Максим Перфильев - Нечто в лодке по ту сторону озера...

• Название: Нечто в лодке по ту сторону озера...
• Автор: Максим Перфильев
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

Я покрутил указательными пальцами на руках друг напротив друга.

— Но, знаешь, какая самая большая проблема теории эволюции? — продолжил я, — Теория эволюции не является наукой в ее истинном значении. Теория эволюции это всего лишь теория. Это просто гипотеза и не больше. Нормальная наука всегда базируется на доказательствах и на опытах, исследованиях. Поэтому, кстати, в квантовой механике есть определенные проблемы. А ты никогда не сможешь предоставить исчерпывающих доказательств теории эволюции. Ты можешь только лишь каким-то невероятным образом — если жопу надорвешь — доказать что это было возможно. Доказать возможность развития таким путем. Что это могло быть так. Но ты никогда не сможешь доказать, что все было именно так, а никак иначе. Вот именно так вот, а не как-то по-другому. И ты не можешь наблюдать теорию эволюции сейчас и исследовать ее. Ты можешь наблюдать мутации, генетическую передачу информации из поколения в поколения, еще какие-то отдельные аспекты. Но ты не можешь наблюдать эволюцию в целом. А все эти аспекты не обязательно являются атрибутами только лишь эволюции.

Я остановился и выразительно посмотрел на Виталия.

Затем продолжил:

— У тебя нет исчерпывающих доказательств и систематически выстроенных экспериментальных данных теории эволюции, — покачал я головой, не отводя взгляда, — Тебе просто предположили это как гипотезу какую-то за неимением других объяснений. И большинство ученых сейчас уже либо смеются над этой теорией, либо просто относятся к ней скептически. Потому что это не наука, это религия. И в самой этой теории куча проблем и, так называемых, "белых пятен". Поэтому ее постоянно переписывают, что-то новое придумывают, теорию "нового синтеза" изобретают и так далее. Потому что стараются подогнать мир и науку под себя и свое мировоззрение. Сам Дарвин уже в гробу раз сто перевернулся.

Я подался вперед и с широко открытыми глазами слегка приглушенным голосом продолжил:

— Проблема эволюционистов в том, что они не просто видят какую-то закономерность и делают из этой закономерности выводы. Нет. Они постоянно ищут закономерности, которые доказывали бы их теорию, в которую они уже изначально верят. Они поменяли местами причину и следствие.

Я жестами показал, как можно поменять местами причину и следствие.

— Не "закономерность рождает теорию эволюции" — а "теория эволюции использует закономерность для своего оправдания". Закономерности для эволюционистов не являются причиной предположить свою теорию, закономерность для них — всего лишь повод доказать свою идеологию. Да, — я развел руками, — Многие научные положения вначале были представлены только в теории. Но они со временем все же были доказаны. А теория эволюции не доказана. Эволюционисты даже из закономерностей делают какие-то свои собственные выводы — те, которые им больше подходят. Так, например, наличие у животных инстинктивных моральных принципов — для христиан доказательство теории сотворения, а для эволюционистов почему-то доказательство теории эволюции. Наличие у животных инстинктивных моральных принципов — закономерность. Но одни видят в этом Творца, а другие — доказательство своей теории. То, что самцы, как и мужчины изначально менее разборчивы в своих половых связях, а самки, как и женщины, более разборчивы — закономерность. Но, по каким-то причинам, некоторые эволюционисты видят в этом доказательство своей теории. Хотя эта закономерность не доказывает по сути ничего. И верующие точно так же могут использовать эту закономерность, как аргумент для теории сотворения. Просто эволюционисты делают свои выводы из всего этого — те, которые им больше нравятся. А это уже не наука. Это религия. И попытка подогнать науку под свою религию.

Виталий затянулся и выпустил дым.

— А ты не тем же самым ли занимаешься? — спросил он меня, — Ты сам не пытаешься подогнать науку под свою религию?

— Нет, — ответил я, — Я сразу же сказал, что наука ничего общего с религией не имеет. И у меня нет исчерпывающих доказательств существования Бога. То есть у меня есть, конечно, какие-то доказательства. И довольно веские доказательства. Есть какие-то очень не хилые предпосылки. Но абсолютно исчерпывающих доказательств нет. И я сразу признаю, что, несмотря на серьезные основания, здесь зачастую все же приходится верить. А вот ты, — я ткнул пальцем в Виталия, — Признать, что твоя вера в теорию эволюции является точно такой же верой, и не имеет ничего общего с наукой — вот ты это признать боишься. И ты боишься сказать, что это просто твои убеждения и не больше.

Виталий снова затянулся, а я продолжил, пока он не успел что-то сказать:

— Теперь давай посмотрим вот на что: ты пропагандируешь теорию эволюции, а вместе с этим ты пропагандируешь идею естественного отбора. Что есть естественный отбор? — это такие положения как "выживает сильнейший", "кто сильнее тот и прав", "слабые виды должны быть уничтожены, а сильные воцариться на троне", "недостойные представители должны погибнуть". Естественный отбор приводит именно к таким идеям. Рано или поздно — но приводит именно к этому, — подчеркнул я, не позволив Виталию возразить, хотя он уже и пытался начать, — Это очень похоже на нацизм и третий рейх — есть сильная, красивая, с точки зрения эволюции более совершенная раса, и она должна жить и править миром, а остальные, недостойные расы, должны быть истреблены. Ты можешь сейчас сколько угодно отпираться, можешь говорить "Нет, нет. Я не это имел в виду", но рано или поздно осознание теории естественного отбора приводит именно к таким мыслям. Это как бы само собой напрашивается. Это как бы продолжение рассуждений. Это логическое заключение. И ты можешь сколько угодно потом говорить о морали и нравственных ценностях, но все это не имеет абсолютно никакого значения при естественном отборе. Естественный отбор, как теория порождает идеи превосходства одного над другим, порождает идеи конкуренции и оправдывает насилие. И нравственные ценности здесь не имеют никакого смысла. Когда общество начинает жить в соответствии с идеей естественного отбора, оно начинает мыслить именно такими критериями, оно начинает превозносить сильных и унижать и истреблять слабых, недостойных. И самое что интересное — именно в таком обществе, именно при идеях конкуренции в социуме появляются маньяки, преступники, психически нездоровые агрессивные личности, личности озлобленные и обиженные на весь мир, и — самые прекрасные их представители — злые гении, живущие мыслью о мировом господстве.

Я прищурился и тоненьким голоском спросил:

— Ведь, каким образом часто люди становятся агрессивными и начинают вести преступный образ жизни? Человек, в чем-то слабый, не могущий соответствовать какому-то определенному уровню требований — находит просто именно такой вот выход из ситуации. Что бы хоть как-то себя проявить, чтобы быть хоть кем-то, он начинает идти по головам и устранять конкурентов и все свои потребности удовлетворяет элементарным образом — просто тупо берет своё. Или человек отвергнутый и презираемый находит выход из ситуации — он ставит мир на колени и с помощью грубой силы заставляет других признать себя, опять же удовлетворяет свои потребности, и мстит.

Я на секунду сделал паузу и, чуть пригнув голову, тихо произнес:

— И что самое интересное — они правы. Боль и несправедливость рождают преступников. Глупо говорить о какой-либо морали в обществе, живущем по идее естественного отбора. Просто глупо. Ведь когда этих людей унижали и презирали и считали недостойными — несоответствующими каким-либо требованиям — никто не задумывался о морали. И они в результате отплатили миру тем же — когда нашли для этого ресурсы. Общество, живущее принципами конкуренции, само рождает себе антисоциальных элементов и преступников. Ты, очевидно, этого не понимаешь. Но запомни: ничто никогда не спасет этот мир, кроме любви и справедливости.

— Ой, вот только не надо мне про любовь говорить, — перебил меня Виталий.

— А что? — удивился я.

— Любви не существует. Это эфемерное понятие. Есть только желание и выгода. А еще инстинкт.

— Пусть так. Но в результате это ведет к самоотверженности. А чувство самоотверженности можно в себе развить.

Виталлий на меня странно так покосился, задумался, но потом ответил:

— Самоотверженность это бред. Человек всегда во всем ищет выгоду.

— Да. Но в случае любви человек учится думать и о других так же, — произнес я, — Он достигает собственной выгоды путем удовлетворения потребностей других. На пути к собственной выгоде он помогает другим. А это уже совсем другой уровень. Это взаимовыгода. Все остаются счастливы. И, кроме того, со временем этот навык перерастает в привычки и условный рефлекс. И в совокупности с высоким уровнем самоконтроля это ведет человека к созиданию, а не к разрушению мира.