Полдень XXI век - Журнал "Полдень XXI век" 2005 №1

• Название: Журнал "Полдень XXI век" 2005 №1
• Автор: Полдень XXI век
• Издательство: ООО "Издательство "Вокруг света"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005

Александр Житинский. Спросите наши души.

Михаил Кондратов. Добро, зло и выгода.

Андрей Павлухин. Передвиньтесь, пожалуйста

Мерси Шелли. Саламандра. Наска.

Владимир Гугнин. Переход на зимнее время.

Алексей Лукьянов. Старый друг господина Свантессона.

Владимир Данихнов. Милосердие.

Николай Горнов. «Мастер по ремонту крокодилов…»

Сергей Стрелецкий. Моривасэ Моногатари.

Николай Васильев. Побочный эффект.

Аркадий Шушпанов. Тот, в котором я.

Юрий Косоломов. Цепицентр.

Наталья Резанова. Цапля. Спящая.

Максим Дегтярев. Привилегия.

---

— Это не сумлевайтесь… Подрумяним, подпудрим… Поздновато хороните, но ничего. Бальзамировать бы надо. Сделаем, — он уже искательно смотрел на мои руки.

Я сунул ему бумажку в сто баксов. По тому, как он засуетился, я понял, что этого вполне достаточно.

— Все будет, не сумлевайтесь. Гроб завозите скорее…

Дома меня ждали с добычей. Я заметил, что у Си расширенные темные зрачки. Покурила, значит… Это мне совсем не нравилось, хотя я понимал, что она готовится к контакту с добытой мною душой.

Я извлек пробирку, выложил на стол, и мы втроем уставились на таракана.

Таракан был красив: большой, блестящий, светло-коричневый, он шевелил огромными усами, как мне показалось, с укоризной. Костик притащил стеклянную банку из-под баклажанной икры, и Си вытряхнула таракана туда. Он принялся не спеша бродить по банке, обследуя свое новое жилище.

— Ну, что ты видишь? — обратились мы к Си.

— Да двоится, блин! — с досадой отвечала Си. — То Калерия Павловна, то Сталин. Мало покурила. Вот сейчас Сталин. В мундире. Маленький такой… Смешно. Сталин в банке! — Си засмеялась, но тут же прикусила язык. — Простите, Иосиф, — сказала она. — Он же все слышит и понимает! — шепотом сказала она нам. — Только сказать ничего не может. То есть, вроде, там что-то говорит… Но это видимость. Я же вижу образ его души. Все равно смешно.

Я представил диктатора в мундире, бродящего по стеклянному дну банки, по ее стенкам, ощупывающего эти стенки… О чем он сейчас думает? О своем друге Бухарине?

Потом Сталин, по словам Си, превратился в Калерию, которая нервно забегала по банке, что-то кричала, возмущалась… Мы с Костиком видели все того же таракана, который, действительно, слегка возбудился и забегал шустрее.

Си улеглась на диван и заснула, она сильно устала.

— Так! Теперь его надо в коллектив, — сказал Костик.

— Зачем?

— Посмотрим на поведение. Как он там будет стремиться к власти.

Мы нашли в кухне стеклянную плошку с крышкой типа сковороды для микроволновки и с полчаса ловили в кухне тараканов. Набрали штук тридцать. Затем мы пометили Сталина лаком для ногтей, который нашли в косметичке Си. Костик двумя точными движениями нанес ему на крылья по одной алой точке. Крылья стали похожи на погоны, а таракан на генералиссимуса.

И мы вбросили генералиссимуса в народ.

— Ну-ка дай спироскоп! — потребовал Костик.

Он надел очки, минуту обозревал стеклянную кастрюлю с тараканами, затем объявил:

— Десять с какими-то душами, не считая Иосифа. Остальные бездушны.

— С душами, наверное, интеллигенты, — предположил я.

— Ага! — сказал Костик с непередаваемым сарказмом.

И тут в мою комнату без стука ворвалась мадам Полуэктова. И сразу же устремилась к столу, на котором стояла стеклянная сковорода.

— Ага! Я так и думала! Кто вам позволил брать мою посуду? — закричала она и только тут заметила, чем полна эта посуда.

— А-ааа! — заорала она в ужасе, замахала руками и выскочила из комнаты.

— М-да, влипли, — сказал Костик.

— Слушай, надо прятать подопытных животных. А то потравят ведь. Иосифа изведут в два счета, — сказал я.

— Ну душе-то его ничего не будет. Бессмертна, сука. Переберется куда-нибудь, — сказал Костик.

— Придется ему в подполье уходить. Опять, как до революции, — пробормотала проснувшаяся от крика Си.

Глава 8. Похороны

На девятый день со дня смерти состоялись похороны Калерии Павловны.

Отпевали в храме Святого Князя Владимира, что на Петроградской стороне, вблизи Дворца спорта «Юбилейный». Уже с утра там были заметны приготовления: прямо в притворе храма соорудили деревянный настил с задником, затянутым серебристой тканью и увитым еловыми ветками. Менеджер по продажам Макс бегал по двору с листком бумаги и командовал кому что делать. Метрах в пятидесяти от подиума стоял пульт, похожий на те, что употребляются на рок-концертах.

Судя по всему, готовилось изрядное шоу.

Я выполнял свои обычные обязанности руководителя службы безопасности, расставляя охранников по периметру двора и у входа.

Гроб с телом тетки Сталин с утра стоял открытым в церкви, к нему постепенно стягивался народ.

Надо сказать, что предстоящее отпевание и погребение вызвали немалый ажиотаж в политической жизни Петербурга. Мачик тоже приложил к этому руку, он добивался максимальной шумихи.

Был погожий весенний день, воробьи купались в пыли у церковной ограды, солнце золотило купола. К одиннадцати часам во двор церкви прошествовал организованный отряд пенсионерок-сталинисток, экипированных красными флагами, повязками и транспарантом «Сталин и сейчас живее всех живых!»

Оставив транспарант и флаги вне храма, пенсионерки, крестясь, зашли внутрь и заняли позицию у гроба. Среди них выделялась одна — штурмового вида, с красным розанчиком на старомодной шляпке и ярко накрашенными красными губами. На вид ей было лет восемьдесят, но бодрости хватало на двоих сорокалетних.

Скоро возникла и оппозиция в лице человек пяти пикетчиков от демократических сил, занявших места у ворот церкви. Там были три хиповатые девушки с плакатиками «Нет сталинизму!», пожилая руководительница, по виду диссидентка со стажем, и неопределенного возраста и цвета невзрачный человечек в помятой шляпе.

В храме немедленно прознали про оппонентов. Розанчик вышла на крыльцо, осенила себя крестом и достала мобильник. Сказав в трубку несколько слов, старуха снова спряталась в храме, успев погрозить диссидентам кулаком.

Минут через пятнадцать к собору торопливой походкой приблизился седобородый старец с матюгальником и, устроившись метрах в пятнадцати от диссидентов, начал поливать их лозунгами и проклятиями через рупор.

К этому времени во дворе уже стояла машина телевидения, а рядом бродили оператор с молоденькой редактрисой, у которой в руке был микрофон с надписью «ОРТ».

Мачик сумел подкупить Первый канал.

Становилось весело. Старец кричал в матюгальник:

— Сталин — наша слава боевая! Сталин — нашей юности полет!

На что хиповатые девушки скандировали тонкими голосами:

— Ста-лин ац-той! Ста-лин ац-той!

Калерия Павловна, съежившись, лежала в гробу с бумажной ленточкой поперек лба.

И тут к храму подъехала процессия из четырех черных «мерседесов», возглавляемая лимузином-катафалком непомерной длины. Из «мерседесов» принялись выгружаться грузины — все в черном, напоминавшие грачей с картины Саврасова. Возглавлял их пожилой грузный человек с властными жестами — по виду не меньше князя. Четверо молодых людей были в костюмах джигитов, в камзолах с газырями и кинжалами и в смушковых шапках. Они сразу же встали в почетный караул возле гроба.

Были и женщины — старые и молодые, в черных кружевных платках, и дети — бледненькие грузинские княжны с огромными печальными глазами, и даже один младенец, которого торжественно вынесли в роскошной коляске из катафалка, водрузили на колеса и ввезли в церковь.

Мачик появился из своей «ауди», расцеловался с грузным стариком, и они оба вошли в церковь.

Отпевание началось.

Молодой батюшка с бородкой принялся что-то выпевать, ему вторил басом дородный дьякон, служка подкидывал в кадило что-то, вероятно, топливо.

На хорах запели певчие, в храме было не повернуться из-за обилия зевак и журналистов.

Тетке Сталин предрекали вечную память, но было непонятно — к кому конкретно относится этот долгосрочный прогноз: к вождю народов или к скромной учительнице черчения.

Наконец служба подошла к концу, свечи были погашены и положены в гроб, а сам гроб накрыт крышкой.

Абреки подняли его на плечи и двинулись к выходу. Толпа потянулась следом, крестясь.

На улице гроб водрузили на подиум перед экраном, и тут рядом с гробом появилась Серафима Саровская, одетая в длинный малиновый балахон из парчи, в кокошнике и с непонятным жезлом в руке.

Это был китч, достойный кисти Глазунова.

Камеры и микрофоны обратились к Серафиме. Толпа застыла.

А Серафима, указывая жезлом на закрытый гроб, начала заупокойно вещать:

— Наступил девятый день, как преставилась раба Божия Калерия, и сегодня ее душа расстается с телом…

Заиграла музыка из колонок. Кажется, это был Григ, «Песня Сольвейг».

— Какую новую обитель изберет эта бессмертная и великая душа? — задала риторический вопрос Серафима. — Кто обретет эту душу? Кого она поведет по жизни, как вела своего великого обладателя?

Чем-то она напоминала стилистически ведущую программы «Слабое звено». При этом явно гнала. Вкусу ни на грош. Впрочем, это и нужно для толпы.

Раздался дружный «ах!» Это на серебристом экране появилось розовое облачко с крылышками, которое медленно поднималось кверху, трепеща этими крылышками, как стрекоза.