Патрик де Фюнес - Луи де Фюнес: Не говорите обо мне слишком много, дети мои!

• Название: Луи де Фюнес: Не говорите обо мне слишком много, дети мои!
• Автор: Патрик де Фюнес
• Издательство: Текст
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-7516-0650-3

Всем известен актер Луи де Фюнес и его роли; но каким был Фюнес-человек, всегда чуравшийся публичности, мало кто знает; к тому же отрицательные черты его персонажей — глупость, жадность и вздорный нрав — зачастую проецировались на его личность. Эта книга предоставляет читателю редкую возможность: увидеть подлинного Луи де Фюнеса глазами самых близких ему людей, его сыновей Патрика и Оливье, приоткрыть завесу над частной жизнью великого комика, побывать на его творческой «кухне», узнать, как складывались его отношения с партнерами по фильмам — Жаном Маре, Бурвилем, Жаном Габеном и другими звездами первой величины. В искреннем и проникновенном рассказе перед читателем предстает человек, самозабвенно преданный искусству.

---

Предложив ей пройтись вверх по аллее и остановившись метрах в пятидесяти дальше, перед зажиточным домом, он показал ей на большой балкон и произнес:

— Теперь ты сможешь любоваться этим видом! Я дарю тебе здесь квартиру.

Новые соседи по улице Монсо узнали о нашем переезде по вою тотчас установленной сигнализации. Они, впрочем, были снисходительны к нам, за исключением тех случаев, когда наш безродный пес набрасывался на йоркширов, маленьких породистых собачек, которых сжимали в объятиях дамы в роскошных манто. В девять вечера согбенный пожилой сторож открывал тяжелые ворота, чтобы пропустить нашу машину. Он рассказывал, что эта работа по ночам позволяет ему днем заботиться о больной матери. Отцу было неловко беспокоить его своими поздними возвращениями из театра, и он неизменно давал ему приличные чаевые. А узнав, что старая дама гриппует, не ограничивался одной купюрой.

— Вы наверняка устаете, — сочувствовал он ему.

— Я держусь лишь благодаря соку сельдерея, господин де Фюнес. Вам тоже стоит выпивать по утрам большой стакан этого сока.

Совет не был пропущен мимо ушей. На другой день мама купила соковыжималку, и клубни магического растения стали прибывать в огромном количестве. Отец добросовестно пил это неудобоваримое пойло.

В один прекрасный день сторож по-тихому исчез. Только тогда мы узнали, что его мать умерла сорок лет назад! Отец добродушно посмеялся:

— Этот свин сумел недурно разыграть меня! Вот кто настоящий актер!

Но теперь он уже куда более трезво оценивал столь же вонючую, сколь и бесполезную микстуру, в которую имел глупость поверить.

Все складывалось как нельзя лучше, но работы было невпроворот. «Большой вальс» делал полные сборы. Я был вознагражден за свои успехи на выпускных экзаменах черным «фольксвагеном» и нередко заезжал за родителями после спектакля, прихватывая и супругов Дери, когда мы отправлялись поужинать в ресторан на площади Клиши. Зажатый между мамой и Колетт, отец то и дело давал мне советы:

— Ты гонишь слишком быстро! Посмотри налево! Осторожно!

Робер на своем «месте смертника» разыгрывал испуг, сползая с сиденья. Мастер розыгрышей, он рыдал, обливаясь самыми настоящими слезами страха. В ресторан мы входили, корчась от хохота.

В течение некоторого времени мне, однако, не пришлось возить всю эту веселую компанию. Робер вступился за актера Мишеля Модо, которого отец отчитал слишком резко, когда тот неосторожно заметил:

— Луи, у тебя что-то голова пухнет от успеха!

На другой день таможенник Руссель, обхватив голову руками, жестами показывал, как она у него распухает, повторяя тем самым трюк с носом в «Оскаре». Она становилась такой тяжелой в ходе дальнейших спектаклей, что все больше клонилась к полу. Шутка имела огромный успех, и под общий хохот все помирились. Таким образом, я снова стал их постоянным шофером.

6. Отец обучает меня профессии

Оливье

За время его карьеры — которая и сегодня вызывает столько толков — я слышал много неправды о характере отца и его отношениях с коллегами. Колюш стал тому свидетелем во время съемок картины «Крылышко и ножка». Нашлись люди, которые пророчили ему трудные дни рядом с этим стервецом, который, мол, уж постарается, чтобы партнера всегда снимали со спины.

— Мне говорили, — рассказывал он, — «Сам убедишься, как непросто сниматься с де Фюнесом, он никому не уступит место звезды». Так вот, могу тебя заверить, что этот милейший человек, который всячески помогал мне проявить свои способности, потребовал, чтобы мое имя было написано на афише тем же шрифтом, что и его. Можешь сам в этом убедиться!

Некоторые ошибочные суждения объясняются вымыслом журналистов, меньше всего озабоченных тем, чтобы донести правду. Биографии отца из-за отсутствия добросовестных воспоминаний наполнены нелестными шаблонами. Сам он никогда не рассказывал о своей жизни или актерской технике, в его редких выступлениях речь шла о фильмах и только о них. Поэтому я хочу рассказать о моем отце-актере, опираясь на воспоминания, которые позволят его лучше понять.

В 1965 году он предложил мне сыграть несколько маленьких ролей в своих картинах, снимавшихся во время летних каникул. Он никогда ничего мне не навязывал, но считал, что воспользоваться такой возможностью не помешает. То, что я был сыном Луи де Фюнеса, облегчало задачу. Мне не пришлось клянчить роли, и я мог пользоваться бесценными советами отца. Мне часто говорили: «Очень трудно сделать себе имя, будучи сыном такого-то». Я так не думаю. Майкл Дуглас, Клод Брассер, Венсан Кассель, Шарлотта Гензбур и многие другие доказали обратное. Их фамилии позволили им заключить первые контракты, а полученные от родителей советы помогли избежать многих ошибок. Неизбежные и, разумеется, неприятные сравнения продолжались недолго. Талант был налицо, и зритель охотно принял их, забыв о том, кто их отец или мать. Некоторые дети актеров не преуспели, потому что слишком верили в наследственность таланта и не прилагали сил, чтобы добиться успеха. Лично я достаточно сомневался в своих способностях, чтобы в конце концов выбрать другой путь. Решив пойти по стопам отца, ты невольно ставишь перед собой более высокую планку. Он научил меня главному — не лукавить, знать себе цену и не слишком принимать себя всерьез.

— Другие актеры так и ждут, что ты споткнешься на повороте, но, если проявишь себя хорошо, можешь понравиться публике. Истинный судья — зритель! — утверждал он.

Однажды я разговаривал с другом, пансионером «Комеди Франсез», о трудностях, которые подстерегают молодежь на пути к успеху. Мы согласились, что не достаточно окончить актерские курсы и вступить в небольшую провинциальную театральную труппу, чтобы на тебя там однажды обратили внимание. Не имея тех возможностей, которыми располагал я, этот актер решил сначала поучиться в Парижской консерватории драматического искусства, чтобы затем пробиться в Дом Мольера, как называют во Франции театр «Комеди Франсез». Я имею в виду Бруно Пютцюлю.

Первый опыт съемок в 15 лет у меня связан с фильмом «Фантомас разбушевался», а конец моей «карьере» в 22 года положил спектакль «Оскар» в театре «Пале-Рояль». Шесть фильмов, в которых я снялся за эти годы, позволили мне осознать поджидавшие меня трудности. Мне очень нравилось играть в комедии, но полученный опыт принес больше страхов, чем радостей. А ведь я был обласкан режиссерами и главное — отцом, который всегда меня поддерживал. Мне не пришлось трепетать перед теми, кто принимает решение: им ведь совсем не улыбалось осложнить отношения с человеком, который притягивал миллионы зрителей.

Первый съемочный день. Я начинаю постигать азы профессии. Луи — я называю его так, ведь он сейчас мой партнер, — конечно, старается в каждой сцене помочь мне побороть страх, рассказывая анекдоты и всячески ободряя. Так, впрочем, он помогал всем актерам.

— Ну вот теперь все куда лучше, ты сыграл правдивее!

Он не перестает потешаться над теми, кто принимает себя слишком всерьез:

— Смотри на меня, перед тобой великий актер! Все глаза будут устремлены только на меня! Я вырежу все крупные планы других, чтобы остались только мои. Ведь я самый знаменитый актер в мире!

Свои лучшие уроки я получил из его откровенных рассказов о профессии. Никогда не считая, что достиг вершины, он часто говорил о том, что иной раз приходится пересматривать свои достижения, а также рассуждал о стремлении к совершенству, которое считал для себя обязательным, дабы добиться пресловутой правдивости, способной вызвать смех.

В день боевого крещения во второй серии «Фантомаса» я вхожу в студию «Булонь-Бианкур» через артистический вход. У меня своя уборная, где меня гримируют. Я обедаю в студийном ресторане: это самый приятный момент, ибо до сих пор я проходил туда по приглашению. Теперь у меня свое место, как у настоящих актеров, с которыми я здороваюсь, обмениваюсь шутками. Благодаря моей фамилии я имею доступ в кружок известных лиц, приветствующих меня громким и уважительным «Здравствуйте!». Я пытаюсь разыгрывать при этом непринужденность, присущую знаменитостям. То, что мне предстоит играть с Луи де Фюнесом, меня нисколько не смущает. Зато общение на съемочной площадке с Жаном Маре и Милен Демонжо буквально парализует. К счастью, они терпеливы и милы со мной, что помогает мне побороть робость. Во время первой сцены в спальном вагоне я должен открыть дверь в купе и сказать нежно целующейся парочке, что одной любовью не проживешь, пора, мол, идти обедать.

— Сыграть это совсем не просто, — говорит мне Луи. — Произносить банальные реплики, не будучи участником главного действия, ужасно трудно. Тебе следует, прежде чем открыть дверь, придумать какую-нибудь историю. Скажем, что ты уже долгое время смотришь на часы и начинаешь терять терпение или просто ревнуешь. Надо найти оправдание своему поведению. Иначе ты лишь пробубнишь свой текст!