Андрей Еременко - В начале войны

• Название: В начале войны
• Автор: Андрей Еременко
• Жанр: О войне

Малоисследованной проблемой в нашей исторической литературе является Смоленское сражение. В предлагаемой книге сделана попытка решить эту проблему. Во всяком случае, описание боев под Смоленском основано на фактах, с показом многих деталей и перипетий этого памятного события. То же в еще большей степени касается и героической обороны Могилева. Очень трудоемкой, но благодарной работой были поиски материалов об участниках и героях описываемых событий Дополнен раздел об организаторской и воспитательной работе Коммунистической партии в войсках, о неразрывной связи фронта и тыла. Исправлены отдельные фактические неточности, имевшиеся в первоначальном варианте. Книга «В начале войны» представляет собой военно историческое описание событий, сделанное их участником и очевидцем, с привлечением обширного архивного материала, трудов отечественных и зарубежных авторов, а также неопубликованных воспоминаний других участников событий. Мемуарный материал представляет собой лишь стержень повествования.

---

К фашистским захватчикам он относился с глубокой ненавистью и презрением. Неоднократно в моем присутствии он зло и остроумно высмеивал листовки, которые противник разбрасывал с самолетов в расположение наших частей, показывая при этом, что враг не знает советского народа, не знает страны, на которую он напал, и что это приведет фашистов к неизбежному поражению, несмотря на их первоначальные успехи.

Я не знаю деталей тех обстоятельств, при которых погиб В. Я. Качалов. Я получил от члена Военного совета армии (бывшего члена Военного совета Архангельского военного округа) В. И. Колесникова сведения, которыми он располагал об обстоятельствах гибели Качалова. Сам я был у Качалова и разговаривал ic ним за несколько часов до его гибели под д. Старинка. От имени начальника штаба армии генерала П. Г. Егорова и от своего лично имени я просил у Качалова и Колесникова разрешения продолжать разведку боем возможностей выхода частей армии, находившихся примерно в 6 км западнее командного пункта, из окружения. Такие возможности нами частично уже были выявлены, и я от имени Егорова и от своего имени просил разрешения, если не удастся прорваться в районе д. Старинка, начать вывод частей армии из окружения в том направлении, в котором мы могли осуществить прорыв. Такое разрешение командующим и членом Военного совета армии нам было дано, после чего я вернулся к Егорову. Время было уже под вечер и с наступлением темноты нам удалось осуществить прорыв и начать продвижение к р. Остер.

Ночью в расположение наших частей прибыл член Военного совета армии Колесников и сказал мне, что прорыв у д. Старинка не удался и части, которые вели бой с противником там, в настоящее время присоединились к частям, которыми командовал начальник штаба армии Егоров. Я спросил, где находится командующий армией. В. И. Колесников рассказал, что вскоре после моего отбытия с КП армии противник перешел в контратаку у д. Старинка и нужно было поддержать морально-боевое состояние частей, для чего он, Колесников, с офицерами штаба армии, которые в то время находились на КП, ушел в боевые порядки частей, ведущих бой с противником. После того, как контратака противника была отбита и наши части перешли к обороне, Колесников вернулся на KH армии, где обнаружил свою бронемашину вместе с ее водителем, но заметил, что танк, в котором до этого находился командующий армией, отсутствовал. На вопрос о том, где танк командующего, где сам командующий, получил ответ от водителя бронемашины, что командующий в танке выехал по направлению к противнику, но не прямо к д. Старинка, а правее ее. О целях поездки командующего водитель бронемашины ничего не знал.

Колесников предполагал, что командующий, возможно, решил прорваться на танке сквозь вклинившегося в расположение наших частей противника к другим частям армии, с которыми была потеряна к этому времени всякая связь, для того, чтобы координировать их действия с теми частями, которые вели бой под д. Старинка. Мне это предположение Колесникова также казалось весьма правдоподобным и, конечно, ни у меня, ни у него не было и малейшей мысли о том, что Качалов мог иметь какое-либо намерение сдаться противнику в плен. Об этом же как Колесников, так и я докладывали и Мехлису, когда мы были вызваны им для объяснения причин исчезновения Качалова. Но Мехлис заявил нам, что мы политические младенцы и не понимаем, что Качалов не только сам давно уже решил перейти к противнику, но и искал себе союзников. Никаких убедительных данных в подтверждение этого своего заявления Мехлис привести нам не мог. Он сослался лишь на случай, когда Качалов в присутствии группы офицеров прочел листовку противника, призывавшую сдаваться в плен и утверждавшую, что эта листовка служит пропуском в расположение войск противника. Я не знал об этом случае, но Колесников говорил, что такой случай был, однако, как и раньше, отношение Качалова к листовке противника было издевательским. Во всяком случае, этот эпизод никак не давал повода думать всерьез о возможности измены Родине со стороны генерала Качалова{38}.

Мехлис же, использовавший любой случай для избиения военных кадров, объявил доблестного командарма изменником Родины и приклеил ему ярлык врага народа.

Я рассказал здесь о генерале Качалове и, в частности, более подробно о его гибели потому, что он в то время без оснований был действительно обвинен в измене Родине, в переходе на сторону врага. В декабре 1953 г. дело Качалова было пересмотрено и Владимир Яковлевич полностью реабилитирован.

Доброе имя храброго командарма останется в памяти нашего народа наряду с именами других героев, павших в борьбе за свободу и счастье нашей Родины.

После гибели Качалова положение частей 28-й армии (группы Качалова) еще более ухудшилось. Вот что доносил начальник штаба армии к концу дня 4 августа в штаб Западного направления.

28-я армия ведет бой с превосходящими силами в окружении в районе Ермолино, Самодидино, Лысловка, Шкуратовка, Озерявино. Войска пробиваются в юго-восточном направлении, одна группа через Рославль и одна к востоку. Задача — пробиться за реку Остер. Войска имеют потери массового характера, боеспособны. Прошу помочь авиацией главным образом истребителями.

Егоров

Прилонко

В дальнейшем группа Качалова вышла из состава Западного фронта и перешла в подчинение Резервного, многим ее частям удалось вырваться из окружения, но с большими потерями.

Вот что пишет о выходе из окружения части сил группы Качалова комиссар 104-й танковой дивизии А. С. Давиденко:

С наступлением темноты мы с начальником оперативного отдела дивизии отвели свои танки в глубь леса, где был сборный пункт штаба 28-й армии. Здесь были член Военного совета, командующий авиацией (генерал), командующий ВТ и MB (полковник), раненый командир нашей дивизии полковник В. Г. Бурков и другие. На совещании было намечено направление движения нашей колонны и ее построение. Колонна двинулась лесом, но разорвалась по причине неисправности одного из танков. Пока ремонтировали танк, передняя часть колонны ушла далеко вперед. С этой колонной был член Военного совета 28-й армии и командир нашей дивизии полковник Бурков. Вторая часть колонны после устранения неисправности в танке продолжала движение, но на пути движения была развилка. Мы посовещались и решили вести колонну влево. Утром же узнали, что передняя часть колонны у развилки ушла вправо. Со второй частью колонны были командующий авиацией, командующий БТ и MB, я и начальник особого отдела дивизии.

Утром наша колонна подошла к месту боя, где части 28-й армии под управлением начальника штаба 28-й армии прорывались из окружения. По приказанию начальника штаба армии я послал одну роту танков в бой, а затем пришлось послать и вторую роту, но успеха достигнуть не удалось. Поэтому во второй половине дня нам пришлось прекратить бой и повести все оставшиеся войска и технику в другом направлении. Почти двое суток шла наша колонна и не встречала фашистов. Рано утром, когда было совсем светло, вся наша длинная колонна остановилась на открытой дороге у реки Десны. Танки и бронемашины начали переправлять вброд, а для колесных машин и артсистем решено было построить переправу. Танки и бронемашины быстро переправились и заняли боевые позиции.

Командующий авиацией, командующий БТ и MB и я собирали бойцов и командиров для организации обороны переправы. Начальник штаба армии руководил переправой. Когда навели мост и по нему пошли колесные машины, противник открыл сильный артиллерийский и минометный огонь по переправлявшимся технике и войскам. Несколько машин от прямых попаданий загорелось. Через некоторое время справа и слева от нас на предмостный участок повели наступление гитлеровские автоматчики. Бойцы и командиры, сведенные в роту и поддерживаемые танками, отразили одну за другой несколько атак автоматчиков. Часам к 16 прекратился артиллерийский обстрел и автоматчики отошли, но переправа была разрушена.

Начальник штаба армии собрал совещание. Его решение было таким: всем немедленно продвигаться вперед, т. е. выходить из окружения, а он остается здесь, чтобы переправить всю технику. Мы все уговаривали его, чтобы он не оставался. Всем было ясно, что спасти всю технику противник не даст. И все же начальник штаба остался. О его судьбе мне ничего не было известно. Потом мы узнали, что передняя колонна прошла справа от нашей переправы через мост. Они сбили охрану моста и без потерь переправились. Как мы, так и передняя колонна дальше уже не встречала серьезного сопротивления противника при выходе из окружения. Сборным пунктом частей 104-й отдельной танковой дивизии был район д. Амур. Все части 104-й отдельной танковой дивизии вышли из окружения организованно{40}.

О начальнике штаба 28-й армии генерал-майоре П. Г. Егорове В. П. Терепжин вспоминает: