Алексей Гущин - Осененные гвардейским стягом

• Название: Осененные гвардейским стягом
• Автор: Алексей Гущин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

И тут происходит первое попадание в крейсер. Мина с оглушительным треском и воем разрывается на сигнальном мостике. Наклоняюсь к переговорной трубке. Сначала никто не отзывается, затем слышны привычные слова:

- Есть, сигнальный!..

Спрашиваю о результатах попадания. Сигнальщик Краковский докладывает: убито три человека, на мостике пожар, уцелевшие и раненые сигнальщики борются с огнем.

Как выяснилось потом, вместо убитого лейтенанта Денисова командование боевой частью связи принял политрук Шишкин. Он же руководил тушением пожара на сигнальном мостике. Контуженые и раненые сигнальщики сбивали пламя одеждой, заливали водой и пеной из огнетушителей. И огонь был побежден. И ни на миг не прекращал отбивать точки-тире фонарь-ратьер: сигнальщик Алексей Печенкин поддерживал устойчивую связь с другими кораблями отряда, передавая им приказания флагмана...

Медленно, очень медленно приближается к молу корма. По-прежнему упорствует ветер, хотя теперь уже швартовка - дело времени. А его-то и нет. Каждая минута пребывания крейсера под огнем чревата новыми жертвами. Окаменев, слежу за тем, как почти незаметно для глаз сужается полоска воды между бортом крейсера и стенкой мола. На пределе воют моторы шпиля{1}, но трос, обнесенный вокруг баллера{2}, скользит по нему вхолостую.

На юте появляется высокая фигура старшего помощника. Опытным взглядом Константин Иванович вмиг оценил положение, и вот уже слышны его команды:

- Стоп шпиль!

- Пошел шпиль!

Дело двинулось быстрее, но не настолько, как бы хотелось. Секунду раздумываю и принимаю решение начать высадку десантников, не дожидаясь окончания швартовки.

- Левый трап вывалить!

Команда подхвачена, скрипят блоки талей, с которыми ловко управляется помощник боцмана старшина Василий Калинин. Вот трап уже за бортом. К нему подходят катера и увозят пулеметную роту. Вскоре разнесшиеся над молом заливистые очереди наших "дегтярей" возвестили о том, что рота вступила в бой.

Возле меня словно из-под земли вырос возбужденный военком:

- Гордись, командир, не подвел тебя твой крестник! - закричал он мне на ухо.

Я удивленно посмотрел на Щербака. О ком это он?

- О Плотникове говорю! - снова кричит Щербак. - Рекомендацию ему давал, помнишь?

Теперь вспомнил. Вспомнил, как перед выходом в Феодосию ко мне подошел дальномерщик Федор Плотников и попросил дать ему рекомендацию в партию.

- Хочу идти в бой коммунистом, товарищ капитан второго ранга...

И вот Плотников с честью выдержал суровое испытание.

...Мина ударила в угол мостика. Плотникова оглушило, швырнуло на паелы{3}. Очнувшись, краснофлотец кинулся к дальномеру. Прильнул к окулярам. Слева от мола сверкнули вспышки пламени. Немецкая батарея! Плотников быстро определил дистанцию до нее, передал данные артиллеристам. Залп, другой - и батарея умолкла. Плотников развернул дальномер в другую сторону, готовый засечь новую огневую точку, но в это время в дальномер угодил немецкий снаряд. Осколки изрешетили шинель Плотникова, один поранил матросу лицо. Но он не обратил внимания на боль и льющуюся кровь. На мостике вспыхнул пожар, и Плотников кинулся тушить огонь. Пламя гудело на ветру, загорелся кранец с сигнальными ракетами. Плотников высыпал ракеты на настил и стал затаптывать их ногами. На помощь ему подоспел сигнальщик Сергей Краковский. Вдвоем моряки справились с огнем, после чего Плотников вновь вернулся к дальномеру. Он устранил повреждения, и через некоторое время артиллеристы получили новые данные для стрельбы.

Не успел военком закончить свой рассказ, как весь корабль содрогнулся от тяжелого удара. Мы едва устояли на ногах. И тотчас поступил доклад: снаряд попал в фок-мачту, осколками повреждена первая зенитная установка, ранено несколько зенитчиков. И снова начался пожар. С мостика видно, как метнулся к огню комендор Дмитрий Куриленко. Правая рука матроса висит безжизненно, но, несмотря на это, Куриленко вместе с краснофлотцем Подберезным стал сбивать огонь. Полетели за борт приготовленные к стрельбе снаряды. Повернут вентиль пожарного крана. Но воды нет.

Перебита магистраль! А на палубе уже пылает высыпавшийся из снарядов порох. Пена огнетушителей бессильна против него. Вижу, как здоровой рукой Куриленко сдирает брезент и набрасывает его на огонь. Красные языки пытаются вырваться из-под брезента, но сила их слабеет, и скоро лишь клубы едкого дыма, разрываемого на части ветром, напоминают о бушевавшем только что пожаре.

- К орудию! - слышится команда Куриленко, и уцелевшие номера расчета занимают свои места...

Звонок с юта. Это старпом Агарков.

- Корма подошла почти вплотную, - доложил он. - Устанавливаем сходни.

Константину Ивановичу некогда было рассказывать о том, что, когда до мола оставалось метров пять, разбежался и прыгнул на причал краснофлотец Михаил Федоткин. С борта ему быстро подали швартов, и Федоткин закрепил его за пал{4}. Сходни установили буквально за минуту, и на берег неудержимым потоком устремились десантники.

Бой за Феодосию вступил в решающую фазу. Вся видимая вокруг панорама дышала пламенем. Ни на секунду не умолкали пушки и пулеметы. Один из залпов нашего главного калибра угодил в склад боеприпасов. На берегу встала стена огня, который разгорелся еще ярче после того, как спаренные 100-миллиметровые установки лейтенанта Машенина подожгли цистерны с бензином. Зарево залило весь порт, и в его багровом свете я увидел в бинокль колонну немецких танков. Они ползли к порту, стреляя на ходу. Танки против крейсера! Такое вряд ли кто мог припомнить. Но наши артиллеристы начеку. Не успела танковая колонна вступить в бой по-настоящему, как ее разметали снаряды главного калибра крейсера. Как и водится, за танками шла пехота, но ее прижали к земле счетверенные пулеметы главного старшины Степана Буркина.

Но и крейсер получает все больше и больше попаданий. Возрастают потери. Унесли в лазарет военкома Щербака, в руку и ногу ранен осколками наш артиллерист капитан-лейтенант Коровкин. Правда, он вернулся после перевязки на мостик и вновь приступил к командованию своими пушками.

Почти одновременно в борт "Красного Кавказа" попадают два снаряда. Один сделал в броне лишь вмятину, зато другой пробил борт выше броневого пояса и разорвался в кубрике котельных машинистов. Самих машинистов в этот момент в помещении не было, они находились на боевых постах, но осколками ранило нескольких десантников.

Новое попадание и очередной доклад:

- Пробоина в борту!

Григорий Иванович Купец приказывает заделать ее второму аварийному отделению. Но к пробоине не подступишься - все коридоры, кубрики и трапы на корабле забиты десантниками, ждущими своей очереди на высадку. Как быть? Десантники сами нашли выход из положения.

- Ложись! - скомандовал кто-то из них. Красноармейцы без колебаний легли, и матросы-аварийщики по их спинам добрались до пробоины. Ее заделывали пробковыми матрацами. Над головой безостановочно ухало одно из орудий главного калибра, и воздушной волной матрацы буквально выбрасывало из пробоины. Приходилось начинать все сначала. Конечно, краснофлотцы справились с работой, но это заняло немало времени, и весь этот срок десантники ни слухом, ни духом не обмолвились о неудобстве. Велик был боевой порыв этих людей, велика была их ненависть к врагу.

В этом бою мы перестали чему-либо удивляться. Однако был момент, когда сжались самые мужественные сердца.

- Пожар во второй башне! - доложили на мостик.

На мгновение я замер. Пожар в башне, где находились боевые снаряды и располагался зарядный погреб, грозил взрывом всему кораблю. Ведь башня - это не только бронированное сооружение с орудиями, возвышающимися на палубе, как считают многие. На самом деле это лишь часть башни, ее отделение, именуемое боевым. А вся она представляет собой грандиозное сооружение, которое как бы пронизывает корабль сверху донизу. В ней расположены не только пушки, но масса дополнительных механизмов и устройств - элеваторы для подъема боезапаса, электромоторы, зарядные и снарядные погреба. Все это прикрыто мощной броней, и все отделения башенной установки во время боя разобщаются на случай возникновения пожара, но многих случайностей так или иначе не избежишь.

Практика войны на море накопила немало опыта в этом отношении, и не случайно инструкции четко определяют действия командира при угрозе взрыва: он должен, не теряя времени, отдавать приказ о затоплении артиллерийских погребов. Именно такая ситуация возникла на корабле...

Но как затопить башню, если там находятся люди, твои матросы?! Они верят в тебя, в командира, и надо верить в них. Мысли лихорадочно сменяют друг друга. Усилием воли я отринул готовое решение. Нет, затапливать башню нельзя! Если не произошло взрыва сразу же, значит, в башне кто-то жив и борется за спасение корабля. Я оказался прав.