Николай Дементьев - Подготовка к экзамену

• Название: Подготовка к экзамену
• Автор: Николай Дементьев
• Жанр: Советская классическая проза

Кате во сне на помощь пришел благородный незнакомец. Придя утром в школу, она знакомится с новичком и решает, что он — герой ее сна. Однако поступки юноши разрушают созданный Катей романтический образ…

---

— А ты думала!

Как я только буду существовать без Виктора? Ну а с ним что у меня будет за жизнь?.. И я снова тяжко вздохнула. Он глянул на меня, спросил:

— Ты что? — и захохотал весело, громко; он раскачивался, приседал и все хохотал, хохотал, глядя на меня.

А у меня на глазах выступили слезы.

— Пыль попала… Сейчас пройдет…

Я стала тереть глаза кулаками.

— Ну и потешно же ты ревешь! Да не обижайся, я просто еще ни разу твоих слез не видел.

Мне почему-то вспомнились есенинские стихи: «Ты меня не любишь, не жалеешь, разве я немножко не красив…» Вот и красива я, все девчонки в школе завидуют, а трудно рассчитывать мне на простую человеческую жалость и понимание со стороны Виктора. Жестокий он. Неужели действительно у нас с ним уже все кончилось?

— Слушай, а вдруг я сейчас утону? — спросила я его.

Ты-то? Не смеши! Плаваешь не хуже меня.

— Ну мало ли… Несчастье какое, судорога, инфаркт…

— А я-то зачем? Вытащу, не трусь.

Вот и этого он не понимает или делает вид, что не понимает. Совсем плохо мое дело, совсем!

— Ну ладно, давай купим вон в том ларьке какую-нибудь дрянь, — сказала я. — Выкупаемся и выкинем.

— Вот так-то лучше, — Виктор снова заулыбался.

Интересно, а Хлестаков, к примеру, обладал способностью по-человечески, всерьез и надолго огорчаться? Кажется, это было несвойственно уважаемому Ивану Александровичу. Вот и у моего Виктора Александровича легкость в мыслях необыкновенная.

Около ларька под широким полотняным тентом никого не было, за прилавком сидела пожилая женщина, читала книгу, сдвинув большие очки на самый кончик носа.

— Товарищ продавец, — насмешливо-официально сказал ей Виктор, — подберите, пожалуйста., моей красавице какой-нибудь купальничек подешевле.

Женщина медленно подняла голову от книги и поглядела на Виктора. Сначала лицо ее было отрешенно-задумчивым. Глядя поверх очков, она перевела глаза с Виктора на меня, и вдруг лицо ее ласково и добро заулыбалось, покрылось частыми морщинками. Это было привычно мне: почти все вот так с удовольствием глядели на нас с Виктором, когда мы были вместе. Потом удивленно мигнула, будто только сейчас расслышала слова Виктора, спросила негромко:

— Зачем же подешевле, она и действительно красавица!

— Для однократного пользования, — просто пояснил ей Виктор. — Выкупаемся и выбросим.

Женщина перестала улыбаться, лицо ее как-то отвердело, сделалось, сердитым, почти злым. Не оборачиваясь, она протянула руку себе за спину, взяла с полки какой-то пестрый купальник, бросила его на прилавок перед нами, заговорила возмущенно:

— Вот она, нынешняя молодежь! Ни вещам, ни людям, ни жизни, ни себе цену не знают! «Выкупаемся и выбросим!..» Привыкли готовенькое получать, все у вас в жизни для однократного пользования. Что было до вас, что будет после вас — вам наплевать! Кукушки вы, а не лебеди, прохожие гости Земли!

— А вы интеллектуалка, тетенька! — ничуть не смущаясь, ответил Виктор — Спасибо за ликбез.

И, не глядя на купальник, бросил на прилавок деньги. У меня от смущения горели уши.

Как она сразу поняла. Виктора! Я почти полгода с ним знакома и только теперь начинаю все это видеть в нем. Мне стало нестерпимо стыдно, я схватила купальник, побежала в кабинку переодеваться. Купальник неожиданно оказался впору мне, и я поняла, что не выброшу его. Когда вышла из кабинки, неся в руках вещи и портфель, Виктор в одних трусах стоял около скамейки, курил, улыбался, гляди на солнце. Стройным, мускулистым, уже красиво загоревшим и сильным был он. Вещи его сложенные аккуратно, лежали на скамейке. Боковым зрением увидела, что две девушки шепчутся, глядя на него.

— Ну в воду! — скомандовал Виктор, схватил меня за руку, и мы побежали к воде.

Я была точно во сне, в первый момент даже не поняла, холодная ли вода. Азартным кролем пошла за Виктором. Плыла, плыла, выдыхая воздух в воду, хватая его раскрытым ртом — краем глаза видела двухслойную сине-голубую полоску воды и неба. И вдруг наткнулась на Виктора. Он улыбался, стоя в воде, глядя на меня. И я тотчас счастливо заулыбалась ему в ответ. Стремительное движение отодвинуло куда-то далеко-далеко все то неприятное, что случилось сегодня в школе, о чем я все время мучительно думала.

Схватилась руками за плечи Виктора и только теперь увидела, что мы с ним были посередине Невы. Вдали сиял шпиль Петропавловской крепости; здания Эрмитажа и Зимнего дворца на другом берегу казались совсем низенькими. Я увидела, что в глазах Виктора пропал стеклянный блеск, они были живыми, а в глубине их появился озорной огонек. Вот за это я любила его. Виктор обнял меня правой рукой, притянул к себе, прижал крепко.

Опомнилась я только тогда, когда нас с головой окатило водой. Раскрыла глаза — метрах в двадцати прошел пассажирский катер, на нем играла веселая музыка, а по-летнему разноцветно одетые пассажиры смотрели на нас и смеялись. Виктор все крепче прижимал меня к себе, точно вообще не видел ни катера, пи людей, но я обеими руками уперлась ему в грудь, с трудом отодвинулась. Решилась, глянула ему в глаза — они были совсем черными и непроницаемыми, снова чужими. Отвернулась поспешно, окончательно высвободилась из его рук, что есть силы поплыла обратно. И тотчас вспомнила Людочку и все, что случилось сегодня в классе; вспомнила, как мы с Виктором молча прошли весь Невский, как я мучилась. Ну, от Виктора, предположим, я еще могу убежать, а от себя самой куда спрячусь?!

Мы вышли из воды, сели на нашу скамейку, и Виктор стал закуривать. Вдруг он негромко и сердито спросил:

— Чего ты дразнишь меня, а? Или у женщин это уж так положено?

И опять мне тотчас стало холодно, сжались плечи. Я опустила голову. «Дразнишь…» И ведь сам понимает, что не дразню. И снова то тяжелое и горькое, что было до нашего купания, подступило ко мне.

Он еще что-то говорил, но я уже не слушала и все не могла поднять голову, посмотреть на него. Дрожать от холода я уже перестала, солнце горячо грело мои плечи, ноги, почти высушило волосы, а я со страхом и все явственнее чувствовала: нет, никогда уже не смогу забыть того, что случилось сегодня у нас в классе! Ни самого этого происшествия, ни горечи, вызванной им, ни, главное, того нового, что неожиданно рассмотрела сегодня в Викторе. Голос его доносился до меня глухо, и слова были неразличимы, будто в ушах у меня оказалась вата, а я испугалась еще сильнее, когда стала сначала смутно, а потом все отчетливее, яснее понимать: нет, не только не смогу никогда забыть всего этого, но даже буду вынуждена что-то делать! Еще неизвестно, что именно, но буду.

Встала, проговорила решительно:

— Ну, пора домой, — и, так и не поглядев на Виктора, пошла в кабинку переодеваться.

2

Высокий красивый парень, чем-то очень похожий отца, только, конечно, моложе его, спрашивал меня, ласково и подзадоривающе улыбаясь:

— Ну, ты первая прыгаешь или я?

Мы с ним стояли на краю высоченной горы, вокруг были только снег, синее небо и ослепительное солнце. А под ногами у нас — глубоченная пропасть, даже не было видно дна ее. И нам с парнем почему-то надо было обязательно перепрыгнуть через эту пропасть шириной чуть ли не в двадцать метров. Мне было страшно, и весело, и счастливо, что парень рядом со мной, что он улыбается мне, глядит на меня… В груди сделалось горячо и уверенно-бодро, я сказала решительно и с вызовом:

— Придется уж мне показать тебе пример!

Сбросила на снег рюкзак, разбежалась и прыгнула, оттолкнувшись изо всех сил. Летела я через пропасть невесомо, легко и странно долго парила, как птица. Даже будто покружилась на той стороне пропасти, выбирая место, куда удобнее приземлиться. Уверенно и крепко встала ногами на стеклянно-синий лед, чуть припорошенный снежком, обернулась к парию, засмеялась от радости, крикнула ему:

— Испугался, герой?

Парень восхищенно глядел на меня, медленно снимая рюкзак с плеч… А я была так счастлива, что не испугалась, что перепрыгнула пропасть первой, что парень никогда уже в жизни не забудет, конечно, этой моей смелости!

И он тоже разбежался, прыгнул, и я сразу же поняла, что он не долетит; в груди у меня все сжалось. Парень летел ко мне тоже долго-долго и стал падать в пропасть, еле-еле успел схватиться руками за каменистый край ее. Я кинулась к нему, схватила его за руки, изо всех сил стала тянуть кверху…

И в это время где-то рядом по-домашнему неправдоподобно задребезжал телефонный звонок. Я успела только удивиться этому, а сама все тянула и тянула парня за руки. И вот он уже вылез, испуганное до этого лицо его стало счастливым, он сказал: «Я люблю тебя, Катя!» — поцеловал меня холодными губами.

А телефонный звонок все дребезжал где-то рядом, парень тоже услышал его — я это поняла по его лицу, — чуть отодвинулся от меня, и я проснулась.