Евгений Таганов - Последний бандит

• Название: Последний бандит
• Автор: Евгений Таганов
• Жанр: Драматургия

---

КСАНА. Немножко я, немножко Наводчик.

ВЛАД. И что, кому-то это нравится?

КСАНА. Не то слово. Наш самый популярный аттракцион. Пять лет уже.

ВЛАД. И не надоело.

КСАНА. Нет.

Слышны отдаленные выстрелы.

Опять начали. Скажите, а вы сами не такой?

ВЛАД. Какой?

КСАНА. Вам было девятнадцать лет, когда вы исчезли. Наводчик говорит, что у вас даже девушки не было. Ну, я имею в виду, постоянной.

ВЛАД. Однажды я услышал, как кричит девушка, которую тащат в подвал четверо парней.

КСАНА. И что вы сделали?

ВЛАД. Ничего. Эти парни были моими друзьями.

КСАНА. И что?

ВЛАД. Я возненавидел не парней, а девушек.

КСАНА. Это как-то странно, вы не находите?

ВЛАД. Надеюсь, теперь вы не будете мне зажигать свечу?

Пауза.

КСАНА. Наводчик сказал, вам надо спрятаться. Идемте.

Влад подходит к Игроку.

ИГРОК. Ну тебе же сказали: идемте.

Ксана и Влад уходят. Игрок уходит следом за ними.

СЦЕНА ШЕСТАЯ

Столик в ресторане. Входят, пятясь, Орех и Бантик, вооруженные ножами.

ОРЕХ (кричит). Ну что, получили, гаденыши! Уноси, уноси эту мокрицу, пока больше не разукрасили! (Бантику.) Да садись, не бойся. Больше они не сунутся.

Они садятся.

А ты молодцом, даже не ожидал. Эй, чего такой? Что, твоя первая кровь? Тогда надо отметить.

Входит Официантка, ставит перед ними вино и закуску.

Умница, сама догадалась.

ОФИЦИАНТКА. Пятый комплекс, специально для первой крови. Эта салфетка для рук, эта для ножа. (Уходит.)

ОРЕХ (вслед ей). У ты, какая!

БАНТИК (смотрит на нож). Даже никакого сопротивления не почувствовал, как в спелое яблоко.

ОРЕХ. А когда раньше из автомата стрелял?

БАНТИК. Я всегда мимо целил.

ОРЕХ. Ну ты и гусь! Хотя ножом пустить кровь, это да, не то, что из автомата.

Врывается Сержант, хватает Бантика за воротник.

СЕРЖАНТ. Ты Антипа порезал?

ОРЕХ. Ну ты что, командир? У парня первая кровь, посмотри, на нем лица нет, как испереживался.

БАНТИК. Он живой, ничего с ним? С Антипом?

ОРЕХ (Сержанту). Видишь? (Бантику.) Да жив будет твой Антип, на нем все, как на собаке.

СЕРЖАНТ. Неужели первая?

ОРЕХ. А что, не видно? Так не притворяются.

СЕРЖАНТ. Хорошо, если первая, тогда никакого протокола. (В сторону кулис посетителям ресторана.) Я сказал, никакого протокола!

Входит Официантка, подает Сержанту рюмку водки и бутерброд.

ОФИЦИАНТКА. Восьмой комплекс, специально для покладистых ментов.

СЕРЖАНТ. Добро. (Выпивает и закусывает. Посетителям.) Да разойдитесь вы! (Ореху и Бантику.) Хорошо, гуляйте. Только на сегодня все, без второй крови и без третьей.

ОРЕХ. Обижаешь, командир.

Сержант уходит.

Ну вот видишь, даже мент понимает.

Входит Ксана.

КСАНА. Это вы поножовщину устроили?

ОРЕХ. Ну да. Видишь, с его ножа моя кровь стекает. Срочно нужна девчонка меня пожалеть. Ты тоже годишься. Я жду. Жалей меня бедненького.

КСАНА. Ты невыносим. И это мурло я когда-то любила.

ОРЕХ. Что значит, когда-то?

КСАНА. Мне кое-что надо тебе сказать.

ОРЕХ. Что между нами все кончено? Ну что за бабы всегда такие бездарные, даже ничего интересней придумать не могут. Причину, причину давай.

КСАНА. Боюсь, ты не поймешь.

ОРЕХ. А ты попробуй.

КСАНА. Все виновата эта чертова свеча, что я каждый день ношу для Влада. Душа наполняется какими-то неведомыми прекрасными звуками.

ОРЕХ. Что наполняется? (Бантику.) Ты слышал?

КСАНА. Хочется какой-то гармонии, а не ваших криков и грубостей.

ОРЕХ. Ты что, спятила? В покойника влюбилась?

КСАНА. Выходит, так

ОРЕХ. Ну вы посмотрите на нее! Я этому Наводчику шею сверну.

Входит Наводчик.

НАВОДЧИК. Это мне-то? А что, давно пора.

ОРЕХ. Что ты с моей подругой сделал? Она на самом деле влюбилась в нашего супера-пупера Влада.

НАВОДЧИК. Как, уже? И сильно?

КСАНА. Эти двадцать восемь шагов, которые я каждый день прохожу там, они все во мне переворачивают.

БАНТИК. Как вжился человек в образ!

НАВОДЧИК. А живой не разочаровал?

КСАНА. Его жизнь еще сильней, чем нас измочалила.

ОРЕХ. Эй, я чего-то не догоняю. Живой?

НАВОДЧИК. Два часа назад он явился живой и невредимый. И за пятнадцать минут успел еще и нашу неприступную Ксану околдовать.

ОРЕХ. Хорош смеяться.

КСАНА. Я сама отвела его в укромное место.

ОРЕХ. И что, уже?

КСАНА. У тебя только одно на уме.

БАНТИК. Зато самое главное.

ОРЕХ (дает ему подзатыльник). Молчи. (Ксане.) На Влада я тебе своего разрешения не даю. На любого дам, только не на него.

НАВОДЧИК. Ты сам хоть понимаешь, что лепишь? Он Владу поперек дороги стать хочет. Он тебя еще свечку в спальне заставит держать.

ОРЕХ. Не бывать этому! (Ксане.) Ты про эту причину говорила?

НАВОДЧИК. Обождите вы горячиться. Что-то мне Влад в качестве пылкого влюбленного не очень смотрится. Ему сейчас явно не до того.

КСАНА. Я пять лет ждала, подожду еще. Жаль что тогда, десять лет назад с ним были знакомы все кроме меня.

ОРЕХ. Он мне тогда жить не давал, что, и сейчас не будет давать?!

НАВОДЧИК. По-моему, это ты всегда на него нападал, а не он на тебя.

ОРЕХ. Но бил-то не я его, а он меня.

НАВОДЧИК. Против такого аргумента трудно возразить.

СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Комната в квартире Ксаны, на койке спит Влад. Входит Игрок, садится в кресло. Влад резко просыпается.

ВЛАД. Что, уже?

ИГРОК. Еще есть время.

ВЛАД. Я еще ничего не выяснил.

ИГРОК. Это твои проблемы.

ВЛАД. Мы же договорились, если они сами откажутся...

ИГРОК. Да, договорились.

ВЛАД. Я их теперь самый главный герой.

ИГРОК. Я в курсе. Сыграем? (Высыпает на столик игральные кости.)

ВЛАД. Нет.

ИГРОК. А зря. Ты ведь знаешь, я иногда люблю терять контроль над ситуацией.

ВЛАД. Зато я не люблю его терять.

ИГРОК. Ты уже отыграл и себя и еще сорок человек. Не хочешь еще пару сотен отыграть?

ВЛАД. Я попытаюсь по-другому.

ИГРОК. Исправить человеческую природу невозможно, я тебе тысячу раз говорил.

ВЛАД. Я попытаюсь.

ИГРОК. Ну, как знаешь.

Входит Глаша, Игрока она не видит.

ГЛАША. Вот вы где, Владислав. А я бы вас лучше могла устроить.

ВЛАД. Чего тебе?

ГЛАША. С вами ваша мама хочет поговорить.

ВЛАД. Хорошо, передай ей, я вечером зайду.

ГЛАША. Она сейчас требует.

ВЛАД. Сейчас? Хорошо, пусть будет сейчас.

ГЛАША. Только не домой.

ВЛАД. А куда?

ГЛАША. К тем развалинам, куда я вас водила.

ВЛАД. Это еще с какой стати?

ГЛАША. Не знаю, так она сказала. Я передам, что вы уже идете, хорошо?

ВЛАД. Хорошо.

Глаша уходит.

Твои штучки?

ИГРОК. Я тут не при чем.

ВЛАД. А если я им все скажу?

ИГРОК. Скажи, почему нет.

ВЛАД. Думаешь, не поверят?

ИГРОК. Возможно, ты их знаешь лучше, чем я. Одного понять не могу: почему вы все так держитесь за свой город. Что мешает вам встать и уйти из него?

ВЛАД. Я сам часто думаю об этом. Очень многие, кто уезжал, потом снова возвращаются сюда. Говорят, там для них слишком пресная жизнь. Но мне кажется, все дело в оптическом прицеле.

ИГРОК. В оптическом прицеле? Что-то новенькое.

ВЛАД. Я имею в виду, что у нас здесь чужие глаза всегда как наведенный на тебя оптический прицел. Если ты кому-то прямо посмотрел в глаза, значит, ты ему бросил вызов и жди самого жесткого ответа. Если ни на кого не поднимать глаз, то можно жить в полной безопасности. Но такого никогда не бывает. Рано или поздно самый затурканный человек решается проверить себя и окружающих. Но делает это совершенно по своей воле. Что-то древнее первобытное входит в нашу дверь, перед чем отступают все библейские заповеди, любые законы человеческого сожительства. Это и наполняет нас таким ощущением жизни, какое не может дать ничто другое. В детстве я никак не мог понять, когда читал, что львы и тигры стараются обойти человека стороной. Думал что это натяжка, что быть такого не может, пока позже не прочитал, что все звери чувствуют исходящую от любого человека энергию убийства. Лучше не скажешь.