Автор неизвестен - Исландские саги. Ирландский эпос

• Название: Исландские саги. Ирландский эпос
• Автор: Автор неизвестен
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Европейская старинная литература
• Год: 1973

Исландский народ называют самым литературным народом мира. Его называют также народом поэтов. Страсть к сочинению стихов и к мастерству в стихосложении — исландская национальная черта. Древнеисландская саговая литература очень многообразна. Из огромного количества сохранившихся до нас старых ирландских сказаний нами были выбраны для перевода образцы из двух групп саг. Первая содержит древнейшие из героических саг, а именно — относящиеся к циклу Кухулина. В таком виде, особняком, онистоят обычно и в древних ирландских рукописных сборниках. Нами подобраны те из них, которые изображают наиболее яркие моменты из жизни этого героя. Вторая группа составлена из саг довольно различных эпох и циклов. Общим для всех этих повестей является преобладание в них вместо героического элемента фантастики и трагических коллизий чувства. В комментариях к отдельным сагам или прядям даются сведения об их особенностях, исторической основе, переводах на русский язык, библиографии, а также объясняются отдельные слова и выражения, встречающиеся в них.

---

Подошел возничий Фердиада к своему господину и положил руку на его плечо.

— В добрый час, Фердиад, — воскликнул он, — поднимайся! Уже ждут тебя у брода!

И он прибавил:

— Я слышу катящуюся колесницу
С прекрасной серебряной дугою.
Лицо великого воина
Высится над жестокой колесницей.
Пересекши Бри-Росс, миновав Бране,
Они несутся по ровной дороге
Мимо дерева Байле-ин-Биле.
Победоносно их величие!
То Пес искусный свой бег торопит,
Воин прекрасный, рвущий победу,
То сокол дивный коней устремляет
В сторону юга, нам навстречу.
Как кровь, весь алый герой кривоглазый.
О, нет сомненья, он к нам стремится.
Ведь всем известно, — к чему скрывать? —
Что он несется на битву с нами.
Горе воину, который встретит
На холме высоком дивного Пса!
Скоро год минет, как предсказал я,
Что на нас он ринется в час нежданный,
Этот грозный Пес из Эмайн-Махи,
Этот ярый Пес с разноцветным лицом,
Пес стерегущий, Пес лютой битвы.
Я слышу его — и он нас учуял!

— Эй, мальчик, — сказал Фердиад, — почему ты прославляешь этого человека с тех пор, как выехал из дома? Чрезмерна твоя похвала ему, и поистине я мог бы на тебя разгневаться. И ради великой награды скоро я раздроблю его. Настал час быть тебе в помощь мне!

Не много времени потратил возница Фердиада, чтобы достигнуть брода. И там он увидел прекрасную колесницу с четырьмя осями, несшуюся в стремительном порыве, искусно управляемую, с зеленым пологом, с разукрашенным остовом из тонкого, сухого, длинного, твердого, как меч, дерева, влекомую двумя конями, быстрыми, резвыми, длинноухими, прыгающими, с чуткими ноздрями, широкой грудью, крутыми бедрами, огромными копытами, тонкими ногами — сильными, пылкими, стремительными.

Один из коней был серый, с крутыми бедрами, с длинной гривой, делавший короткие прыжки; другой — черный, с вьющимся волосом, длинным шагом и короткой спиною. Подобны соколам, налетающим на добычу, когда дует резкий ветер; подобны порыву бурного ветра, несущегося по равнине в мартовский день; подобны дикому оленю, почуявшему впервые охотничьих псов, были кони Кухулина. Они казались несущимися по пламенным, раскаленным камням, и земля дрожала, трепетала под ними от неистового их бега.

Кухулин достиг брода. Фердиад ожидал его с южной стороны брода. Кухулин стал на северной его стороне.

Приветствовал Фердиад Кухулина.

— В добрый час явился ты, Кухулин! — воскликнул он.

— Правду сказал ты о добром часе, — ответил Кухулин, — лишь про это мгновение нашей встречи. А дальше нет во мне веры словам твоим. Больше подобало бы, Фердиад, чтоб я приветствовал твой приход, чем ты мой, ибо ты вступил в область и королевство, где стою я! И не очень пристало тебе являться сюда, чтобы нападать и биться со мной, а скорей бы мне пристало напасть и биться с тобой, ибо от тебя идет обида нашим женам, сыновьям и детям, нашим коням и табунам, нашему скоту и стадам!

— Ладно, Кухулин, — молвил Фердиад. — Что за причина тебе биться-сражаться со мной? Когда мы жили вместе у Скатах, Уатах и Айфе, ты прислуживал мне, готовил копья, стелил постель.

— Правда, что так, — отвечал Кухулин. — По молодости, по юности своей делал я это для тебя, теперь же дело иное. Нет ныне бойца на свете, которого бы я не мог сразить.

И они стали осыпать друг друга горькими упреками за измену былой дружбе. Обменялись они такими речами:

Фердиад

Что привело тебя, кривоглазый,
На поединок со мной, могучим?
Все тело твое обольется кровью
Над дымящимися конями твоими!
На горе себе ты выехал нынче!
Ты вспыхнешь, как уголь в горящем доме,
Большая нужда во враче у тебя будет,
Если сможешь только до дома добраться!

Кухулин

Я стою впереди молодых воинов,
Как старый вепрь, все крушащий кругом,
Перед войсками, пред сотней бойцов,
Чтоб утопить тебя в этой воде,
Чтоб в гневе лютом испытать твою мощь
В бою с сотнею разных ударов.
Придется тебе понести потерю:
Тебе сниму я голову с плеч.

Фердиад

Здесь найдется, кто раздробит тебя,
Я пришел, чтоб тебя убить.
Тебя ждет сейчас от руки моей
Страшная смерть в кровавой схватке,
Пред лицом героев, что здесь собрались,
Пред лицом уладов, глядящих на бой,
Чтоб должную память сохранили они
О том, как мощь моя сокрушила их силу.

Кухулин

Как же станем мы биться с тобой?
Тела наши застонут от ран.
Что ж, нет нужды, мы с тобой сойдемся
В поединке у этого брода!
Будем ли биться тяжкими мечами
Иль кровавыми остриями копий, —
Сражен ты будешь пред лицом войска,
Ибо настал для этого час.

Фердиад

До захода солнца, до начала ночи.
Раз суждено мне напасть на тебя,
Будем мы биться у горы Бойрхе.
Вдоволь прольется в этой схватке крови!
На крик твой смертный сбегутся улады.
«Он повалил его!» — воскликнут они.
То, что увидят, тяжко им будет,
Не скоро забудут этот горестный вид!

Кухулин

Ты стоишь у гибельной бездны,
Конец твоей жизни уже настал.
Я исторгну ее лезвием меча,
Будут дивиться моему удару.
Будет слава бойцу, что убьет тебя,
Будет долгой о нем людская молва.
Не водить тебе больше воинов в бой
С этого дня до конца времен!

Фердиад

Прочь от меня с твоим предвещанием,
О величайший болтун на свете!
Не получишь ты ни награды, ни чести,
Не твоему древу вознестись над моим!
Я, что стою здесь, тебя знаю.
У тебя сердце трепетной птицы,
Ты, слабый мальчик, боишься щекотки,
Чужда тебе доблесть, чужда тебе сила.

Кухулин

Когда мы вместе жили у Скатах,
У нее обучаясь ловкости в битве,
Всюду мы вместе с тобой бродили,
Рядом стояли в каждой схватке.
Всегда для меня ты был другом сердца,
Мне соплеменный, родной по крови.
Еще не встречал я, кто был бы мне дороже.
Тяжким горем будет мне твоя гибель!

Фердиад

Слишком же мало дорожишь ты честью,
Коль предлагаешь отказаться от боя!
Прежде чем успеет петух прокричать,
Я вздену твою голову на копье мое!
О Кухулин, боец из Куалнге,
Ярое безумье охватило тебя.
Если погибнешь ты от руки моей,
В этом виновен будешь лишь сам!

— О Фердиад, — сказал Кухулин, — не ладно, что вышел ты на бой-поединок со мной, побуждаемый Айлилем и Медб, из-за распри, что ведут они с нами. Никто из выходивших на меня доселе не добывал себе ни чести, ни выгоды, и ты тоже падешь от руки моей.

Еще сказал он Фердиаду, слушавшему его:

— Не выходи на бой со мною,
О Фердиад, сын Дамана!
Исход для тебя печален будет,
Многие гибель твою оплачут.
Идя на меня, ты правду рушишь.
Тебе смертное ложе уготовлю я.
Как другие, ты не избегнешь кары —
Геройских моих боевых ударов.
Сокрушат тебя моя сила и ловкость,
Не спасет тебя роговой твой панцирь.
Девушку, ради которой бьешься,
Не получишь ты, о сын Дамана.
Финдабайр, дочь королевы Медб, —
Хоть прекрасна она лицом своим,
Хоть пленяет тебя ее красота, —
За битву тебе не достанется.
О ней, что ты ждешь в награду за бой,
Вот тебе слово мое правдивое:
Многие были уж ею преданы.
Многие погибли за нее, как ты.
Не нарушай же ты безрассудно
Нашей верности, нашей дружбы,
Не нарушай слова, нас связавшего,
Не иди на меня, о славный герой!
Пятидесяти воинам (о, безумные!)
Была уж обещана эта девушка.
Всех пятьдесят уложил в могилу я,
Они изведали правду копья моего.
Могуч был Фербайт, вождь смелых бойцов, —
Одним ударом свалил я его.
Славой великой был украшен Срубдайре, —
Не спасли его ни одежды, ни золото.
Если б мне обещали Финдабайр,
На которую вся страна любуется,
То, поверь мне, я не поднял бы
На тебя руку ради красы ее.

— Поистине, Фердиад, — продолжал Кухулин, — не должен был ты вызывать меня на бой-поединок, после того как, живя у Скатах, Уатах и Айфе, мы вместе ходили в каждую битву и сражение, в каждую схватку и боевую затею, в каждый лес и пустыню, в каждую темь и логовище.