Элизабет Хойт - Приручить чудовище

• Название: Приручить чудовище
• Автор: Элизабет Хойт
• Издательство: АСТ, Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-066950-9, 978-5-271-28049-8, 978-5-4215-0948-6

Лицо сэра Алистэра Манро покрыто шрамами, но более глубокие раны навеки остались в его душе.

Вернувшись из Америки, он отшельником поселился в своем замке. О нем ходят разные слухи, в которых он предстает настоящим чудовищем…

Лишь прекрасной Хелен Фицуильям дано увидеть Алистэра таким, каков он есть, — дано узнать его сердце. Они созданы друг для друга, и страсть, вспыхнувшая между ними, делает их по-настоящему счастливыми.

Но счастье влюбленных оказывается под угрозой, когда в их жизнь вторгаются кошмары прошлого…

---

— Можете рассуждать как угодно, но реальность такова, что я не нуждаюсь в вас и не хочу вашего присутствия здесь.

Он указал рукой на комнату. Дети вошли в нее. Алистэр же не двинулся с места и стоял почти в дверях, так что Хелен была вынуждена протискиваться боком. Пройдя, она взглянула на него и предупредила:

— Я сделаю все, чтобы изменить ваше мнение, сэр Алистэр.

Он склонил голову, его глаз блеснул в свете свечи.

— Спокойной ночи, миссис Галифакс. И он тихо закрыл за собой дверь.

Хелен мгновение смотрела на закрывшуюся дверь, затем огляделась вокруг. Комната, в которую их привел сэр Алистэр, была большой и загроможденной. Огромнейшая кровать с богатой резьбой подавляла. Одну стену покрывали длинные плотные драпировки, конец комнаты скрывался в темноте, но смутные очертания скучившейся мебели заставили ее предположить, что ее просто хранят здесь за ненадобностью. Абигайль и Джейми уставились на кровать словно завороженные. Две недели назад Хелен не позволила бы им даже притронуться к чему-то настолько пыльному. Но тогда, две недели назад, она еще была любовницей герцога Листера.

Глава 2

Говорящий Правду спустился с горы и встал перед черным замком. Четыре башни по углам замка вздымались в ночное небо и таяли во мраке. Он уже собирался уйти прочь, когда тяжелая деревянная дверь со скрипом отворилась. Его встретил прекрасный юноша, облаченный в белые и золотые одежды. На указательном пальце его был перстень с молочно-белым камнем.

— Добрый вечер, путник, — сказал юноша. — Хотите укрыться от холода и ветра?

Замок был зловещим, но вокруг мела метель, а Говорящий Правду мечтал о согревающем огне. Он вошел в черный замок.

Темнота.

Абигайль прислушалась к темноте. Рядом посапывал Джейми. Его дыхание чувствовалось совсем рядом. Он свернулся клубочком и уткнулся головой в ее плечо. Она лежала на самом краю кровати. Мама мягко дышала на другом конце. Гроза прекратилась, но Абигайль еще слышала редкие удары капель по ставням. Они звучали так, словно по стене ходит маленький человечек и притопывает. Абигайль поежилась.

Она хотела в туалет.

Может быть, она бы снова уснула, если бы тихо лежала дальше, однако она дрожала от одной мысли, что может намочить постель. Прошло уже очень много времени с тех пор, как это случилось в последний раз, но она до сих пор помнила свое ощущение стыда. Мисс Каммингс, их няня, заставила ее рассказать об этом маме. Абигайль почти не притронулась к завтраку, боясь признаться, но мама не ругала ее. Она просто смотрела на нее с беспокойством и жалостью, и это было хуже всего.

Абигайль не любила разочаровывать маму.

Иногда мама смотрела на нее так печально, и Абигайль знала: она вела себя неправильно. Она не смеялась, как другие девочки, не играла с куклами и не заводила друзей. Ей нравилось оставаться одной. Нравилось думать о всяких вещах. И иногда она расстраивалась из-за того, о чем думала; она просто не могла удержаться, и не важно, что огорчало маму.

Абигайль тихонько вздохнула. Надо найти горшок. Она приподнялась и перегнулась через край кровати, но было слишком темно, чтобы увидеть пол. Тогда она вытянула одну ногу из-под одеяла и медленно сползала, пока не коснулась пола кончиками пальцев.

Ничего не случилось.

Пол был холодным, но ни мышей, ни пауков или еще каких-нибудь ужасных насекомых на нем она не заметила. Во всяком случае, поблизости. Абигайль перевела дыхание и полностью соскользнула с кровати. Ночная рубашка задралась, и по ногам прошел озноб. Джейми зачмокал во сне и повернулся к маме.

Абигайль встала и одернула рубашку, потом нагнулась и вытянула из-под кровати горшок. Подобрав подол, она присела. Звук струи, бьющей в горшок, казался особенно громким в огромной тихой комнате.

Что-то зашуршало за дверью. Абигайль застыла. В щели под дверью мелькнул свет. Кто-то стоял в коридоре. Ей вспомнилось ужасное лицо сэра Алистэра. Он был таким высоким — даже выше герцога. Что, если он решит прямо сейчас вышвырнуть их из замка? Или еще хуже?

Абигайль не дышала в ожидании, она дрожала от холода и страха. За дверью кто-то закашлялся — долго, хрипло, страшно, так что у нее в желудке все перевернулось, — и выругался. Скрипнули сапоги, и послышался удаляющийся звук шагов.

Абигайль дождалась, когда звук совсем стихнет, и лишь потом поднялась. Задвинула горшок обратно и, вскарабкавшись на кровать, забралась с головой под одеяло.

Выровняв дыхание, Абигайль прислушалась: она слышала только сопение и чмоканье Джейми, который сосал свой палец. Ему не позволялось так делать, но ведь мисс Каммингс здесь не было.

Абигайль обняла брата.

Мама сказала, что они уезжают из Лондона. Что они больше не могут оставаться в своем высоком доме с мисс Каммингс и другими слугами, которых она знала всю свою жизнь. Они оставляют нарядные платья, книжки с картинками и вкусные пирожные с лимонной глазурью. Покидают почти все, что Абигайль знала. Но неужели мама не понимала, каким страшным может оказаться этот замок? Какими темными и грязными будут коридоры и пугающим сам хозяин? И если герцог знал, какое это ужасное место, то как он мог позволить им приехать сюда? Как?!

Абигайль лежала в темноте, прислушиваясь к звукам за стеной, и очень хотела оказаться дома в Лондоне.

Наутро Хелен проснулась оттого, что в окно светило солнце. Она была убеждена, что окна занавешены, и не проверила это, прежде чем они улеглись спать. Впрочем, первые лучи, пробивающиеся сквозь грязное стекло окна, трудно было назвать яркими. Хелен вздохнула и попыталась протереть стекло углом шторы, но лишь подняла целое облако пыли.

— Это самое грязное место, которое я когда-либо видела, — недовольно сообщила Абигайль, наблюдая за братом.

Многочисленные стулья сбились стайкой в дальнем конце комнаты, словно давно оставленные и забытые здесь. Джейми прыгал со стула на стул, выбивая облачка пыли из их сидений. Слой пыли уже покрыл его личико.

Господи, ну что ей делать? Замок запущен до невозможности, его хозяин — грубый, неприятный тип, и у нее нет ни единой мысли о том, с чего начать.

И все же у нее не было другого выхода. Когда она покидала герцога, она прекрасно знала, чем это грозит. Он не из тех людей, которые позволят уйти тому, что им принадлежит. Он мог подолгу не приходить к ней и иметь других любовниц, но он по-прежнему считал ее своей. Его собственностью. И дети тоже были его собственностью. Он был их отцом. Ничего не значит, что он за годы не перемолвился с ними и парой слов или что он никогда не признавал их официально.

Листер охранял свою собственность. Возникни у него предположение, что она может ускользнуть вместе с Джейми и Абигайль, он разлучил бы ее с ними. Она в этом нисколько не сомневалась. Однажды, восемь лет назад, когда Абигайль была совсем маленькой, Хелен сказала ему о своем желании расстаться. Она вернулась домой после прогулки по магазинам и обнаружила, что Абигайль исчезла, а няня в слезах. Листер принес ребенка лишь на следующее утро — и та ночь до сих пор преследует Хелен в тяжелых снах. К тому времени как он появился у ее дверей, Хелен была почти больна от беспокойства. А Листер? Он вошел и четко объяснил, что если она собирается покинуть его, пусть не надеется увезти с собой дочь. Она принадлежала ему, никто, и ничто не могли изменить этого.

Когда она приняла решение оставить герцога, она уже знала, что должна сжечь за собой все мосты. Если она хочет сохранить детей, Листер не должен найти ее. С помощью леди Вейл она покинула Лондон в почтовой карете, вышла на первом же постоялом дворе на Северной дороге и дальше продолжала менять наемные кареты как можно чаще. Она выбирала самые неудобные дороги и пыталась привлекать поменьше внимания.

Это была идея леди Вейл — сделать ее экономкой сэра Алистэра. Замок Грейвз был далеко, его хозяин не вращался в обществе, и леди Вейл была уверена, что никто и не подумает искать ее там. В этом отношении владения сэра Алистэра были идеальным убежищем. Но Хелен была бы удивлена, если бы леди Вейл знала, как выглядит замок…

Или насколько упрям его хозяин.

По одному шагу за раз. Было бы здорово, если бы она могла отправиться еще куда-нибудь, но она выбрала эту дорогу и должна справиться. Мысли о неудаче просто неразумны в такой ситуации.

Джейми с шумом приземлился на сиденье стула и сполз на пол в облаке пыли.

— Прекрати, пожалуйста! — прикрикнула Хелен.

Дети разом посмотрели на нее. Она нечасто повышала голос. Но прежде у нее была няня, которая заботилась о них, она же видела их, только когда сама того хотела: в кровати, во время полуденного чаепития, на прогулке в парке. Тогда все они были, как правило, в хорошем настроении. Если Абигайль или Джейми плакали или злились или еще что-нибудь в том же духе, она просто звала няню. К несчастью, мисс Каммингс тоже пришлось оставить в Лондоне.