Кальман Миксат - Два нищих студента

• Название: Два нищих студента
• Автор: Кальман Миксат
• Издательство: Издательство «Правда»
• Жанр: Проза
• Год: 1987

---

Однако Лаци не сделал ни того, ни другого. Едва дождавшись утра, он попросил у трактирщика чернил и написал над именем Агнеш Нессельрот следующее: "Я, нижеподписавшаяся, обязуюсь верно и по гроб жизни любить Ласло Вереша".

Затем он вложил "вексель" в конверт, запечатал его красной сургучной печатью и с коридорным слугой отослал к Нессельротам.

В волнении ожидал он ответа. Голова его горела как в огне, сердце трепетно стучало, в груди не хватало воздуха. Лаци решил прогуляться возле королевского дворца, поглядеть на спешащую во всех направлениях придворную челядь. Вдруг во дворе за железной изгородью он снова увидел графа Берчени. На этот раз граф не был так надменен, как вчера. Напротив, он сам обратился к юноше с вежливым вопросом:

- Простите, сударь, не видите ли вы всадника на дороге из Старой Буды? А то мои глаза слабоваты стали.

- Нет, я никого не вижу. Даже облака пыльного на дороге нет, господин граф.

- А почему вы вдруг называете меня графом?

- Разве не вы сами, ваша милость, сказали мне вчера, что вы граф Берчени? - удивился Лаци.

- Я? - вытаращил на него глаза граф. - Мое имя Янош Рожомак. Я - интендант двора его величества!

- Ну слава богу, - воскликнул Лаци. - Наконец-то я отыскал вас, дядюшка Рожомак. Неужели вы не узнаете меня?

- Нет, сударь. Кто вы таков?

- Я - один из тех двух ребят, которых вы год назад встретили в лесу. Помните, мы еще вместе зайца ели?..

- Не был я там никогда, - холодным, но совершенно искренним голосом возразил Рожомак.

- Брата моего Пишту вы тогда еще с собой в Вену взяли, - уже заколебавшись, продолжал Лаци.

- Не брал я с собой никого. Здесь какая-то ошибка. Я, правда, не раз слышал, что очень похожу на графа Берчени, - с оттенком горделивости в голосе добавил Рожомак. - Но сам я не знаком с этим графом.

- Человек, с которым отправился в путь мой брат, был как две капли воды похож на вас, и назвался он нам Яношем Рожомаком.

- Проклятие, ничего не понимаю. Уж не черт ли принял мой облик и имя? Или вы сами тронулись умом, молодой человек! Посмотрите, пожалуйста, еще разок, не видно ли всадника?

На дороге по-прежнему никого не было видно, и Рожомак, недовольно ворча, отправился во дворец, покинув Лаци, у которого голова шла кругом от всего услышанного.

- Кто же все-таки Рожомак? Два разных человека или одно и то же лицо? Если Рожомак - вот этот придворный, то почему он отрицает, что знает моего брата? Если другой, отчего же он тогда уверяет, что он - никакой не Рожомак? Вся эта история показалась Лаци прямо-таки лабиринтом, из которого не было выхода.

В эту минуту ко дворцу на взмыленном коне, высекавшем подковами искры, подскакал всадник, приезда которого, по-видимому, и ожидал Рожомак. Придворная челядь тотчас же окружила его, подхватив коня под уздцы.

- Скорее идите к его величеству! Нет, нет, не переодевайтесь. Император ждет вас с нетерпением.

* * *

Полчаса спустя императорский двор начал вдруг собираться в дорогу, а к полудню уже просочился слух, что находившийся в заточении Ференц Ракоци II[33] бежал из тюрьмы и укрылся в Польше.

Каждый день к императору из Вены прибывал курьер. Старый император, словно предчувствуя надвигавшуюся беду, с нетерпением, волнуясь, ожидал этих гонцов.

И вот сегодняшний принес дурные вести. Последний Ракоци снова был на свободе.

Министры и придворные ходили бледные, перепуганные; кучера запрягали лошадей; лакеи сносили багаж в повозки.

Многообещающие новости, уже в значительной мере приукрашенные и раздутые, передавались из уст в уста среди горожан.

С этого дня огромные толпы народа по вечерам собирались на набережной Дуная посмотреть, не зарделось ли небо со стороны Польши... Все были уверены, что ждать этого недолго.

Но для Лаци вся прелесть этих слухов была утеряна: вернувшись в гостиницу, он нашел там слугу с ответом Агнеш Нессельрот. Ответ состоял всего из двух слов. Но значили они для Лаци очень много.

Девушка прислала вексель обратно; на нем аккуратным почерком было выведено: "Согласна оплатить".

Лаци вскрикнул от радости.

Какое ему было теперь дело до того, что Ракоци на свободе! Его сердце исполнилось радостным сознанием, что сам он - пленник.

Глава XI ПРОПАВШЕЕ СЧАСТЬЕ

В Буде так долго и так пристально всматривались, не забагровеет ли небо со стороны Польши, что в конце концов оно и в самом деле зарделось. Вначале показалась небольшая полосочка, а затем вспыхнул и весь небосвод.

Словно из земли, сами по себе, вырастали несгибаемые витязи, бравые куруцы[34]. Их в те времена и призывать-то не требовалось, - достаточно было прислать знамена будущих полков. Знамена эти уже сами молча взывали ко всей стране, и не успел Ракоци перейти польско-венгерскую границу, как у него уже было наготове целое войско, которое продолжало расти, словно снежный ком.

Старая куруцкая песня лучше меня расскажет об этом времени:

Возле Мункачской крепости
Он стоит над рекою,
На палаш опирается
Правой рукой,

Он зовет барабанщика речью такою:

- Эй, барабанщик мой,
Эй, барабанщик мой,
Мой барабанщик придворный!
Брось барабанить немецкое "марш"
"Райта!" давай мне, "Райта!"
"Райта!" Пусть черт с тебя шкуру сдерет!
Что б ни случилось, -
"Райта!" "Вперед!"
Что бы ни встретилось, -
Только вперед!
Бей, чтоб все дрожало,
Бей ударом твердым!
Бей, чтоб слышно стало
И живым и мертвым!
Чтоб и те, что пали,
"Райта!" повторяли![35]

Дух революции взбудоражил все сословия, и знамена Ракоци повсюду победно продвигались вперед. Напрасно мудрый составитель лёчинского[36] календаря одинаковое количество дней пометил буквами "vc" и буквами "ss", а по мнению куруцев, дни, обозначенные двумя ss (superat soldat[37]), были благоприятными для лабанцев[38] тогда как дни, обозначенные буквами vc (curutz vineit)[39] сулили победу куруцам, - тем не менее куруцы побеждали чаще, и вскоре вся Верхняя Венгрия очутилась под властью Ракоци.

Вся молодежь служила теперь в войсках куруцев или лабанцев. И только наш герой Ласло Вереш - нигде. Потому что в конце концов звуки гитары, рождавшиеся под крохотными пальчиками милой девушки, были для него куда приятнее, чем сигнал боевой трубы. И что толку, что барабанщик Ракоци выстукивал на медном своем барабане: "Вперед, вперед, вперед!" - если красавица Агнеш Нессельрот напевала ему совсем иную песенку: "Не уходи, останься здесь".

Вообще же говоря, положение Лаци было весьма сложным, так как он хотел любой ценой заполучить руку Агнеш и поэтому не мог позволить себе ничего такого, что поссорило бы его со старым Нессельротом.

Отец же Агнеш был человеком хитрым и ни за что на свете не хотел признаться, за какую из воюющих сторон он стоит. Вернее, ему не в чем было и признаваться, так как он не был ни за одну из сторон и про себя думал: "Кто знает, чем все еще кончится. Уж лучше я под конец выложу свои убеждения!"

А чтобы ни поведением, ни словом не выдать, кому из двух - Ракоци или императору - он симпатизирует, Нессельрот притворился глухим, назначив своим заместителем старейшего из городских сенаторов. Сам же он, когда его спрашивали о чем-нибудь, только гмыкал да потирал руки.

И все-таки Ласло Вереш, мучимый угрызениями совести, что он один в такую великую страдную пору бездельничает, однажды напрямик спросил Нессельрота:

- Отдадите вы за меня вашу дочь или нет?

Старик ловко уклонился от ответа и в заключение уже сам спросил:

- А что будет, если не отдам?

- Будет то, - пояснил Лаци, - что в таком случае поженимся мы и без вашего согласия.

- Тогда уж лучше я выдам ее за вас, - насмешливо заметил Нессельрот. - Только прежде добудьте себе достойный моей дочери ранг или соответствующее ему состояние. То или другое. Для меня все равно.

- Одно у меня есть: состояние. Поэтому ловлю вас на слове!..

- Состояние! Смотря по тому, что вы понимаете под этим словом, любезный Вереш! Человек бедный, например, и сотню форинтов богатством считает. Но я не для того собирал денежки для моей единственной дочери, чтобы они первому встречному достались. Поэтому посмотрим сначала, каково же оно, это ваше богатство.

- Ладно, увидите! - хвастливо заявил Лаци.

Однако поскольку большая часть тех драгоценностей, что он в свое время привез из Трансильвании, успела уже уплыть из его карманов (обращаться с деньгами он не умел), Лаци решил снова отправиться в Дюлафехервар за второй половиной клада. Пусть выскочат у старого Нессельрота глаза от изумления, хотя для старика, возможно, с лихвой хватило бы и того, что было у Лаци при себе. Просто юношу возмутил тон бургомистра, и он решил проучить жадного мещанишку, показать, что называет Ласло Вереш состоянием: вот уж когда разинет старик рот!

Не мешкая долго, Лаци отправился в Дюлафехервар, захватив с собою и свою верную собаку Драву, с которой он теперь никогда не расставался, спал с ней в одной комнате, а однажды, когда красавица Агнеш ударила славного песика за какую-то серьезную провинность, Лаци так обиделся на девушку, что несколько дней не показывался у них в доме.