Леонид Платов - Искатель. 1972. Выпуск №6

• Название: Искатель. 1972. Выпуск №6
• Автор: Леонид Платов
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1972

На 1-й и 4-й стр. обложки — рисунок Н. ГРИШИНА.

На 2-й стр. обложки — рисунок А. БАБАНОВСКОГО к повести Л. ПЛАТОВА «Бухта Потаенная».

На 3-й стр. обложки — рисунок Н. ГРИШИНА к рассказу М. ЛЕЙНСТЕРА «Одинокая планета».

---

Здесь прежде всего, конечно, надо отметить удивительное своеобразие, большую оригинальность замысла писателя. Ведь чужой разум в рассказе М. Лейнстера — это существо совершенно небывалое, трудно представимое с позиций привычных земных мерок, по сути дела, целая планета. (Любителям фантастики интересно будет узнать, что рассказ американского автора вышел в свет раньше, чем широко известный роман со сходной фантастической идеей — роман Станислава Лема «Солярис».) Стоит отметить и большое повествовательное мастерство М. Лейнстера: несмотря на нарочито сухую, почти «протокольную» форму изложения, «Одинокая планета» читается с неослабевающим интересом…

И все-таки советский читатель вряд ли согласится с автором в основных положениях его рассказа.

Действие «Одинокой планеты» отнесено к очень далекому будущему. Земные ученые открыли принцип суперсверхскорости, и теперь корабли землян легко проникают в самые отдаленные уголки вселенной. Заселены и освоены десять тысяч самых разных планет. С Альфы-II стартовала экспедиция, цель которой проложить землянам путь во Вторую Галактику… Да, это действительно время, когда человечество достигло невиданных научно-технических вершин.

А сам человек будущего, каким стал он, чем отличается от человека нашего времени?

Увы, герои рассказа «Одинокая планета» пришли в него словно бы из современной писателю американской действительности.

Когда происходит первая встреча человечества с иным разумом, главная забота героев — поставить этот разум себе на службу. И вот на одинокой планете основан концерн «Эйликс», в течение пятисот лет эксплуатирующий ее природные богатства. Причем эксплуатирующий нещадно, беззастенчиво, пользуясь тем, что огромное живое существо очень привязалось к людям и не может без них жить.

Позже, когда чужой разум, непрестанно совершенствуясь, обретает знания, превосходящие человеческие, первая реакция людей — страх, боязнь агрессии со стороны одинокой планеты. А в том, что она нападет, ни у кого нет сомнений (вероятно, и сейчас кое-кому никак не представить, как это можно быть сильнее кого-то и не напасть…).

И наконец, итог Контакта — несмотря на свою любовь к людям, одинокая планета вынуждена уйти от них в бесконечные просторы вселенной…

Грустный итог, грустные выводы делает М. Лейнстер в своем рассказе. И как нам согласиться с ними: ведь мы представляем себе будущее Человечество и будущего Человека совсем иначе. Совсем другими, например, показаны люди будущего в том же романе С. Лема «Солярис», другие герои действуют в произведениях советских писателей-фантастов, рисующих в своих книгах картины коммунистического общества… Американский же фантаст, как это показывает его рассказ, не видит иного пути развития человечества, чем капиталистический. А наблюдая окружающую его действительность и проецируя ее тенденции в далекое будущее, он, конечно, и не мог показать более оптимистическую картину Изображение будущего, в конечном счете, оказалось у него злой сатирой на современный ему мир буржуазных порядков.

В. МАЛОВ

Николас МОНСАРРАТ ЖЕСТОКОЕ МОРЕ[20]

Рисунки П. ПАВЛИНОВА

Каждый день, каждая ночь похода могли принести сюрпризы. Эриксону было нелегко привыкать к новой работе. Одно дело командовать кораблем, а другое — целым отрядом. Под его началом теперь было восемь кораблей, которыми он должен распоряжаться, как единым оружием, единым щитом для конвоев. Если локатор ловил подозрительную цель, то на разведку посылался фрегат «Стриммер». Отсылка «Стриммера», естественно, влекла за собой перестройку рядов охранения. На место фрегата приходилось ставить корвет «Пергол», как лучший из пятерки. Но тогда образовывалась прореха на левом фланге, а это самый опасный фланг — фланг, не освещенный луной. Прореху нужно быстро чем-то заткнуть. И вот «Петал» покидал место замыкающего, из-за чего отставший грузовой транспорт оставался без «пастуха». Эриксон в этом случае приказывал конвою сбавить ход, чтобы дать возможность подтянуться отставшему. Возникала масса вопросов, требующих немедленного решения. Например, при угрозе атаки. Следует ли при появлении подлодки возвращать «Стриммер» или же тот должен продолжать поиск?… А не осветительная ли ракета там, над горизонтом? Если это так, то не пущена ли она «Стриммером»? И не нуждается ли он сам в помощи? А если нуждается, кто сможет ее оказать?…

Теперь, вспоминая прошлое, Эриксон простил командиру «Вайпероса» все бесчисленные запросы, все раздражающие сигналы… Простил и с благодарностью перенял его опыт. Эриксон чувствовал, что все еще не популярен среди командиров своего отряда. Но его это мало волновало — боеготовность и надежность кораблей охранения были куда важнее симпатий и антипатий.

Со временем для всех стало очевидным, что «Салташ» становится не только номинальным ядром отряда. Меньше делалось ошибок, меньше сыпалось глупых сигналов, меньше времени пропадало впустую. В мае «Хармер» сбил над устьем Клайда разведывательный самолет. Через месяц два корвета, «Виста» и «Роуз Арбор», совместными усилиями потопили среди океана немецкую подлодку, да так быстро, что сами удивились.

Новые корабли оправдывали себя. Небольшие авианосцы, которые придавались теперь многим конвоям, засекали подлодки до того, как те становились по-настоящему опасными. А в августе объявили новость, от которой у всех потеплело на сердце: в этом месяце подлодок уничтожено больше, чем потоплено транспортных судов. В первый раз за всю войну был достигнут перевес над немцами.

Это радовало, это было прекрасно. Теперь они уничтожали врага хладнокровно, и ничто уже не удивляло их.

На борту «Салташа», идущего во главе отряда, который растянулся вдоль Клайда на пять кабельтовых, включили проигрыватель. Звучал живой пустячный мотивчик, усиленный громкоговорителем. Играли эту пластинку по распоряжению Локкарта для бодрости.

— Право десять!

— Есть право десять, сэр!

— Курс 135.

— Есть курс 135, сэр!

«Салташ» повернул, готовясь пройти вдоль длинного фронта конвоя. Локкарт наблюдал за компасом, картушка которого двинулась влево, попытался высчитать диаметр циркуляции, но вскоре бросил эти расчеты: около 500 ярдов… В миле за кормой он едва мог различить лидера левой колонны конвоя. Он видел лишь серую кляксу, которая была чуть темнее полумрака сумерек, а также белый бурун от форштевня, иногда вспыхивающий в лунном свете. Между «Салташем» и этим кораблем фосфоресцирующая, взбудораженная винтами фрегата вода, кипя, растеклась и исчезла в темноте.

Через минуту показался лидер следующей колонны, потом еще корабль, и еще, и еще — целый строй длинных теней. Возвращаясь домой, конвой вот уже пятнадцатый день избегал встреч с немецкими подлодками.

— Справа по борту корабль, сэр! — доложил впередсмотрящий негромким голосом, так как знал, что корабль этот — «Хармер», идущий с ними параллельным курсом.

— Курс 135, сэр, — сообщил рулевой.

Снова на мостике стало тихо.

Форштевень фрегата рассекал воду. С подветренного борта проплывали таинственные тени кораблей авангарда конвоя. Фрегат совершал сейчас полагающийся по инструкции боевого охранения маневр. Мягко и неуклонно, как эти тени, бежали минуты тихой летней ночи.

Обернувшись, Локкарт заметил, что Эриксон поднялся на мостик и стоит в нескольких шагах позади него, привыкая к темноте. Он подождал, пока Эриксон оглядит небо, посмотрит на компас, отметит ближайший корабль, а потом в бинокль взглянет на «Хармер». Только после этого Локкарт обернулся и сказал:

— Доброе утро, сэр.

— Доброе, доброе, старпом, — хриплый голос, тысячу раз слышанная фраза была для Локкарта частью его вахты, так же как и плеск разбивающихся о форштевень волн. Эриксон подошел поближе к старпому, облокотился о поручни и стал всматриваться в полубак, на котором застыли фигуры семерых матросов орудийного расчета.

— Может быть, какао, сэр? Только что приготовили.

— Спасибо, — Эриксон принял чашку из рук вестового и осторожно отхлебнул напиток. — Сколько времени?

— Около половины пятого, сэр. Вы поспали?

— Немножко… Передавали без меня сигналы?

— Один. По расписанию смены шифров. И еще «Петал» выходил на радиосвязь. У одного из кораблей был замечен кормовой огонь, — Локкарт скорее почувствовал, чем увидел, как Эриксон весь превратился во внимание.

— Когда это произошло? — резко спросил командир.

— Сразу после того, как я заступил на вахту, сэр. «Петал» прикрикнул на нарушителя, и тот огонь погасил.

— Почему не сообщили об этом мне?

— Все решилось само собой, сэр. Я не хотел тревожить вас по пустякам, — нахмурился Локкарт.