Джим Батчер - Перемены

• Название: Перемены
• Автор: Джим Батчер
• Издательство: Перевод не издавался
• Жанр: Ужасы и Мистика

Jim Butcher. Dresden Files-12. Changes.

Когда-то Сьюзен Родригез была возлюбленной Гарри Дрездена, пока она не подверглась нападению его врагов, заставивших ее разрываться между человечностью и жаждой крови вампира Красной Коллегии. Сьюзен исчезла в Южной Америке, где она пыталась бороться и со своим ужасным приобретением и с теми, кто обрек ее на это. Теперь тайну, которую долго скрывала Сьюзен, обнаружила Арианна Ортега, Герцогиня Красной Коллегии, которая и планирует использовать ее против Гарри. Чтобы победить на сей раз, у него не остается выбора, кроме как извлечь глубоко спрятанную неистовую ярость темной части своей собственной души. Поскольку в этот раз Гарри, не борется за спасение мира… Он борется, чтобы спасти своего ребенка.

Перевод Глушкин Евгений (textik lestat), Гвоздева Ирина (Gel’truda). «Работа над ошибками» Фирсанова Юлия (Альдена)Перевод любительский, некоммерческий, ни на что не претендующий.

---

Расплывчатая фигура продолжала в жутком темпе кружить вокруг меня, и температура, казалось, понизилась на несколько градусов.

— Ты просишь меня рискнуть моим Рыцарем в ужасно опасном месте, не для выгоды моих земель и подданных? Почему я должна делать это?

Я мгновенье непреклонно смотрел на неё. Потом пожал плечами.

— Если вы не захотите заключить эту сделку, я обращусь в другие места. Я всё еще могу вызвать монету Ласкиэль к себе, затратив на это одно биение сердца — Никодимус и Динарианцы будут более чем счастливы, помочь мне. Я так же, единственный из живых людей, знаю, как провести Темносияние Кеммлера. Итак, если Ники и Никелеголовые не захотят играть, я могу собрать до чертиков много силы лично для себя, и в следующий раз, когда я назову ваше имя, я и близко не буду таким любезным.

Невеселый смех Мэб прозвучал из губ моей крестной.

— Ты разбалован выбором, мой чародей. По какой причине ты предпочел меня остальным?

Я поморщился.

— Пожалуйста, не воспринимайте это как оскорбление. Но вы — наименьшее зло в моём списке.

Холодный голос ничего не сказал мне о её реакции.

— Поясни.

— У Динарианцев я заимею козлиную бородку и незаметно стану злобным, если сразу не сломаюсь и не превращусь в смертоносную бестию. И я убью множество людей, если захочу использовать Темносияние, — я сглотнул. — Но я сделаю это. Если у меня не будет другого пути чтобы вырвать мою девочку из их рук, я сделаю это.

На холме на целую минуту воцарилась тишина.

— Да, — прозвучал задумчивый голос Мэб. — Ты сделаешь, не так ли? И да, ты знаешь, что я ни убиваю без разбора, ни поощряю своего Рыцаря делать это, — она сделала паузу и пробормотала: — Но ты уже доказал готовность к самоуничтожению в прошлом. Ты выиграл свою последнюю конфронтацию с моей служанкой в такой же форме, воспользовавшись смертным ангелом. Что удержит тебя от совершения таких же действий, чтобы обмануть меня с моим призом?

— Моё слово, — ответил я спокойно. — Я знаю, что не могу надуть вас. Я не самоубийца. Я здесь чтобы честно договориться.

Пылающие глаза Мэб долгое мгновенье смотрели на меня. Затем она снова продолжила свой путь по кругу — третий проход по кругу вокруг меня — более медленно на этот раз.

— Ты должен понимать, чародей. Как только ты станешь моим Рыцарем, как только последний из твоих поисков будет завершен, ты — мой. Ты будешь разрушать то, что я прикажу тебе разрушить. Убьешь любого, кого я пожелаю, чтобы ты убил. Ты будешь мой. Кровью, костью и дыханием. Ты понимаешь это?

Я судорожно сглотнул.

— Да.

Она медленно кивнула. Потом повернулась, чтобы взглянуть на Леанансидхе.

Леа снова преклонила голову и щелкнула пальцами.

Шесть скрытых мантиями фигур появились из тумана: маленькие, уродливые существа, которые могли быть кобольдами или гномами или любыми из полудюжины других слуг Сидхе. Я не мог сказать точно, потому что мантии сделали их безликими, внешне одинаковыми.

Но я знал человека, которого они несли привязанным к доске.

Как и я, мужчина был обнаженным. Я знал, что он ниже меня, но более спортивный, мускулистый. Впрочем, так было несколько лет назад. Теперь это была иссохшая оболочка человеческого существа; темно-серый набросок, сделанный небрежной рукою. Глаз у него не было. Исчезли, но исчезли аккуратно, словно их извлекли хирургически. Всё его лицо покрывали татуировки, особенно впавшие веки — простое слово, вытатуированное на разных языках и в разных стилях написания: предатель. Сквозь полуоткрытый рот были видны зубы, покрытые рунами и кельтскими символами, открашенные чем-то темно-коричневым, что превращало его рот в живую галерею резьбы по кости.

По сути, всё его тело было украшено или татуировками или искусными, ритуально нанесенными шрамами. Он был привязан к доске семью тонкими шелковыми веревками, но его истощенные конечности выглядели так, словно в них никогда не было силы разорвать даже эти непрочные путы.

Он плакал, тихо всхлипывая, этот звук, казалось, принадлежал животному, мучающемуся от ужасной боли, а не человеку.

— Иисус, — прошептал я и отвел от него взгляд.

— Я даже немного горжусь этим, — сказал холодный голос Мэб. — Безусловно, Белый Христос никогда не страдал так долго или так ужасно, как этот предатель. Три дня на перекладине. С трудом хватит времени даже для прелюдии. Впрочем, что касалось страданий, римляне были людьми, увлеченными своим хобби.

Слуги положили доску на каменный стол, расположив мужчину в центре. Затем они поклонились Мэб и удалились, не проронив ни звука. На мгновенье единственными звуками были шепот холодного, легкого ветра и рыдания Слейта.

— На какое-то время я была удовлетворена, замучив его до грани рассудка. Потом я пожелала увидеть, как далеко за её грань может шагнуть смертный, — её глаза радостно блестели в тенях. — Жаль, что так немного осталось. И все же, он — Зимний Рыцарь, юный чародей. Сосуд моей силы среди смертных, и консорт Королев Зимы. Он предал меня. Смотри, куда это привело его.

Существо, которое раньше было Ллойдом Слейтом, издало тихий, безнадежный звук.

Я дрожал, испуганный.

Тёмная фигура подошла ближе, и бледная рука показалась из складок одежды. Что-то холодно блеснуло в странном свете и упало в густую траву у моих ног. Я наклонился поднять это и обнаружил древний-древний нож с простым листообразным лезвием, установленным в деревянную рукоятку, обёрнутую шнуром и кожей. Он был, я полагаю, сделан из бронзы. Его обоюдоострое лезвие злобно и ярко блестело, а тонкое игольное остриё каким-то образом выглядело голодным.

Я ощутил энергию, выливающуюся через небольшое лезвие; силу, которая была необузданной и дикой, которая плевала на границы и насмехалась над сдержанностью. Не злая, как таковая, но голодная и наполненная желанием принять участие в своей части цикла жизни и смерти. Она жаждала кровопролития.

— Пока Ллойд Слейт живет и дышит, он — мой Рыцарь, — раздался голос Мэб. — Возьми шило Медеи, чародей. Возьми кровь его жизни.

Я стоял там, держа нож и смотря на Ллойда Слейта. В последний раз, когда я слышал его речь, он умолял меня убить его. Не думаю, что он был способен сейчас хотя бы на это.

— Если ты хочешь быть моим Рыцарем, тогда это — первая смерть, которой я желаю от тебя, — почти нежно сказала Мэб. Она смотрела на меня через Каменный Стол. — Верни мне его силу. И я передам её тебе.

Я стоял на холодном ветру без движения.

То, что я сделаю в следующую минуту, определит курс всей моей оставшейся жизни.

— Ты знаешь этого человека, — продолжала Мэб мягким голосом. — Ты видел его жертв. Он был убийца. Насильник. Вор. Монстр в смертной плоти. Он более чем заслужил смерть.

— Это не мне судить, — спокойно прошептал я.

Конечно, нет. Я мог уговорить себя спрятаться за этим утверждением, буквально на мгновенье — пока все не будет закончено. Солгать себе, сказать себе, что я был его законным, заслуженным палачом.

Но я не был.

Я мог сказать себе, что я закончу его муку. Сказать себе, что я избавлю его от ужасных страданий, совершив акт милосердия. Необходимый акт кровопролития, но это будет быстро и почти безболезненно. Никто не должен страдать так сильно, как Ллойд Слейт. Я мог продать себе эту историю.

Но я так не сделал.

Я был человеком, который ищет силу. Может быть, по правильному поводу. Но я не собирался врать себе или кому-либо другому о своих действиях. Если я убью его, я заберу жизнь, что-то что не принадлежит мне. Я совершу спланированное, осознанное убийство.

Это был путь наименьшего зла, сказал я себе. Любой другой выбор, который я мог сделать, по правде говоря, превратит меня в монстра. Благодаря Ллойду Слейту я знал, что независимо от того, что говорила Мэб, она не контролировала своего Рыцаря полностью. Слейт бросил вызов её силе и влиянию.

«И погляди, куда это привело его» — прошептал тихий голос внутри моей головы.

Полная, круглая луна появилась из-за облаков и залила всю Долину Каменного Стола ясным, холодным светом. Руны на столе и менгирах загорелись ярче.

— Чародей, — прошептала Мэб позаимствованным голосом, прямо мне в ухо. — Время настало.

Мое сердце начало бешено колотиться и я почувствовал слабость в животе.

— Гарри Блэкстоун Копперфильд Дрезден, — почти с любовью проворковал голос Мэб. — Выбирай.

Глава 31

Я смотрел на сломленного человека. Мне было достаточно легко представить свое собственное изуродованное лицо, слепо смотрящее вверх с каменной поверхности стола. Я сделал шаг. Затем два. И оказался стоящим над изломанной фигурой Ллойда Слейта.

Если бы это был бой, я бы не думал дважды. Но этот мужчина не представлял для меня угрозы. Он не представлял угрозы больше ни для кого. У меня не было права забирать его жизнь, и было бы чистым, огромным, нигилистическим высокомерием сказать иначе. Если я убью Слейта, как далеко это меня заведет? Смогу ли я смотреть в зеркало месяцы или годы спустя?