Вера Камша - Герои на все времена

• Название: Герои на все времена
• Автор: Вера Камша
• Издательство: «Эксмо»
• Жанр: Поэзия
• Год: 2010
• ISBN: ISBN 978-5-699-41799-5

Прошлое, далекое и совсем близкое. Настоящее. Будущее. Вымышленные миры и Константинополь, Лондон, Москва, Поволжье, Беларусь, Нью-Йорк… Магия и механика, мистика и наука, пастораль и антиутопия, притча и боевик — все смешалось в этой книге. На любой вкус и герои — генерал и домовой, дворник и князь, самолет и дракон, бог и кот, священники, оборотни, кентавры, артиллеристы, милиционеры, ученые — они такие разные, и все же есть, есть у них общее:

Это на них во веки веков прокладка дорог в жару и в мороз.

Это на них ход рычагов; это на них вращенье колес…

Это на них…

И нынешний сборник — дань чувству справедливости, попытка хоть как-то изменить баланс литературных весов в пользу тех, кто создает и хранит. Нелишних людей. Героев на все времена.

---

— Я должен был читать доклад, — уже мягче произнес он, — «Методика разделения многофазных приворотных чар».

Методику он разработал сам, и она была уникальной. Более того, она годилась не только при обработке приворотов.

Глаза у Кэри при этих словах сделались как два блюдца — большие и круглые. Ну еще бы! При всей сложности своей структуры приворотные чары очень просты в использовании, это опять-таки по силам любой ведьме из захудалой деревушки — точно так же, как не надо быть ученым, чтобы испечь хлеб, будь он хоть трижды замысловатой коллоидной системой. Это очень, очень простая магия — и вдобавок запретная. За флакончик приворотного зелья платят бешеные деньги не потому, что его трудно изготовить, — а потому что слишком велик риск. Закон не знает пощады к тем, кто насилует чужую личность и судьбу.

На сей раз юный Орсит удержался от изумленных вопросов — однако они и так читались на его лице.

Рейф вздохнул.

— Мне удалось выделить общий компонент всех без исключения приворотных чар, — пояснил он. — Любой разновидности. Оказалось, что вне приворотных коллоидных систем, в чистом виде, он обладает довольно интересными особенностями. Когда-нибудь, и даже очень скоро, ему присвоят какое-нибудь подобающее научное название… Я для себя в рабочем порядке пока называю его «фактор молнии».

Лицо Кэри выражало такой живой и неподдельный интерес, что Рейф продолжил рассказывать о своем открытии, хотя мгновение тому назад не собирался делать ничего подобного.

Сейчас он ощущал как никогда отчетливо, что ему не суждено прочесть доклад на конференции, не суждено самому поведать о результатах своей работы… он так долго ждал этой минуты — но ожиданию его не сбыться никогда… расскажут другие — не он… а он только и может поведать о них, что будущему студенту, хоть в общих чертах… нет, не может, а должен — слишком многое сейчас поставлено на кон, чтобы промолчать и отделаться парой ничего не значащих слов. Сейчас для них обоих понимание значит слишком много, чтобы им пренебречь.

— Понимаете, Кэри… если вы на улице встретили незнакомую девушку и спросили ее, как пройти к фонтану, ее лицо не покажется вам каким-то особенным, да и забудется быстро — если только она не сногсшибательная красавица или уродина. Через пару дней вы едва ли сможете вспомнить, как она выглядела, верно?

Кэри кивнул.

— Но если вы повстречаете ту же самую девушку посреди висячего моста над пропастью и спросите ее, где тут дорога к ближайшему жилью, ее лицо будет врезано вам в память самими обстоятельствами встречи. Оно будет для вас исключительным, единственным — как и сами обстоятельства. И забудете вы эту встречу нескоро.

Кэри немного подумал и наклонил голову в знак понимания. Рейфу это пришлось по душе. Он терпеть не мог студентов, готовых соглашаться с профессором по любому поводу и без повода, хотя на самом деле они просто не дали себе труда задуматься над его словами.

— Лицо впервые встреченного врага в поединке, лицо чужого ребенка в минуту опасности…

— Лицо незнакомца во вспышке молнии, — уверенно произнес Кэри. — Выхваченное из темноты. Единственное.

На сей раз кивнул Рейф. Юный ниал-недостудент уловил самую суть.

— Да, — сказал Рейф. — Именно поэтому — «фактор молнии». И он присутствует в любых приворотных чарах. Он делает приворожившего единственным, исключительным. Врезает его в память и чувства. Заставляет видеть его яснее, отчетливее, глубже. И уже одним этим — привлекательнее. Даже уродство становится притягательным, если смотреть на него таким взглядом.

— Потому что перестает быть уродством и становится исключительностью, верно?

Рейф невольно ощутил зависть к неведомым профессорам, которым предстоит обучать этого серьезного юношу с цепким умом. Ему этой радости уже не изведать. Он больше не будет преподавать, Нет, но какой же Энстре дурак все-таки! Не только мерзавец, но и дурак. Держать при себе слугой умницу, который на лету усваивает знания! Гонять его на рынок, есть его стряпню, носить выстиранную и выглаженную им одежду — вместо того чтобы все свободное время отдавать его обучению! Это же все равно что магическим посохом тараканов лупить! Рейф дорого бы дал за такого студента — а достался он Энстре, который на знания не щедрей, чем на деньги… нет, что ни говори, а судьба обожает пошутить — и юмор у нее безобразный!

— Верно, — подтвердил Рейф. — Конечно, притяжение еще не страсть и тем более не любовь, но вот это уже к «фактору молнии» не имеет отношения. Это не он меняет судьбу, не он насилует личность, не он влечет за собой душевное ослепление. Он только делает обыденное исключительным. А если извлечь его из приворотных чар, направляющих его воздействие, он и вообще безопасен. Он никого не заставляет влюбляться. Он все так же делает обыденное исключительным. Пробуждает чувства и усиливает память. Улучшает связь между чувствами и памятью. Но уже не направленно, — последнее слово Эррам намеренно подчеркнул. — Исключительной и единственной окажется не только девушка, с которой вы познакомитесь на именинах двоюродной бабушки, но и сама эта бабушка, и травяной чай, и запах пирога с малиной, и складки на выгоревшей занавеске, и узор ковра, и… вообще все вокруг. Это не значит, что вы влюбитесь в девушку, бабушку, пирог и занавески — это значит, что вы их увидите. На самом деле увидите, всем своим существом, сердцем и разумом, а не только мимолетно скользнете безучастным взглядом.

— Но это… это же просто подарок для лекарей! — так и загорелся Кэри. — При болезнях памяти и внимания лучшего и не придумать!

Дурак Энстре. Дурак, дурак, дурак. Как он мог не видеть, не замечать… вот кому бы даже «фактор молнии» не помог, пожалуй…

— Правильно, — согласился Рейф. — Вы угадали, Кэри. А еще «фактор» очень неплохо помогает при лечении некоторых видов депрессий. Первые клинические испытания уже проведены. Результат положительный.

— Наверняка есть и другие способы применения! — Кэри так и сиял бескорыстной радостью. Эта радость звала за собой — и в ее сиянии так трудно, так почти нестерпимо больно было опускаться с небес на землю…

— Наверняка, — подтвердил Рейф. — Но с отражением Маятника они не имеют ничего общего.

Кэри виновато опустил глаза.

— Это не ваша область?..

— Это ничья область, если уж на то пошло, — возразил Рейф. — И в то же время чья угодно. Маятники — это самоорганизующиеся системы огромной сложности, возникшие спонтанно. Изучать их крайне трудно. Мы не можем даже с уверенностью сказать, какие чары, какие заклятья, какая магия участвовали в их формировании — и уж тем более как они видоизменились, став частью этих систем. Но к Маятникам имеет отношение практически любая область магии — органическая, неорганическая, физическая, коллоидная… да какая угодно. Именно поэтому должность Щита Города может занимать маг любой специальности — так или иначе в любом Маятнике всегда найдется хоть что-то, что откликнется на его заклятья. В принципе любой маг может приспособить свои чары к отражению Маятника — со временем… но времени у меня нет. А главное, у меня нет силы. Столько, сколько нужно для отражения такой мощи, — нет. Мне составило бы труда справиться с моделью Маятника в лабораторных условиях, даже и не с одной — но настоящий Маятник в размахе мне не под силу. И поэтому…

— Вам нужен катализатор, — закончил за него фразу ниал.

— Да.

Мне нужен катализатор — любой, даже если он выжжет меня дотла, выпьет жизнь… любой — потому что природный катализатор мне недоступен. Я холост, Кэри, — холост и даже не влюблен… и мне придется сказать тебе об этом. Признаться в подлоге.

— Кэри, я понимаю, что вы еще даже не студент, что вам недостает многих основополагающих знаний… но за два неполных года службы секретарем и лаборантом профессора Энстре вы не могли совсем уж ничего не понять в каталитической магии и ничего не запомнить.

Разве что ты совсем уж дурак — но ты не дурак. Ты сообразителен, у тебя цепкое внимание и быстрый ум. Ты слаб в основах — но наверняка силен в своей узкой области, совсем как безногий калека, способный пальцами ломать подковы, силен лишь в одном… но ведь только одно мне сейчас и нужно!

— Мне нужно все, что вы помните из работ профессора Энстре. Мне нужно все, что у вас есть из самих этих работ. Мне нужны вы, чтобы разобраться с ними, не тратя лишнего времени. Иначе Мелла погибнет. Кэри, я понимаю, что так не поступают, что я сейчас нарушаю ко всем чертям всю и всяческую научную этику и прошу вас предать доверие профессора, но…

— Но человеческие жизни дороже приоритета, — твердо произнес ниал.

Рейф, отправляясь к юному помощнику профессора Энстре, на легкий успех не рассчитывал — напротив, он предполагал, что уговаривать Кэри придется долго. На деле все вышло наоборот — ниал принял решение быстро, твердое и бесповоротное, и теперь горел желанием поскорее приступить к работе. Зато Рейф предпочитал поспешать промедлением — оттого, что из них двоих он был старше и лучше знал жизнь. Ту самую жизнь, которую Кэри так рвался защитить.