А. Арбатов - Российская национальная идея и внешняя политика. Мифы и реальности.

• Название: Российская национальная идея и внешняя политика. Мифы и реальности.
• Автор: А. Арбатов
• Жанр: Политика
• Год: 1998

В работе рассматриваются проблемы современной российской внешней политики, анализируются вопросы о национальной идентичности России, ее преемственности в политике, о месте и роли России в мире.

Работа публикуется в рамках проекта "Российская политическая культура и международное право".

Мнения, высказанные в докладах серии, отражают исключительно личные взгляды авторов и не обязательно совпадают с позициями Московского общественного научного фонда.

---

Все это создало благоприятную почву для оживления русского национализма, поисков национальной идентичности или объединяющей идеи, попыток возродить традиционные концепции и ценности в новых условиях.

И все же Россия сегодня — в лучшую ли, в худшую ли сторону, — кардинально отличается от Советского Союза, хотя и является его преемницей как великая держава и постоянный член Совета Безопасности ООН. Как наследница огромной армии, большей части оборонной промышленности, многих тысяч единиц ядерного и десятков тысяч тонн химического оружия. Россия унаследовала 76 % территории и 60 % экономического потенциала и населения СССР. Большинство российского населения живет там же, где прежде, что большая часть его сознательной жизни прошла при советской системе и оно несет многовековые национальные традиции и характер.

Но верно и другое. Российская Федерация 1998 г. отличается от Советского Союза 1991 своей территорией и границами; численностью, этническим составом и структурой населения; естественными ресурсами и сетью коммуникаций; основами экономики, финансовой и налоговой системами; политическим строем, идеологией и нравственными ценностями; конституцией, федеративным устройством, правовой системой, уголовным кодексом; и в конце концов названием государства и его символикой.

Новая российская экономическая и политическая система не может пользоваться командно-административными методами, которыми советское руководство правило на протяжении семи десятков лет. Россия уже не может содержать военно-промышленную суперимперию. Вся советская промышленность и экономика были направлены на обеспечение обороны как высшего приоритета, начиная с первых пятилеток и коллективизации 30-х годов. Это направление поддерживалось всей централизованной, беспрекословно подчинявшейся командам сверху, плановой экономикой, которая допускала произвольное размещение ресурсов, контроль над ценами и зарплатой, сохранением или перемещением рабочей силы, распределением наград и наказаний.

Советская экономика была в высшей степени монополизирована, на 99 % находилась в собственности государства и им планировалась, на 70 % была ориентирована на тяжелую промышленность ("производить оружие и производить машины для производства оружия"), и лишь на 30 % — на потребительские товары и услуги. К середине 80-х годов по различным оценкам советская экономика составляла около 50–60 % ВВП США и была, таким образом, второй в мире. Благодаря командной системе в советской экономике 12–13 % ВВП направлялось непосредственно на оборону (в США — 6,5 %). Доля оборонного бюджета в государственном бюджете для СССР составляла 45–50 % (по сравнению с 25–27 % для США). Уровень советских военных расходов оценивался в 250–300 млрд. долл. в год, что было близко к американским затратам того же периода.

Конечно, эти оценки весьма условны, поскольку системы ценообразования двух государств были весьма различны, так же как и уровень зарплат, себестоимость энергии и сырья. И все же приведенные цифры дают общее представление о масштабах усилий по обеспечению обороны, позволявших СССР всего лишь десять лет назад содержать Вооруженные Силы в 3,9 млн. человек (в США 2,2–2,3 млн.), и иметь значительное количественное, если не качественное, превосходство в вооружениях большинства классов над США (а в некоторых случаях и над остальным миром, как это было с 60 тыс. советских танков или с межконтинентальными, средней дальности и тактическими ядерными ракетами). Советское численное превосходство не распространялось лишь на авианосцы, крупные боевые корабли и боевые вертолеты. [6]

К середине 80-х годов Советский Союз держал полумиллионную группировку войск в Центральной и Восточной Европе (она всегда отчасти несла и оккупационные функции); за ней в западных округах СССР под ружьем стояли во втором и третьем эшелонах еще более двух миллионов; в Забайкалье, на Дальнем Востоке и в Монголии были развернуты еще более полумиллиона войск для войны с Китаем. Ни одна другая страна мира не имела пять видов Вооруженных Сил, пятнадцать военных округов, пять групп войск за рубежом, четыре флота. Одновременно шестидесятитысячная армия вела войну в Афганистане; тысячи советников обучали и снабжали военной помощью десятки стран Азии, Африки и Латинской Америки (по торговле оружием СССР вышел на первое место в мире — более 30 млрд. долл. в год, правда 80 % практически безвозмездно). Базы и опорные пункты авиации и флота раскинулись от Вьетнама до Адена и Эфиопии, от Анголы до Кубы и Никарагуа. Вся эта гигантская военная машина оснащалась и снабжалась таким количеством вооружений и военной техники, таким разнообразием ракет, кораблей, подводных лодок, самолетов, бронетехники и артиллерии, которую не могли себе позволить ни США, ни тем более какая-либо другая страна мира.

Эта великая экспансия в общем-то бедной страны была классической иллюстрацией закона подъема и падения империй, выведенного известным американским историком Полом Кеннеди. "Выраженное в такой форме, это, возможно, выглядит грубо меркантильно, но богатство обычно необходимо для поддержания военной мощи, а военная мощь обычно нужна для захвата и защиты богатства, — пишет он. — Если, однако, слишком большая доля ресурсов государства отвлекается от воспроизводства богатства и вместо этого выделяется на военные нужды, то в долгосрочной перспективе это влечет ослабление национального могущества. Таким же образом, если государство перенапряжется стратегически, — скажем, на завоевание обширных территорий или ведение дорогостоящих войн, — возникает риск того, что огромная стоимость осуществления внешней экспансии перевесит потенциальные доходы от нее, и это дилемма, которая обостряется, если данная нация вступает в период относительного экономического упадка… Другие, соперничающие державы теперь растут экономически более высокими темпами и, в свою очередь, стремятся расширить влияние за рубежом. Мир становится местом более жесткой конкуренции, и приобретенные ранее акции обесцениваются… Великие державы, находящиеся в состоянии относительного упадка, инстинктивно реагируют, увеличивая затраты на "безопасность", и тем самым отвлекают еще больше средств от "инвестиций" и усугубляют свою коренную дилемму." [7] С поправками на конкретно-историческую специфику внутреннего устройства державы (в которой богатством был огромный индустриальный потенциал и природные ресурсы в коллективном владении партийно-хозяйственной номенклатуры), а также мотиваций ее экспансии и механизма конечного распада — СССР последовал этой общей модели, как и многие империи Европы и Азии до него.

Нет сомнения в том, что при новой российской экономической и политической системе, каковы бы ни были ее плюсы и минусы, невозможно и думать о подобных оборонных усилиях в мирное время. С 1992 г., в условиях, когда в значительной степени приватизирована и выведена из-под централизованного контроля экономика, либерализованы цены и зарплата, главная забота правительства заключалась в сборе налогов, сдерживании бюджетного дефицита и борьбе с инфляцией. Правительство уже не распределяет непосредственно ресурсы и фонды, а управляет посредством бюджета, субсидий, субвенций, трансфертов и процентных ставок государственных ценных бумаг. Кроме того, процесс принятия бюджета теперь является публичным и включает в себя переговоры с парламентом и различными лоббирующими группами. Распределение фондов, налоги и субсидии стали главными темами публичной политики и объектом внимания средств массовой информации, главной темой избирательных кампаний на всех уровнях власти.

При существующей экономической и политической ситуации доля национальной обороны в российском ВВП снизилась до 2,8 % в 1998 г. Ее вес в федеральном бюджете составил 16,4 % на 1998 г. В абсолютных цифрах перспективы поддержания военной мощи России еще более сомнительны. В 1992 г. Россия унаследовала около 60 % советского ВВП, составлявшего примерно 50–60 % американского. С тех пор национальный доход России уменьшился на 50 %, и в настоящее время находится на уровне 8–9 % американского (последний стабильно возрастал). Общий ВВП России составляет около 600 млрд. долл. (по коммерческому обменному курсу), в результате беспрецедентного экономического кризиса Россия в 1997 г. передвинулась на 16-е (!) место в мире, отстав не только от Большой Семерки, но и от таких стран, как Индия, Бразилия, Индонезия, Мексика, Южная Корея. Расходы ее федерального бюджета — около 93 млрд., а расходы на оборону на 1998 г. запланированы в размере 14 млрд. долл. (82 млрд. деноминированных рублей). [8]

Таким образом, с середины 80-х годов советские/российские оборонные расходы снизились более чем в 10 раз (в постоянных ценах), и в настоящее время составляют не более 10 % оборонного бюджета США, с поправкой на коэффициент покупательной способности рубля в оборонном секторе. Можно предсказать, что независимо от состояния национальной экономики или финансов в высшей степени невероятно, что правительство повысит долю затрат на оборону свыше 3,5 % ВВП, или 20 % расходной части федерального бюджета. Лишь чрезвычайные изменения во внешней среде безопасности или в политическом режиме России могли бы привести к значительному увеличению военных расходов. Пока еще российская армия по инерции сохраняет высокие количественные параметры, но резкое снижение финансирования ведет к обвальному падению всех ее качественных показателей, начиная от материального обеспечения военнослужащих и кончая техническим оснащением. Через 5-10 лет армия России так или иначе сократится минимум наполовину, и военная реформа лишь призвана придать этому процессу упорядоченный характер и повысить качество Вооруженных Сил за счет их количества.