал совсем другим кораблем. Кают-компания была отныне местом, где можно отдохнуть и чувствовать себя как дома. После шести месяцев тирании Беннета корабль свободно вздохнул. Грубые методы Беннета большей частью вызывали неожиданную реакцию: матросы начинали отлынивать от работы. Были, конечно, поначалу случаи нарушения дисциплины и при Локкарте. В основном опоздание на корабль из увольнения. Один из явных нарушителей утверждал, например, что причиной опоздания явилось его участие в тушении пожара пансиона. Он был поставлен Локкартом в известность, что именно эта ночь, единственная за последние четыре месяца, у ливерпульской пожарной бригады прошла спокойно. Локкарт сам выяснил это.

Нарушителя отправили под арест по распоряжению капитана, а желающих фантазировать сразу поубавилось.

Эриксон был доволен, хотя ему пришлось приложить немало усилий, чтобы утвердить назначение Локкарта. Береговое начальство почему-то противилось.

Совершенно случайно Локкарт однажды обмолвился, что его двоюродный дед работал хирургом в Гайз-госпитале. В результате на него возложили обязанности корабельного врача. До сих пор в круг его обязанностей входило лишь лечение зубной боли, извлечение соринок из глаз да не подкрепленные практическим опытом советы по борьбе со вшами. Все серьезные больные сразу направлялись в береговой госпиталь, а в море ни одного такого пациента еще не появлялось. Очень ясно Локкарт представлял себе, что это не может продолжаться долго. Другим кораблям боевого охранения уже не раз приходилось принимать раненых с торпедированных и потопленных кораблей. Рано или поздно ему все равно придется иметь дело с работой, которую он совершенно не знал. Он старался не думать об этом, ибо сильно сомневался, сможет ли достойно выдержать такое испытание. Ни разу в жизни ему не приходилось видеть кровь и покалеченных людей. Он боялся, что растеряется, когда придет время заняться врачебными обязанностями. «Обморок при виде крови» — эта фраза частенько приходила ему в голову, вызывая неприятное беспокойство. А вдруг так и случится…

Докторские обязанности — единственная на корабле работа, которой он хотел бы избежать.

Но пока случаи, с которыми он сталкивался, требовали очень ограниченных знаний в медицине. Быть может, поэтому Локкарт и не отказывался от назначения.

Дюнкерк послужил для корвета сигналом вступления в битву. После разгрома британской армии в Дюнкерке буквально все караваны подвергались нападению подлодок или самолетов, а потери кораблей стали обычными в походах. Дюнкерк внес значительные поправки в соотношение сил. Операция по спасению остатков армии потребовала множества кораблей, которые занимались сопровождением конвоев. Большинство из них было потоплено, повреждено или оставалось в прибрежных водах на случаи немецкого вторжения. Силы боевого охранения стали до смешного малы. Даже с прибытием полусотни устаревших эсминцев, предоставленных Америкой союзникам, конвои отправились в океан лишь с видимостью боевого охранения. А ударная сила немецких подлодок все росла. Когда же после Дюнкерка королевский флот вновь обратился к своей обычной работе — сопровождению конвоев, — ему пришлось иметь дело с активным противником, который преумножал атаки из месяца в месяц. На карте можно было видеть угрожающую и печальную картину. С потерей Норвегии, Франции, с сомнительно нейтральной Испанией почти все европейское побережье Атлантики оказалось в руках противника. Немцы использовали его в качестве баз для своих подлодок и, что еще важнее, для авиации дальнего действия. Самолеты могли теперь настигать конвои далеко в океане. Самолеты наводили не цель подлодки, сами оставаясь вне досягаемости. Такого рода деятельность немцев вскоре привела союзников на грань катастрофы. Через два месяца после Дюнкерка более двухсот кораблей были посланы ко дну немцами. И так до конца года. Помощь была уже близка. Верфи выпускали все больше кораблей охранения, все больше нового вооружения и самолетов появлялось в армии. Но для многих людей и кораблей эта помощь пришла слишком поздно: конвои добирались до портов назначения с огромными потерями.