Иоанн Златоуст - Творения, том 11, книга 2

• Название: Творения, том 11, книга 2
• Автор: Иоанн Златоуст
• Жанр: Религия

---

2. Итак, он заботился не об опасностях, ему (угрожавших), но об учениках. Видишь ли, что он превзошел всякого отца по плоти? Мы в скорбях и опасностях перестаем помнить обо всех, а он так боялся и трепетал за детей, что даже того, кто был единственно для него утешением – Тимофея, сообщника и споспешника своего, послал к ним, (находясь сам) посреди опасностей. "И не сделался тщетным ", – говорит, – "труд наш". Почему? Ведь если бы они и совратились, то не по твоей вине, не по твоему нерадению. Но все же и в этом случае, по причине сильной братской любви, я считал бы труд мой потерянным. "Чтобы как не искусил вас искуситель". Он искушает, не зная, одолеет ли. Но хотя бы он наступал и не зная, а мы знали бы, что мужественно преодолеем, – ужели мы не должны трезвиться? А что нападает на нас, не зная (одолеет ли), это показал на Иове. Злой тот дух говорил Богу: "Не Ты ли кругом оградил его и дом его и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле; но простри руку Твою и коснись всего, что у него, - благословит ли он Тебя? " (Иов.1:10,11). Искушает и, если видит нечто слабое, нападает, а если – сильное, отступает. "И не сделался ли тщетным", – говорит, – "труд наш". Послушаем все, как трудился Павел. Не сказал: дело, но: труд; не сказал: и вы погибнете, но: труд наш. Поэтому, если бы что-нибудь и случилось, то (случилось бы) то, что было вероятным; но так как не случилось ничего, то большое диво. Мы, говорит, ожидали того, а случилось противное. Мы не только не получили от вас никакого усиления печали, но даже утешение. "Теперь же", – говорит, – "когда пришел к нам от вас Тимофей и принес нам добрую весть[1] о вере и любви вашей ". "И добрую весть", - говорит. Видишь ли великую радость Павла? Не сказал: "возвестил", но: благовествовал, "принес добрую весть" – столь великим благом он считает их твердость в вере и любовь! И необходимо, чтобы усиливалась последняя, когда пребывает непоколебимою первая. Потому он и радовался о любви их, что она была признаком их веры. "И что", – говорит, – "вы всегда имеете добрую память о нас, желая нас видеть, как и мы вас", – то есть с похвалами. Не только когда мы находились у вас и когда совершали чудеса, но и теперь, когда мы пребываем вдали от вас, терпим побои и переносим бесчисленные бедствия, вы имеете о нас добрую память. Послушайте, как восхваляют и как ублажают учеников, сохраняющих добрую память о своих наставниках. Будем подражать им: (чрез это) мы доставим пользу себе самим, а не тем, которых любим. "Желая ", – говорит, – "нас видеть, как и мы вас ". И это их радовало. Для любящего ведь весьма приятно и утешительно, если любимый знает, что он любим. "То мы, при всей скорби и нужде нашей, утешились вами, братия, ради вашей веры; ибо теперь мы живы, когда вы стоите в Господе". Что может сравниться с Павлом, который спасение ближних считал за свое собственное, имея такое же отношение ко всем, какое тело к членам? Кто бы мог ныне говорить таким языком? Или лучше: кто бы мог когда-либо помыслить так? Он не хотел, чтобы они изъявляли благодарность ему за перенесенные им ради их искушения; но им изъявляет благодарность за то, что не поколебались по причине искушений, с ним случившихся, говоря как бы так: вам предстояло более опасности от искушений, чем нам; вы более подвергались искушениям, нежели мы, – хотя вы и не страдали во время страданий наших. С тех пор, говорит далее, как Тимофей принес нам радостную весть, мы не чувствуем никакой горести, но "при всей скорби и нужде нашей, утешились вами", и не в скорби только, но и "при нужде" говорит. И подлинно, доброго учителя ничто не может смутить до тех пор, пока дела учеников текут по желанию его. "Утешились вами", т. е. вы нас подкрепили. Между тем, было наоборот, так как то, что они не изнемогли от страданий, а мужественно перенесли их, содействовало укреплению учеников. Но Павел представляет все с противоположной стороны, и обращает это в похвалу им: вы, говорит, нас умастили, вы нам дали вздохнуть, вы не допустили нас до того, чтобы мы чувствовали искушения. И не сказал: мы воодушевились, не сказал также: мы утешились,– а что же? Мы "теперь живы", показывая этим, что и искушением и смертью для себя считает не иное что, как их преткновение, почему и жизнью (считает для себя) их преспеяние. Каким образом кто-либо иной высказал бы (так) и печаль о немощи учеников, и радость? Не сказал: радуемся, но: "ибо теперь мы живы", разумея жизнь будущую.

3. Итак, без этого жизнь не считаем жизнью. Таковы должны быть расположения наставников и учеников, – и тогда не будет ничего неуместного. Потом, распространяя эту мысль, смотри, что он говорит: "Какую благодарность можем мы воздать Богу за вас, за всю радость, которою радуемся о вас пред Богом нашим, ночь и день всеусердно молясь о том, чтобы видеть лице ваше и дополнить, чего недоставало вере вашей?" (ст. 9-10). Вы, говорит, были для нас виновниками не только жизни, но и великой радости, – столь великой, что мы не в силах и возблагодарить достойно Бога. Успех ваш мы считаем, говорит, даром Божиим. Вы столько облагодетельствовали нас, что мы считаем это (делом совершившимся) по внушению Божию, или лучше – делом самого Бога, так как столь возвышенные чувствования несвойственны человеческой душе и заботливости. "Ночь и день всеусердно молясь " И это признак радости. Как земледелец, слыша о своем поле, которое он возделал, что оно изобилует плодами, нетерпеливо желает видеть сам то, что ему доставляет такое удовольствие, так и Павел – Македонию. "Ночь и день всеусердно молясь ". Заметь гиперболу! "Чтобы видеть лице ваше и дополнить, чего недоставало вере вашей ". Здесь возникает важный вопрос. Если ты теперь жив, потому что (фессалоникийцы) устояли, и Тимофей благовестил тебе их веру и любовь, и ты исполнен столь великой радости, что не можешь достойно возблагодарить Бога, – то как здесь говоришь ты о недостатке в их вере? Те слова не составляют ли лести? Никак, – да не будет! Выше он свидетельствовал, что они оказали великие подвиги и не менее перенесли, чем и церкви, находящиеся в Иудеи. Что же это значит? То, что они еще не всем учением воспользовались и не всему научились, чему надлежало научиться; и это он поясняет к концу (послания). А быть может, между ними были и состязания о воскресении, и много было таких, которые смущали их уже не искушениями и опасностями, но тем, что выдавали себя за учителей. Это-то он и называет: "недостаток веры", – и потому-то и выразился таким образом; не сказал: "утвердить", но: "дополнить". Когда он страшился за самую веру, то "послали", – говорит, – "Тимофея утвердить вас"; а здесь говорит: "дополнить, чего недоставало вере вашей", что более относится к научению, нежели к утверждению, подобно тому, как и в другом месте говорит: "да усовершит вас во всяком добром деле" (Евр.13:21). Совершенное же – то, чему не достает немногого, и оно восполняется. "Сам же Бог и Отец наш и Господь наш Иисус Христос да управит путь наш к вам. А вас Господь да исполнит и преисполнит любовью друг к другу и ко всем, какою мы исполнены к вам" (ст. 11,12). Молиться не только внутренно, но и излагать молитву в послании, это – свойство чрезвычайной любви, свойство души пламенной и поистине непреоборимой, а также свидетельство о том, что молитвы приносились за них и там (в Элладе), и вместе оправдание в том, что они не пришли не по собственному произволу или нерадению. Он говорит как бы так: сам же Бог да прекратит искушения, отовсюду препятствующие нам иметь прямой к вам путь. "А вас Господь да исполнит и преисполнит". Видишь ли неудержимый порыв любви, выражающийся в этих словах? "А вас Господь да исполнит", – говорит он, – "и преисполнит" – вместо: да возрастит. Как бы с преизбытком, так можно сказать, он желает быть любимым от них. "Какою", – говорит, – "мы исполнены к вам", т. е. с нашей стороны уже есть (любовь к вам); желаем, чтобы была и с вашей. Видишь, куда хочет распространить эту любовь? Не только друг к другу, но и ко всем. В том поистине обнаруживается любовь по Богу, что (она стремится) обнять собою всех . Если же ты одного любишь, а другого нет , то твоя любовь – человеческая. Но наша не такова. "Какою мы исполнены к вам, чтобы утвердить сердца ваши непорочными во святыне пред Богом и Отцем нашим в пришествие Господа нашего Иисуса Христа со всеми святыми Его" (ст.13). Показывает, что эта любовь приносит пользу им самим, а не тем, которых любят. Хочу, говорит, чтобы эта любовь преизбыточествовала настолько, чтобы не было никакого порока. Не сказал: утвердить вас, но: "сердца ваши", – "из сердца исходят злые помыслы"(Mф.15:19). Можно быть злым, не делая никакого зла, как-то: иметь ненависть, неверие, быть коварным, радоваться несчастьям, быть недружелюбным, держаться превратного учения: все это – дело сердца. Быть чистым от всего этого составляет святость. Правда, святостью главным образом и по преимуществу называется целомудрие, так же как и нечистотою блуд и прелюбодеяние; но, вообще, всякий грех есть нечистота, и всякая добродетель чистота: "Блаженны", – говорит (Спаситель), – "чистые сердцем" (Mф.5:8), разумея под чистыми чистых по всему.