Иоанн Златоуст - Творения, том 9, книга 1

• Название: Творения, том 9, книга 1
• Автор: Иоанн Златоуст
• Жанр: Религия

---

5. Не будем же превозноситься, если люди боятся нас. Во-первых, ни один муж бояться нас не будет; а во-вторых, не великое дело, если и боятся нас. Великое благо – добродетель; и смотри, насколько великое. Обстоятельства, среди которых она приобретается, мы почитаем бедствиями, а ей самой удивляемся и ублажаем ее. И кто не будет ублажать человека любомудрого, хотя бедность и тому подобное почитаются бедствиями? Если же (добродетель) сияет, среди того, что почитается бедствием, то смотри на ее превосходство. Человек, ты превозносишься властью? Но какая власть, скажи мне, дана тебе? От людей ты получил власть; доставь же себе власть внутренне, в самом себе. Начальник не тот, кто так называется, а кто таков на самом деле. Как врачом или ритором не может сделать и царь, так и начальником, потому что не грамота и не название делают человека начальником. Пусть, если угодно, кто-нибудь построит лечебницу, соберет учеников, приобретет и инструменты и лекарства, и будет посещать больных: достаточно ли этого, чтоб быть врачом? Нет; нужно еще искусство, а без него все это не только не приносит никакой пользы, но приносит даже вред. Кто сам не врач, тому лучше и не иметь у себя лекарств, так как кто не имеет их, тот не может ни излечить, ни повредить; а кто имеет, но не умеет пользоваться ими, тот может повредить. Лечение зависит не только от свойства лекарств, но и от искусства, предписывающего их: когда нет его, тогда все извращено. Так и начальник; положим, что он имеет инструменты, т.е. голос, гнев, палачей, ссылки, почести, подарки, похвалы, имеет лекарства – законы, имеет больных – людей (слуг), имеет мастерскую – судилище, имеет учеников – воинов; но если он не знает науки врачевания, то все это не принесет никакой пользы. Судья есть врач душ, а не тел; если же врачевание тела требует такого попечения, то тем более врачевание души, потому что душа важнее тела. Таким образом, носить имя начальника еще не значит быть начальником. Некоторые называются великими именами, как-то: Павлом, Петром, Иаковом, Иоанном; но от этих имен они не делаются тем, чем называются; например, я сам: я ношу одно имя с тем блаженным (апостолом), но я не тоже, что он; я не Иоанн, а только называюсь так. Так и те – не начальники, а только называются так. Бывают начальники и без этого названия, подобно как врач, хотя бы и не прилагал к делу своего искусства, а имел его в душе, есть врач. Начальники – те, которые умеют управлять сами собою. К душе имеют отношение следующие три предмета: дом, город и вселенная; во всем есть постепенность. Кто хочет быть начальником дома и хорошо управлять им, тот прежде всего должен устроить свою собственную душу, потому что она – ближайший его дом. Если же он не в состоянии управлять самим собою, там, где одна душа, где сам он господин, где он всегда сам у себя, то как он будет управлять другими? Кто мог устроить свою душу и одно в ней сделать господствующим, а другое подчиненным, тот будет в состоянии управлять и домом; кто домом, тот и городом, а кто городом, тот и вселенной. Если же кто не в состоянии управлять своею душою, то как он может править вселенной? Все это сказано мною для того, чтобы мы не превозносились властью, чтобы знали, что такое власть. Иначе это не власть, а посмешище, рабство, и тысячами других подобных наименований можно бы назвать это. Скажи мне, в самом деле, что свойственно начальнику? Не приносит ли пользу и благодетельствовать подчиненным? Что же, если этого не будет? Как может принести другим пользу тот, кто не сделал добра самому себе? У кого в душе господствуют бесчисленные страсти, тот как обуздает их в других? Точно также и наслаждение не в том состоит (в чем обыкновенно полагают), но в другом. Как начальником оказывается не тот (кто так называется), а другой, так и наслаждающийся – не тот, кто предается наслаждениям, а некто другой. Думают, будто наслаждение состоит в том, чтобы предаваться удовольствиям и угождать чреву; но не в этом оно состоит, а, напротив, в том, чтобы иметь удивительную душу и быть довольным. Пусть кто-нибудь ест, пьет, роскошествует, а потом испытывает уныние и скорбь: можно ли сказать, что он наслаждается? Следовательно, наслаждение состоит не в том, чтобы есть и пить, но в том, чтобы чувствовать довольство. Пусть другой кто-нибудь не имеет ничего, кроме сухого хлеба, но питается им с радостью: не удовольствие ли это, и, следовательно, не наслаждение ли? Посмотрим же, кому оно доступно – богатым, или небогатым? Ни тем прямо, ни другим; но тем, которые так устроят свою душу, чтобы не иметь поводов к недовольству. Какая же это жизнь, может быть, спросит кто-нибудь? Вижу, как все вы обратили внимание и желаете услышать, что это за жизнь, свободная от неудовольствий? Пусть же прежде всего каждый из вас убедится, что в том состоит удовольствие, в том наслаждение, когда недовольство не возмущает меня, когда оно не требует от меня ни мяса, ни вина, ни изысканных яств, ни шелковых одежд, ни роскошного стола. Но если я покажу таковую жизнь, чуждую всего этого, то возлюби это удовольствие, такую жизнь. Подлинно, множество скорбей происходит у нас оттого, что мы не рассуждаем об этом, как должно. Кто же более имеет скорбей – тот ли, кто не заботится ни о чем подобном, или кто заботится? Кто боится случайных перемен, или кто не боится? Кто в опасности от зависти, ненависти, клеветы, вражды, недоброжелательства, или кто свободен от всего этого? Кто нуждается во многом, или кто не нуждается ни в чем? Кто раболепствует тысячам, или кто – никому? Кто подчиняется тысячам, или кто независим? Кто боится одного господина, или кто – бесчисленного их множества? Итак, вот в чем состоит высшее удовольствие. Будем же стремиться к этому и не будем пристрастны к благам настоящим; будем презирать все суетное величие настоящей жизни и во всем соблюдать умеренность, чтобы нам беспечально провести эту жизнь и сподобиться обетованных благ, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 53

"Когда он сказал это, царь и правитель, Вереника и сидевшие с ними встали; и, отойдя в сторону, говорили между собою, что этот человек ничего, достойного смерти или уз, не делает. И сказал Агриппа Фесту: можно было бы освободить этого человека, если бы он не потребовал суда у кесаря. Посему и решился правитель послать его к кесарю" (Деян.26:30-32).

1. Смотри, какой приговор опять произносят. И после того, как было сказано: "безумствуешь ты", признают его свободным не только от смерти, но и от уз, и совершенно отпустили бы его, если бы он не потребовал суда у кесаря. Но это случилось по смотрению (Божию), и не только это, но и то, что он отправился в узах. Потому он и сказал: "даже до уз, как злодей" (2Тим.2:9). Если Господь его "и к злодеям причтен" (Мк.15:28), то тем более мог он; и как Господь не сделался оттого причастным их бесчестию, так и он: то и кажется удивительным, что, приобщившись им, не потерпел от них никакого вреда. "Когда решено было плыть нам в Италию, то отдали Павла и некоторых других узников сотнику Августова полка, именем Юлию. Мы взошли на Адрамитский корабль и отправились, намереваясь плыть около Асийских мест. С нами был Аристарх, Македонянин из Фессалоники. На другой день пристали к Сидону. Юлий, поступая с Павлом человеколюбиво, позволил ему сходить к друзьям и воспользоваться их усердием" (Деян.27:1-3). Смотри, до какого места Аристарх сопровождает Павла. Ко благу и к пользе случился здесь Аристарх; он мог рассказать обо всем в Македонии. "Юлий, поступая с Павлом человеколюбиво, позволил ему сходить к друзьям и воспользоваться их усердием. Отправившись оттуда, мы приплыли в Кипр, по причине противных ветров" (ст. 3, 4). "Юлий", говорит, "поступая с Павлом человеколюбиво". Хорошо он поступает, дозволяя (Павлу) сходить к знакомым и получить пособие; вероятно, (Павел) нуждался в этом после многих бедствий от уз, от страха, от беспрестанной перемены мест. Смотри, как (писатель) не скрывает и того, что он желал получить пособие. Затем опять искушения, опять противные ветры. Смотри, так всегда бывает в жизни святых: избавились из судилища, и подвергаются кораблекрушению и буре. Указывая на это, (писатель) продолжает: "и, переплыв море против Киликии и Памфилии, прибыли в Миры Ликийские. Там сотник нашел Александрийский корабль, плывущий в Италию, и посадил нас на него" (ст. 5, 6). "Нашел", говорит, "Александрийский корабль". Хорошо это случилось, так что одни могли уведомить о Павле в Азии, а другие в Ликии. Смотри, как Бог не творит здесь ничего особенного и ничего не изменяет, попускает плыть при ветрах противных, но и чрез это совершает чудо. А чтобы они плыли безопасно, Он не попустил им выйти в море, но они постоянно держались берегов. "Медленно плавая многие дни и едва поравнявшись с Книдом, по причине неблагоприятного нам ветра, мы подплыли к Криту при Салмоне. Пробравшись же с трудом мимо него, прибыли к одному месту, называемому Хорошие Пристани, близ которого был город Ласея. Но как прошло довольно времени, и плавание было уже опасно, потому что и пост уже прошел, то Павел советовал, говоря им: мужи! я вижу, что плавание будет с затруднениями и с большим вредом не только для груза и корабля, но и для нашей жизни. Но сотник более доверял кормчему и начальнику корабля, нежели словам Павла" (ст. 7-11). О посте говорится здесь, я думаю, иудейском. Ведь они отплыли спустя долгое время после пятидесятницы, и потому к Криту могли прибыть около самой зимы. Не маловажное чудо, что ради Павла были спасены и прочие. "Мужи!", говорит, "я вижу, что плавание будет с затруднениями и с большим вредом не только для груза и корабля, но и для нашей жизни". Таким образом Павел приказывал им остановиться и предсказывал будущее; но они, спеша и видя неудобство местности, хотели перезимовать в Финикии.