Андрей Бондаренко - Звонкий ветер странствий

• Название: Звонкий ветер странствий
• Автор: Андрей Бондаренко
• Жанр: Альтернативная история

От автора:

Совсем недавно – весной 2010 года – на сайте ЛитРес была выложена третья книга цикла «Двойник Светлейшего» – «Аляска золотая». За последующие месяцы я получил порядка ста двадцати откликов: похвалы, насмешки, предложения по совершенствованию текста… Удивительно, но главное «требование» читателей звучало примерно так: «Пусть главные герои всю третью книгу плывут! Успеется ещё с этой Аляской, никуда она не денется…» Звучали и такие пожелания: «А нельзя ли добавить морской романтики? Побольше, да помахровей? Кровожадных пиратов, например… И, пожалуйста, введите в текст чуток мелодраматических сюжетных линий! А то суховато как-то у вас… А можно Петра Первого сделать малость похитрей, посообразительнее и поковарнее? Государственный деятель, как-никак! А можно…»

Что же, иду навстречу уважаемым читателям. Пусть будут пираты, махровая романтика и элементы южноамериканской мелодрамы. Почему бы, собственно, и нет? А приключениям героев на Аляске будет посвящена отдельная книга. Она, скорее всего, будет называться «Золотая Аляска»…

То есть роман «Аляска золотая» трансформируется в два романа – «Звонкий ветер странствий» и «Золотая Аляска».

---

– Значится так! – начал последний инструктаж Егор. – Входим в трактир, несуетливо занимаем самый дальний и неприметный столик, адмирал Лаудруп делает заказ – какой сочтёт нужным. Скромненько сидим, выпиваем, закусываем, никого не трогаем.

– А если от соседних столов будут задавать вопросы, то чего отвечать-то? – не удержался от реплики нетерпеливый Ванька Ухов.

– Что за дурацкая манера – так беспардонно перебивать начальство? – искренне возмутился Егор. – Вопросы можно задавать – только после поступления отдельной команды. Это же азбука воинской субординации! Ты, Иван, уже дослужился до подполковника, а иногда ведёшь себя – как молоденький сержант! Ладно, потом извинишься, по завершении дела… Итак, продолжаю. Мы, ведь, нынче ходим по морям под уважаемым шведским флагом, следовательно – на этот период – считаемся природными шведами, что весьма логично. А всему миру отлично известно, что шведы являются яростными патриоты своей страны, и по этому поводу относятся к иностранным языкам без малейшего пиетета. Поэтому отвечайте на все вопросы на классической матросской смеси немецкого и голландского языков, с редкими вставками отдельных английских слов. Общий смысл ответов должен быть таков – мол, прибыли в Портсмут чего-то там прикупить, то ли парусины, то ли корабельных пушек. Мол, это не наше матросское дело, про то капитану надлежит ведать… Да, шведы, ведь, немного медлительны и неразговорчивы, не считая, конечно же, представителей славного семейства Шлиппенбахов. Поэтому и отвечать надо вяло, хладнокровно, лениво и медленно цедя слова… Минут через пять-семь Людвиг встаёт и уходит добывать нужную информацию, а также карту Магелланова пролива. Мы же продолжаем упорно изображать из себя милых скромников и недотрог – сидим, пьём, закусываем, курим трубки, наблюдаем за обстановкой, – неожиданно повысил голос: – Без моего сигнала – никаких активных действий! Всем ясно? Смотрите у меня, шаромыжники! Ухов, это, в первую очередь, к тебе относится! – снова перешёл на спокойный тон: – Метательные ножи и японские звёздочки все взяли с собой?

– Обижаете, Александр Данилович! Взяли, конечно же…, – нестройным хором ответили подчинённые.

– Молодцы! Теперь можете задавать нам с адмиралом Лаудрупом вопросы.

– А неприятностей – какого рода – мы опасаемся? – не заставил себя долго ждать Илья Солев, очень уважающий порядок и полную определённость во всех делах. – И почему эти неприятности, вообще, могут возникнуть?

Лаудруп ласково погладил пиратскую серьгу (точную копию той, что некогда подарил Егору), чуть нахмурился, словно вспомнив что-то не очень приятное, и ответил – с явной неохотой:

– Всё будет зависеть от того, встречу ли я сегодня неких давних знакомцев. В смысле, тех добрых и вежливых парней, которые уже долгие годы мечтают безжалостно перерезать мне глотку. Спрашиваете, много ли таких? Нет, не очень. Сотни полторы-две, не больше. Так что, как сами понимаете, догадливые мои господа, шансов – на мирное завершение сегодняшнего вечера – очень мало…

Пройдя через узкий, с неровными краями пролом в стене, сложенной из дикого камня и грубых коричнево-красных кирпичей, они бодро двинулись на северо-восток по чуть заметной, петляющей из стороны в сторону тропе. Багровый закат уже прощально догорал, вокруг чуть заметно начал подрагивать вечерний сиреневый сумрак.

Неожиданно деревья, между которыми извивалась тропа, резко отступили в сторону, и примерно в трёстах метрах обнаружилась длинная цепочка, состоящая из крохотных светло-жёлтых огоньков.

– Идём строго на крайний левый! – скомандовал Лаудруп. – Там выйдем на брусчатку и двинемся вверх по улице. Это самая окраина Портсмута, где располагаются различные злачные заведения со слегка подмоченной репутацией…

Улочка оказалась на удивление широкой, а по её сторонам – за аккуратно подстриженными живыми изгородями – располагались солидные, двух и трёхэтажные каменные дома.

– Ничего себе – окраина со злачными заведениями! – восторженно присвистнул Ванька Ухов. – У нас такой красоты и чистоты ни в Москве, ни в Питербурхе не встретишь…

– Отставить! – зашипел на него Егор. – Ещё вякнешь хоть одно слово по-русски – сразу же утоплю в солёном море, к нехорошей матери…

У парадных дверей большинства домов ярко горели масляные лампы под высокими стеклянными колпаками.

– Вот, это – публичный дом с азиатскими девицами, – тихонько по-немецки комментировал Лаудруп. – Это – почтенное игорное заведение. Здесь у нас курят опиум…

– Тебя же не было в Плимуте больше двенадцати лет! – удивился Егор. – Неужели, такая хорошая память?

– Нет, конечно же, – спокойно ответил датчанин, сверкнув в полумраке хищной белозубой улыбкой. – Цвет пламени фонарей, вернее, их оттенки, всё говорят опытному и знающему глазу.

– А как они добиваются этих разных оттенков?

– Да, очень просто. Заправляют фонари разными горючими маслами…

На этой странной улочке было очень тихо, только ночные птицы о чём-то негромко и задумчиво перекликались в ветвях деревьев и в подстриженном кустарнике живых изгородей. Вдруг, впереди послышался бойкий говорок, вежливые смешки, иногда переходящие в громкое и безудержное ржание, чуть погодя кто-то невидимый затянул песню – на английском языке – про заветный сундук некоего мертвеца и бутылку вкусного ямайского рома.

– Приближаемся, братцы, к конечному пункту нашего маршрута, – остановившись, негромко известил Лаудруп. – Видите, среди ветвей мелькают два светло-зелёных огонька? Трактирчик «Сэр Генри Морган», к вашим услугам, прошу любить и жаловать… Да, он назван в честь того самого злодея-изувера Моргана. Спрашиваете, почему – «сэр»? Так, справедливый английский король (извините, запамятовал, который из них), действительно, пожаловал «Кровожадного Генри» дворянским титулом. А умер Морган – лет пятнадцать-шестнадцать назад – пребывая в высоком звании вице-губернатора острова Ямайки. Вот, они какие – парадоксы английской двойной морали: если кровавый монстр приносит существенную пользу английской короне, то этому монстру не зазорно присвоить и дворянское достоинство…

– А отчего огонь в этих лампах такой, м-м-м, зеленоватый? – спросил Егор.

– Там горит особое масло, вытопленное из жира одичавших лошадей, убитых на островах Карибского моря.

– Одичавшие лошади – на карибских островах?

– Ну, да! Когда-то на Больших Антильских островах были построены большие фермы и плантации, куда переселенцы из Европы привезли много разного скота: коров, лошадей, буйволов, коз. Потом, лет семьдесят тому назад, почти все фермеры и плантаторы уехали – в погоне за призрачным золотом – в Мексику и Перу. Скот, естественно, разбежался и одичал… Сейчас на островах остались только записные неудачники и лентяи, именующие себя – «буканьеры». Эти бездельники заняты, главным образом, тем, что охотятся на несчастных одичавших парнокопытных. Из мяса убитых животных они делают копчёную солонину, которую охотно продают пиратам, а выделанные шкуры и лампадное масло потом – неведомыми мне дорогами – попадают в Европу. Вот, под этими зелёненькими фонарями в Плимуте и собираются непростые мореходы, чьи пути лежат к вест-индийским опасным островам… Ну, удовлетворил я ваше любопытство? – посуровел Лаудруп. – Тогда, братцы, пошли! Подобрались, нахмурились, на говорливые рты навесили по большому амбарному замку. Сегодня, в основном, я буду говорить за вас…

Двухэтажный домик был очень даже ничего из себя. Стены сложены из крупного, тёмно-коричневого кирпича с неровной поверхностью, высокие стрельчатые окна забраны в толстые решётки, черепичная крыша (непонятного цвета – по причине темноты), тёмно-фиолетовая дверь морёного дуба, щедро обитая чёрными полосами железа, над которой и была прибита вывеска с именем знаменитого на весь мир пирата.

По обеим сторонам от двери – каждый метрах в трёх от неё – в землю были вкопаны толстые чугунные столбы (в виде русской буквы «Г»), с горизонтальных планок которых на цепочках свешивались масляные фонари под стеклянными колпаками, распространяя вокруг себя приятное светло-зелёное свечение. Под одним из фонарей располагалась компания из трёх подвыпивших личностей, которые на английском языке увлечённо обсуждали подробности недавнего плавания к прекрасному португальскому острову Мадейра.

– Совсем обнаглели барбарески, собаки бешенные! – делился впечатлениями с приятелями один из моряков. – Их командор Аль-Драгут нарушает абсолютно все договорённости, нападает – в том числе – и на военные европейские суда. Представляете, он даже английских морских офицеров берёт в плен и отправляет в алжирские и марокканские баньо[12], где их выставляют на торги – в качестве обыкновенных рабов…

Под вторым фонарём скучал здоровенный детина самого устрашающего вида: ростом – метра два с кепкой, широкоплеч – просто беспредельно, украшенная багрово-сизым шрамом бородатая физиономия скалилась в зверином оскале, на левом боку здоровяка висел огромный тесак, из-за широченного пояса торчали сразу три пистолетные рукоятки.