Евгений Анников - Гильзы на скалах

• Название: Гильзы на скалах
• Автор: Евгений Анников
• Жанр: О войне

Россия вступила в 1995 год по колено в крови. Мы поднимали бокалы с шампанским и желали друг другу счастья, а в Грозном в это время умирали люди. Умирали наши мальчики, выросшие, кстати, в новой «демократической» России, получая в свой девятнадцатый, двадцатый Новый Год вместо подарков — свинец.

Они мальчишки валяются возле сгоревших танков и БМП уже пятые сутки, а их все снимают на фото и на видео и тиражируют на экраны всего мира.

А на наших — шутки, пляски, песни и тосты.

И нет больше сил, смотреть на это. Видеть лицо бездарнейшего полководца, пославшего на смерть сотни и сотни людей. Слушать блеяние спикеров по поводу несовершенства Конституции, глубокомысленные размышления политиков, на тему: «Конечно трагедия. Но…»

Тошно ловить с экрана благочестивый взгляд Патриарха Московского и Всея Руси, вещающего о восстановлении Храма…

---

Позднее, кто мог еще самостоятельно передвигаться, второй раз за день, сходили в баню. У Сергея была коробка березовых веников, отец прислал сюда с оказией. Поэтому командовал в бане Сергей.

— А-а-а! Хорошо! — выпаривая спирт, друг из друга орали парни, обильно поливая каменку.

Действительно — хорошо! Что еще нужно мужику для счастья — хорошие друзья, обильная выпивка, гитара, гармонь и баня. Маленькие мужские радости. Хорошо….

Если забыть, что идет война… Эх ты, синий наш берет, да тельник — в утешение!

На следующее утро, выпросив у причитающего начпрода Михалыча, две сотни мешков и вооружившись лопатами, парни во главе с Лапой, пошли укреплять выносной пост. С ними пошел Чубайс. Пост, представлял собой трехэтажный полуразбитый домик. С него хорошо просматривалось расположения отряда.

Засевший на крышу дома один, единственный, снайпер мог отсюда, легко парализовать всю оборону отряда.

Поймав на дороге «Камаз» — самосвал, заплатили водителю три тысячи рублей. Через час он привез песок. Сделали лебедку из шпалы и шкива, открученного от разбитого трактора. С похмелья бойцы ругали Серегу.

— Серый, ты сволочь. Нет, чтобы с утра ребятам похмелится дать, работать заставил.

— Давай, давай. Водку жрать, вы мастера, я убедился. Посмотрим, на что вы еще способны.

— Блин, стратег хренов. На черта мы таскаем эту тяжесть? Что оно даст? Чехи из «граника» разнесут всю нашу работу за одну секунду.

— Гранатометы у них, не у всех. Так что, не стони. Еще спасибо скажете. — смеялся Серега, подтаскивая мешки к лебедке.

— Спасибо тебе дружище. Вот сегодня ночью чечены нападут, а я устал как собака. Какой из меня вояка. Ты нас специально работой мордуешь. Может ты того, засланный казачок? — кряхтя, пробурчал Лапа.

— Мужики, смотрите заяц! Эге-ге-й! — приставляя пальцы к губам, свистнул Гусаров.

Все засвистели, поднялся радостный крик. По полю скакал большой рыжеватый русак. Зайцев здесь было много. В то время как вся остальная фауна переместилась подальше от войны, зайцы остались.

Вдова, взял автомат и начал целится. Лежавшая на солнце собака, хотела побежать за дичью, но Сергей поймал ее за ошейник — там могли быть мины.

— Ну, нет! Я первый увидел! — Гусаров схватил свое оружие, и, дернув скобу затвора, дал очередь.

Он расстрелял весь магазин, и только после последнего выстрела, заяц подпрыгнул вверх, упал и задрыгал ногами.

— Попал! — заорал Гусаров и рванул к добыче.

— Гусь, дурак! Не беги! Мины! Иди медленно, под ноги смотри, — заорал Лапа. Сергей отпустил собаку. Чубайс побежал, обгоняя Гусарова. Схватил зайца и вернулся обратно. Гусаров развернулся.

— Блин, Гусь! Ну, ты и стрелок. Весь рожок высадил, а попал один раз, в лапку. Твой заяц сдох! От разрыва сердца, — осмотрев зайца, смеясь, сказал Вдовин.

Подошли на выстрелы Герман и «Батя».

— Что за стрельба? Кто стрелял? — «Батя» готовил расправу.

— Гусаров «чеха» завалил, — желая свести все в шутку, начал оправдываться Лапа.

— Вот, зайца подстрелили. Вам, товарищ полковник. Свежатинку — на ужин. — Гусаров понял, нужно как-то предотвратить наказание, которое готовил комбат.

— Зайца? Мне? Подхалим ты Гусаров! Но еще раз, стрелять начнешь, отправлю на «очки» — уже мягче добавил комбат. И внезапно заорал: — Понял, раскудрит, кудрит, тудыть, твою мать!

— Так точно! — Гусь стал по стойке смирно. Комбат забрал зайца и пошел обратно, матерясь на ходу. Герман покачал головой, глядя на Гусарова и, отправился догонять «Батю».

— Пронесло! Ну, ты Гусь, и гусь! Стрелок хренов! — сказал, молчавший до этого, Громов.

Дав Гусарову подзатыльник, Лапа скомандовал.

— За работу! А то до ночи не управимся. Что поели зайчатинки?

Так ругаясь и зубоскаля, проработали до вечера. Уложив на крыше и на подступах к посту мешки с песком, перетащили сюда один из двух крупнокалиберных станковых пулеметов. Оборудовали под жилье один этаж домика. В завершение всего, Лапа притащил большой кусок маскировочной сети. Сеть закрепили на крыше дома, устроив навес. Сделали умывальник и туалет.

— Вот! Какой, гламурный, будуарчик получился. Можно девок приглашать — сказал, вытирая потное лицо, Дмитрий.

— Кто о чем, а вшивый о бане! — ответил Сергей. Собрав инструмент, сдав оборудованный пост, заступающим на ночное дежурство бойцам, отправились в расположение. Уставшие за день, быстро уснули.

Глава 4

Нет, еще не умер. Стояла ночь, озаряемая вспышками разрывов и пожаров. Треск горящего дерева и стреляющего от огня шифера, смешивался с грохотом автоматной и пулеметной стрельбы. В темном небе с ужасным воем проносились огненные хвосты реактивных снарядов. Рядом пылала, разбрасывая искры, боевая машина — танк Сергея. Свечи пламени от горящего пороха вырывались из раскрытых люков на несколько метров, озаряя все вокруг себя. Запах сгоревшего машинного масла и пережаренного мяса витал в воздухе. Сергей очнулся, ему стало холодно. Открыл глаза и увидел темное небо, по которому плыли облака дыма. Лежа в замерзшей грязи, Сергей чувствовал, как земля содрогается от разрывов. Кожа на груди была стянута корсетом из мокрого белья, засохшей крови и ледяной корки. Краем глаза заметил какие-то тени, мелькавшие в свете горящего танка. Попытался пошевелится, и дикая боль пронзила все тело. Он вскрикнул. Все тело горело и казалось тысячи игл, пронзили его насквозь. И чем быстрее сознание возвращалось к нему, тем сильнее становилось пламя сжигающее его. Сергей начал стонать. Одна из теней остановилась. Сергей услышал, как тень приглушенно заговорила.

— Товарищ прапорщик, тута кто-то орет.

— Брагин, Сидоров посмотрите там, а-а-акуратно только!

Послышались осторожные шаги. Слышно было, как чавкает грязь под ботинками человека.

— Кажись раненый тута.

— Наш?

— А не видно ни чого, темно как у негра… Эй! Ты русский?

Сергей попытался ответить, но вместо слов, снова раздался стон. И снова боль.

— Кажись свой, эй тебя шибко ранило то? — говоривший сильно налегал на о. Шаги замерли, над Сергеем наклонился перемазанный грязью человек. Кто-то начал ощупывать Сергея, отчего стало еще больней. Появился фонарик.

— Да это танкист. Видишь на нем комбез танковый. Наверное, с того сгоревшего танка, на дороге. Парень, тебя сильно зацепило?

Внезапно спрашивавший отшатнулся.

— У него чека от гранаты на пальце!

— Осторожней Брагин. А где граната?

Подошли еще несколько человек. Слышалось их тяжелое дыхание. Казалось, они пробежали кросс на три километра. Раздавалось шмыганье носа, позвякивание снаряжения и оружия. Кто-то спотыкнулся и начал вполголоса матерится.

— Тихо ты! Гремишь как детская погремушка. Взвод, занять круговую оборону, выставить наблюдателей. И чтобы не звука мне — «чехи» рядом!

Двое, видимо командиры, начали осматривать Сергея.

— Санитара сюда! Он, по-видимому, сам себя рванул, вместе с духами. Вон, видишь, трое валяются.

— Да и у танка, еще два трупешника. Ну, что там с ним?

— Множественные осколочные ранения, большая кровопотеря, товарищ прапорщик. Вот почему он еще живой, не понятно, весь в дырках.

— Наверное, уронил гранату, когда его взять хотели. И сами его собой закрыли. Скорее всего, когда граната рванула, между ней и ним «дух» оказался. Других вариантов не вижу пока.

— Ладно. Брагин берешь носилки, еще троих и тащите его к коробочке. Понял?

— Так точно.

Серегу положили на носилки, и понесли. Минут через пять его грузили на МТЛБ.

— Товарищ старший лейтенант, ну некуда уже грузить. Раненых под завязку.

— Давай тех, кто полегче, на верх. И дуй на базу, постарайтесь довезти. Да, не забудь, потом за нами вернутся, пока не рассвело.

МТЛБ взревев двигателем, рванула вперед. Начало трясти, Серега снова начал стонать.

— Терпи парень, терпи. Доедем без приключений — помогут, — кто-то сказал Сергею.

Внутри машины тускло горела лампочка освещения. Пахло соляркой, порохом и кровью. Вокруг находилось много перевязанных и окровавленных людей. В свете лампы их лица, были похожи на лица покойников. Стоял, приглушенный работающим двигателем, стон. Кто-то ругался.

— Блин, страна дураков! Повоевать захотелось!? Повоевали. Полководцы хреновы. Грачеву, наверное, лавры Жукова спать не давали. Падла!

— Заткнись, без твоих соплей тошно! — прерывая первого, сказал кто-то.

— Что заткнись? Я что не прав? Полком ВДВ Грозный возьму! Так, кажется, он говорил. И что? Валяются сейчас три сотни пацанов у вокзала. А дома их мамы ждут. А Паша им: «С Новым годом, дорогие мамаши! А это Вам подарочек, ящик цинковый! А что в нем? Да так, сыночек Ваш. Ничего, что он мертвый? Ну, вот и ладненько. Поздравляю!»