Сергей Карпущенко - Месть Владигора

• Название: Месть Владигора
• Автор: Сергей Карпущенко
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-01133-0

Князь игов Грунлаф, заключив союз с вождями других борейских племен, идет походом на Синегорье. Черный маг Крас, стремясь к торжеству злого начала в людях, попеременно поддерживает то Грунлафа, то Владигора. Его главная цель — сделать их слепыми орудиями своей воли. На некоторое время это ему удается. Льется кровь, горят столицы обоих враждующих государств…

---

Гилун с насмешкой рукой махнул:

— Да уймись ты, Грунлаф, уймись! Будто невдогад тебе, о чем я толкую. Если б даже кучерской едой, потрохами с кислым пивом, накормил и напоил меня, и тогда бы я тебе ни слова не сказал, благодарен остался бы. О походе, который ты затеял, я речь веду и размышляю так: выгоды войны против Синегорья, с которым в мире мы уж третий год, не вижу!

— Как не видишь? — нахмурился Грунлаф. — Еще отец твой благородный Шипка и дед твой же Братила бились с синегорцами и именно потому считали счастливыми годы своих княжений. Синегорцы — наши заклятые враги, и если всего два года живем мы в мире, то это ни о чем не говорит: не о борейцах ли памятуя, измыслил Владигор новое оружие свое, самострел?! Хвала Перуну, что хитростью нам удалось тайну ту открыть и теперь всяк может делать самострелы да и стрелять из них!

Гилун недовольно передернул плечами:

— И вновь ты напраслину городишь, Грунлаф! Если бы против борейцев замышлял князь синегорский применить свое оружие, так не прибыл бы к тебе, не представил его на всеобщее обозрение у врагов своих! Ты, Грунлаф, о сем и не говори нам. Сам знаешь, что не в самострелах дело. В поход же ты нас с собой позвал по такой причине: сам Кудруну-дочь в Ладор отправил с уродом мужем, мечтая захватить чрез эту хитрость все Синегорье, к рукам его прибрать! Что, поделился бы ты после с гарудами? С плусками бы поделился? Выдал бы землицы синегорской коробчакам? Нет, все мимо нашего носа бы пронес! А теперь, когда дочь твоя неведомо от чего скончалась, может, и не от злой руки, не от беды, а от болезни, в которой Владигор не виноват совсем, ты кличешь нас: идите, союзники, будем Синегорье воевать! Вот и скажи: по старинным ли обычаям, по доброму ли к нам расположению к себе зазвал? Что получат плуски, гаруды, коробчаки от военного союза с игами? Если полагаешь, что обиду нанесли тебе синегорцы, так иди на них со своей дружиной, со своим ополчением. Мы-то здесь при чем?

Гилуну вторя, заговорил широколицый, румяный, с коротенькой бородкой князь коробчаков Пересей, вливавший в себя напитки Грунлафа куда проворней, чем Гилун:

— И впрямь, благородный Грунлаф, невиданное ты затеял предприятие: поход среди зимы! Кто по времени-то зимнему на войну идет? В длительном пути дружинникам и ратникам одежда теплая нужна, еды больше, чем обычно… А о ночлеге ты подумал? Тут легонькими шатрами не обойтись, на каждой стоянке домишки надобно рубить али рыть землянки. Да и завоюем ли мы Синегорье? Это еще бабушка надвое сказала. Владигор — отважный воин да и воевода славный. Хочешь подойти под Ладор? Осадой его взять? Так князь Владигор осады не допустит: в открытом поле нас одолеет. Ты же все про свое талдычишь: стены крепкие ладорские мне нипочем, войдут в столицу дружины соединенные плусков, гарудов, коробчаков!

Тут, видя необходимость и свое словечко вставить, заговорил Старко, широкогрудый плусский князь, мастер великий на мечах рубиться да дротики метать:

— Ну обложим мы Ладор — пускай. Так в Ладоре, слышал я, запасов собрано зерна, соленого мяса, всяческого питья года на полтора. Да к тому же тысяч до десяти умелых воинов, а если нужда придет — бабы, дети, старики на стены взойдут. Вот мы и попадем в силки — увязнем возле Ладора этого, как мышь, в смолу попавшая: взять город не сумеем, в открытом бою Владигора с дружиной не сломить, домой податься не солоно хлебавши тоже стыдно. Зачем позвал нас в Пустень, Грунлаф? За смерть дочки твоей мстить, и только?

Грунлаф не ожидал, что вожди главнейших племен борейских с таким недоброжелательством отнесутся к походу на Ладор. Может, и пожалел он сейчас о том, что взял на себя смелость потребовать от плусков, коробчаков и гарудов проявить союзническую верность и явиться с дружинами и ополчениями по первому зову. Да дело было сделано, и теперь уж нельзя было отказываться от начатого. Правда, понимал теперь Грунлаф, что и впрямь лишь злоба и желание отомстить руководили им, когда отправлял послов к союзникам.

Изобразив на красивом своем лице великую заботу и огорчение, Грунлаф ответил вождям:

— Князья благороднейшие, уж не отрока ли несмышленого увидеть захотели вы во мне? Не было б у меня причин весомых звать вас в поход против Владигора, сидели бы вы дома близ теплых очагов своих. Владигору же я обвинение намерен бросить в том, что он умышленно жизни лишил свою супругу, дочь мою Кудруну. Знаю об этом твердо. Похода же вы зимнего не бойтесь. В зиме найдем мы и своего союзника: весною, летом топи нам помешали бы, реки и озера, в количестве немалом преграждающие путь от Бореи в Синегорье. Теперь же, распорядившись заготовить множество саней, которые повезут пеших воинов и поклажу, в какую-то неделю доберемся мы до Ладора, имея ночлег в пути в попутных деревнях. Едва прибудем в Синегорье — а быстрый переход позволит налететь нам на врагов молниеносно, как налетает ястреб на спящую тетерку, — синегорские селения со всеми их запасами продовольствия окажутся в наших руках.

Пленных мы частью перебьем, частью же отправим в Пустень или в столицы плусков, гарудов или коробчаков. Там станут они рабами, не имея возможности когда-нибудь всадить нам в спину нож, соединившись в Ладоре с дружиной Владигора. Ладор к весне окажется окруженным, и Владигору придется или принять осаду, надеясь лишь на собственные запасы хлеба, или выйти в поле. Но может ли он быть уверен в победе? Да, Владигор — храбрейший, умнейший витязь, он способен биться с двумя десятками борейцев сразу. Но ведь не каждый синегорец таков! Несдобровать Владигору, когда против его войска выступят наши дружины с пятикратным перевесом в силах. Да и не решится он на сражение в чистом поле близ стен ладорских. Известно, как такие отчаянные действия не спасали, а губили города! На плечах подобных безрассудных защитников в город влетали враги, и уж тогда никто не спасался от меча: ни женщина, ни младенец, ни старик, не говоря уж о мужчинах!

Да, с Ладором мы покончим. Подумаешь, живем два года в мире! Лучше бы, Гилун, ты вспомнил, сколько столетий с короткими перерывами Борея и Синегорье ведут отчаянную схватку! И местью за смерть Кудруны вы меня не попрекайте — не в том причина. Кудруна — лишь повод, дающий нам право начать войну! Знайте же еще, что мы четверо, я, Грунлаф, князь игов, ты, Гилун Гарудский, ты, Старко Плусский, и ты, вождь коробчаков Пересей, будем распоряжаться сообща всей воинской добычей: рабами, конями, землями, имуществом, казной Владигора, самим Ладором, — только мы одни! И каждый, несмотря на то что вы не равное с собою привели количество дружинников, получите равные доли от добычи. В этом я сейчас готов поклясться! Сокрушим же, благороднейшие, Синегорье, это волчье логово, не дававшее покоя еще и прадедам нашим!

Длинная, но горячая речь Грунлафа показалась убедительной даже самому непримиримому противнику зимнего похода, Гилуну. Он был тайным соперником Грунлафа, хоть и побаивался его воинских сил, а поэтому в открытые споры не вступал. Теперь же он задумал хитрый маневр, подумав: «Ага, ты гладко говоришь! Себя главным воеводой поставить хочешь и, в случае удачи, снискать всю славу от победы! Нет же, я первый тебя и поддержу, а там посмотрим, кто при взятии Ладора окажется ловчее всех. Тогда-то и предъявим счет!»

Пересей Коробчакский и Старко Плусский и ранее были склонны поддержать Грунлафа, да только Гилун подговорил их не сразу высказывать свое согласие, но, видя, что и Гилун готов протянуть Грунлафу свою рыцарственную руку, они с шумом поднялись с лавок, расплескивая терпкий, дурманящий мед, полезли обниматься с Грунлафом. Старко, порядочно уж захмелевший, обещал Грунлафу подвезти к воротам Ладора бочек сто браги из своих погребов. Понятно, брагу притащат в город, ибо синегорцы до выпивки весьма охочи. Но брага будет не простая, а с сонным или ядовитым зельем.

Грунлаф, усмехаясь, соглашался, говоря, что не пожалеет и двух сотен бочек браги для такого дела, и уже слушал Пересея, советовавшего устроить вблизи Ладора крепость из возов, соединив их вместе. Тогда не страшны были бы и конные налеты Владигора — отсиделись бы за возами, постреливая из луков да из пращей бросая камни. И этот совет Грунлаф принял благосклонно. Ему сейчас важно было заручиться согласием союзников покончить с Ладором, разобраться с гордым Владигором во что бы то ни стало да поскорее. Каждый из собравшихся подсчитывал в уме, сколь увеличится его богатство, даже если пользоваться лишь четвертой частью дани со всех земель синегорских. А с княжеской казны!.. А от продажи за море красавиц и деток синегорских! Нет, получалось, что Грунлаф, хоть и нелюбимый всеми властителями за жадность, высокомерие, чванливость, всетаки уж если скажет слово дельное, так оно и будет дельным.

Ну а сам Грунлаф ни о какой выгоде и не помышлял. Ведь и без того сказочно богат был он, к тому же стар. Возможность прославиться умелым взятием города-крепости тоже его не прельщала. Неугасимым пламенем горело в душе его лишь одно желание — рассчитаться за смерть дочери, и гибель десятков тысяч воинов и горе их жен, матерей, детей были для него ничто в сравнении с потерей Кудруны. Только чужой болью, чужими страданиями мог Грунлаф утишить свои муки, а поэтому он с наигранной радостью хлопал по спинам подгулявших соседей-князей, распаляя их воображение рассказами о том, каких прекрасных синегорских полонянок они будут вскоре ласкать на своих ложах. Но в душе Грунлафа было черно, темно и холодно, как в давно заброшенной печи.