Виктор сапарин - Новая планета (сборник)

• Название: Новая планета (сборник)
• Автор: Виктор сапарин
• Издательство: "Молодая гвардия"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1950

---

— Куда нужно ехать?

— В бухту Капризную.

— Бухту Капризную?

Мне показалось, что я сейчас свалюсь со стула. Положительно жизнь решила преподносить мне сюрпризы один за другим. Даже при моем предрасположении к романтике было чему удивляться.

— Вы знаете это место?

— Я был там как-то, у нас случилась вынужденная посадка, и мы два дня ждали погоды.

— Когда это было?

— Лет восемь назад.

— А-а… — начальник главка с улыбкой переглянулся с Николаем Ивановичем. — Вы найдете там большие перемены.

Он пожал мне руку и пожелал удачи, а Николай Иванович затащил меня к себе и в течение часа рассказывал разные случаи из своей изобретательской и конструкторской практики.

— Главное — поглубже все продумать, — говорил он, заключая какой-нибудь очередной эпизод из личной жизни, из которого вытекало, что настойчивость и упорство, в конечном счете, преодолевают все. Я понял, что он просто хочет меня ободрить перед неизвестным для меня заданием.

Я был очень тронут вниманием Николая Ивановича и с благодарностью пожал ему руку.

XII

Самолет летел в Загорянск — крупный центр Советского Заполярья.

Пассажиры были обычные для такого рейса.

Врач, молодой человек в очках и с черной бородкой клинышком, которая придавала, ему несколько старомодный вид, что, очевидно, его забавляло, возвращался из столицы к месту своей постоянной работы с женой-агрономом, только что окончившей Тимирязевскую академию.

Молодожены везли с собой целый ящик всевозможных электрических кастрюль, новейших плиток разных систем, чайник, кофейник и даже электрический самовар. На покупках настоял муж. Правда, он сознался уже в самолете, что все эти вещи можно было купить и на месте. Но, очевидно, ему трудно было отказать себе в удовольствии походить с женой по столичным магазинам.

— Надо же что-нибудь привезти и из Москвы, — оправдывался он перед женой и отчасти перед пассажирами, которые иронически-доброжелательно поглядывали на молодую пару.

Впрочем, во всем остальном Никольский — так звали врача — оказался вполне серьезным человеком. Как и большинство людей нашей эпохи, он в своей отрасли был работником творческим и успел, несмотря на молодые годы, внести кое-что новое в свою науку. Он рассказывал об испытаниях «комнатного солнца» — домашнего прибора для облучения ультрафиолетовым светом, усовершенствованного им вместе с товарищами. Любопытно, что один из изобретателей был не врач, а инженер-электрик.

— Есть такие проблемы, — сказал Никольский, которые находятся на стыке двух наук. И часто наук очень разных. Такие проблемы решаются только коллективно.

— Вообще, — добавил он, — коллективный метод — это самый лучший метод работы. Недаром он так распространен в наших исследовательских учреждениях.

Вся задняя часть кабины была заполнена продолговатыми свертками, аккуратно зашитыми в теплые стеганые одеяла. Как выяснилось, это были саженцы плодовых деревьев — полторы тысячи яблонь — какого-то особенного сорта, которые жена Никольского везла в Загорянск. Меня удивило, что саженцы везут в неподходящее время года — зимой.

Впрочем, из рассказов ее супруга явствовало, что в Загорянске имеются оранжереи с электрическим подогревом, электрическим солнцем на зиму, особыми шторами на лето — для создания искусственной ночи — и другими техническими новшествами. Эти оранжереи работают круглый год, и в них, по его словам, вызревали даже апельсины.

Он даже сказал, что там имеются яблоки, которые растут в открытом грунте и прекрасно плодоносят. Мне показалось, что тут он хватил через край. За Полярным кругом, в зоне вечной мерзлоты, яблоневый сад под открытым небом?! Гм… Спорить я с ним не стал, но в глубине души был убежден, что он просто подшучивает над нами. Два других пассажира были инженерами, возвращавшимися в Загорянск из служебной командировки. Один был химик, другой электрик. Оба работали на станции подземной газификации, которая обеспечивала Загорянск дешевой электрической энергией. Местные залежи угля, по их словам, не было смысла разрабатывать иным способом.

— А как же снабжение кораблей? — спросил я. — Ведь Загорянск — порт.

Инженеры засмеялись.

— От угля сейчас на флоте постепенно отказываются, — пояснил старший из инженеров, химик, высокий и сутулый человек с висячими усами, с ясным взглядом голубых глаз. — Уголь очень ценен для газификации, как исходное сырье для получения химических продуктов, в металлургии… А для кораблей есть другие источники энергии.

— Электричество? — спросила Анна Ивановна, жена врача.

— Разумеется.

— Но это значит, что каждый корабль должен иметь на борту собственную электростанцию для снабжения своих двигателей. А станция работает на том же угле.

— Вовсе не обязательно.

— А как же? Ведь не поставите же вы на корабле гидростанцию?

— Вообще никакой электростанции не нужно. Вернее, она нужна, но может спокойно стоять себе на берегу. А ее энергия будет приводить в движение моторы многих кораблей.

— Передача энергии без проводов?

— Это одно решение проблемы. Но есть и другое. Без всяких сложных устройств оно позволяет использовать электрическую энергию не только на крупных судах, но даже на моторной лодке.

— Каким же образом?

— А вот таким.

Инженер вынул из кармана небольшой картонный цилиндр, похожий на крупный патрон от охотничьего ружья. На цилиндрике была наклеена яркая этикетка.

Я различил круглую желтую луну и красные молнии, исходящие из нее, — символ электрической энергии — на голубом фоне.

Где я уже видел этот рисунок? Ах, да! Это ведь те самые кружочки и молнии, что были на обертке, которую принесли тогда из типографии. Только там каждый цвет был тиснут порознь, а здесь они сошлись вместе.

— Что там внутри?

— Энергия. В достаточном количестве, чтобы все ваши чайники и кастрюли обеспечивали вас жареным и пареным в течение года.

На загорелом лице инженера появилась довольная усмешка. Я встречал уже это выражение удовлетворения и гордости трудом на лицах людей, которые не отделяют чужих успехов от своих. Этот мой попутчик по самолету напомнил мне Геннадия Степановича.

— Это что — аккумулятор? — спросила Анна Ивановна.

— Да, это опытная партия. Вы встретите сейчас эти аккумуляторы по всему Заполярью. Они здесь испытываются. Вы представляете, — инженер возвысил голос, — корабль-электроход берет на борт несколько ящиков таких штучек и может свободно плавать всю навигацию. Эти аккумуляторы уже вышли из лаборатории и проходят проверку: одни в Арктике — в условиях крайнего холода, другие, наоборот, в пустынях жаркого юга, третьи в субтропиках, где чуть не каждый день дожди, и так далее.

— И они заряжены энергией, полученной от обычной тепловой станции? — спросил я.

— Может быть, — усмехнулся наш собеседник. — Да это ведь не имеет особого значения. Аккумуляторы хранят электрическую энергию, добытую любым способом. А вообще это изобретение, — он указал на картонный цилиндрик, — будет иметь самые широкие последствия.

Об этом я уже знал. Меня интересовало другое.

— А что означает Луна на этикетке? — спросил я.

— Вот это я не могу вам сказать, — опять засмеялся инженер. — Будем считать, что это просто заводская марка…

Было ясно, что инженер не хочет рассказывать подробностей случайным спутникам. Мне же все время казалось, что внутри картонного цилиндрика, который держал в руке мой спутник, заключена энергия лунного притяжения. Та самая энергия, что, вероятно, заставляла светиться фонарик Геннадия Степановича, который я вез с собой. Энергия морских приливов.

Но беседа наша закончилась. Современные воздушные путешествия не отличаются особой продолжительностью. Наш самолет уже катился по бетонной дорожке Загорянского аэродрома…

XIII

С одного самолета я здесь же, в аэропорте, пересел на другой.

Пока новый самолет готовился к отлету, я успел только пообедать и надеть полярное обмундирование: кабина в этом самолете была неотапливаема, не так, как в рейсовой машине.

«Ну вот, начинается провинция, — подумал я, натягивая меховые торбаса. — Что стоило бы поставить электрическую печь, включаемую от пары таких патронов!»

Но когда я залез в кабину, я увидел, что там, собственно, нечего было отапливать. Я был единственным пассажиром в этом грузовозе, предназначенном для перевозки скоропортящихся продуктов. Огромный кузов, раза в полтора больше, чем у товарного четырехосного вагона, был битком набит ящиками и бочками. Меня, так сказать, подвозили на попутном воздушном грузовике.

Конечно, я мог бы дождаться пассажирской машины, но я сам настаивал на том, чтобы меня отправили поскорее. В конце концов, я решил, что можно лететь и в грузовике.