Джон Райт - Туманы Эвернесса

• Название: Туманы Эвернесса
• Автор: Джон Райт
• Жанр: Фэнтези

Юный Гален Уэйлок — последний страж Врат Снов, за которыми ждет древний враг, жадно стремящий попасть в мир смертных. Тысячу лет семья Галена стояла на страже, презираемая всем миром, решившим, что опасность — пустой миф. Даже отец Галена покинул пост. Потеряв веру в другой мир, он бросил Эвернесс и пустынное побережье штата Мэн, и уехал в мир, став солдатом.

А теперь в мире снов зазвенел тревожный колокол, который никто не услышал. В глубинах зашевелились Приспешники Тьмы и долгой страже пришел конец. Армия самых настоящих мифических монстров вторгается в наш мир, Гален и его друзья начинают сражение. Отец Галена возвращается, чтобы присоединиться к сражению с силами всеобщей Тьмы. Все силы Света собираются в Эвернессе, который должен устоять. Иначе все погибнет.

Джона Райта называют самым важным талантом нового столетия. Его дебютная трилогия, «Золотой Век», получила самые восторженные отзывы публики и критиков. В «Туманах Эвернесса» он продолжает повествование, начатое «Последним стражем Эвернесса», и которое, будем надеяться, привлечет к себе внимание настоящих любителей фэнтези.

---

— Ну и что? Что, черт побери, все это должно значить? — буркнул Питер.

— Ах, сэр, — тихонько прошептал ему в ухо Луговой Мышонок, — мне не подобает говорить, но я не думаю, что разговаривать с таким созданием хорошая идея…

— Смотри! — сказал Зверь. — Вот что я имею в виду!

Сон изменился. Теперь Питер лежал на увядшей траве, обвивавшей корни высокого голого дерева. Цепь Зверя была прикреплена к кроне дерева таким образом, что он мог ходить по земле вокруг, но не мог подойти к самим корням, тем более что цепь перепуталась, зацепилась за переплетшиеся ветки и держала Зверя на коротком поводке.

— Смотри, где твое оружие, смертный, — прорычал Зверь, указывая вверх.

Цепь крепилась к двум веткам дерева при помощи Мьёлльнира, магического молота. Мьёлльнир лежал поперек обеих веток, его рукоятка был продета в звено цепи таким образом, что, если бы рукоятка выскользнула, цепь могла бы освободиться.

— Позови, и оружие упадет тебе в руки, смертный человек, — сказал Зверь. В твоих руках будет столько силы, что ты, возможно, убьешь всех своих тюремщиков, их кровь зальет пол башни.

— Это трюк Азраила!

— Конечно. Но кто жертва? Я или ты? Почему он закрыл мне глаза, когда хотел поговорить с тобой? Он думает, что у него одного в руках все концы, глупец: я беспристрастный бог, которому в высшей степени безразличны характеры людей: с удовольствием принимаю жертвы как от тех, кто меня ненавидит, так и от тех, кто мне поклоняется. — Пока он говорил, Питер слышал слабый крик миллионов умирающих в муках.

— Эта проклятая штуковина опять парализует мои руки!

— Только руки труса, боящегося взглянуть в лицо войны! — Зверь опять встал на четыре лапы и принялся расхаживать взад и вперед перед деревом, не останавливаясь ни на мгновение, как лев в клетке. — Давай! Вперед! Неужели ты хочешь вымаливать себе свободу у врагов? Обещаю тебе, что в битве сам убью первого же бросившегося на тебя. А потом…

— Да, потом?

— Потом дам тебе в жены одну из моих дочерей. Слушай, и я расскажу тебе о них.

— Одна одета в лохмотья и покрыта шрамами, потому что ее дом сожгли, ее саму изнасиловали пьяные солдаты, и она видела, как мозги ее любимых детей размазывают на пробитых городских стенах; сейчас она оплакивает своего погибшего мужа, лежащего в безвестной могиле где-то далеко за границей.

— Вторая одета в золото, на голове корона с дубовыми листьями, весь мир ждет, когда она милостиво кивнет им. Дети убитых врагов — ее рабы и толкают ее повозку. В одной руке она держит оливковую ветку, в другой — железный скипетр, и никто не осмеливается возразить ей или помешать ее покою.

— Ты можешь жениться на одной из них, если освободишь меня, но они близнецы, и все короли наивно считают, что женились на второй, открывают ворота храма Януса и обнаруживают, что женились на первой.

Луговой Мышонок спрыгнул с лопатки Питера и помчался к Зверю, пища тонким высоким голосом:

— Тебя выгонят из наших стран! Выгонят!

Гигантский Зверь зарычал и поднял одну из своих задних ног, когда мышонок прыгнул на нее. Глаза Зверя превратились в два желтых огненных шара, его страшные когти вспыхивали как молнии; но, по какой-то причине, когда огромный Зверь оказался лицом к лицу с маленькой мышью, в его ужасных глазах появился страх, а поднятая лапа задрожала от нерешительности…

Тут сон закончился и Питер проснулся.

II

Питер лежал в кровати, его руки слегка кололо. Медленно, очень медленно, он начал сгибать пальцы.

Долгое время он лежал, дыша открытым ртом, закрыв глаза и дав чувству победы завладеть телом. Руки. У него опять есть руки.

Внезапно он сообразил, что может почесаться. С большим трудом Питер заставил руки не двигаться. Как же лучше всего использовать свое преимущество? Быть может у него не так много времени…

Он оглядел комнату. Ничего не изменилось. Камера наблюдения над головой; маленькое зарешеченное окно; тележка на колесах с медицинскими инструментами, некоторые на верхней полке, некоторые на нижней. За открытой дверью стражник с тупым выражением на лице.

Позвать молот? Не очень-то хочется. Только если он не сумеет придумать ничего другого.

Питер скрестил средний и безымянный пальцы. Медленно-медленно он переместил запястье влево, так что пальцы глядели на стражника.

— Аполлон! Гиперион! Гелион! — прошептал Питер, не шевеля губами.

Взгляд стражника сразу прояснился. Он стал выглядеть живым, как если за его глазами появилась душа.

И больше ничего, никакой реакции.

— Эй, солдат, подойди, — позвал Питер.

Стражник повернул голову, посмотрел на него, потом опять отвернулся. И все.

— Морфеус! Сомнус! Гипнос! Возьмите его! — прошептал Питер.

И опять ничего не произошло.

— Солдат, — сказал Питер, — я никогда не рассказывал тебе о том, как праздновал Новый Год во Вьетнаме? Целый год мы были в поле, и там не было ничего, кроме грязи, крови и грязной воды. Месяцами не видели теплого мяса и сигареты. Однажды получаем приказ: надо за два дня пересечь двадцать пять миль очень плохой территории и встретиться с отрядами из Кхесана. Так и случилось, было четыре часа и четыре сотни градусов, по меньшей мере, и мы слышали только стук капель, падавших с листьев. Кап, кап, кап, как будто шаги вьетконговцев…

Не раньше чем через полчаса стражник подошел к двери.

— …снаряды нашей собственной долбаной артиллерии. «Дружественный огонь», так они называют его. Тут встает Джефферсон со своим дурацким флагом, который он все это время таскал с собой, начинает размахивать им над головой и кричать. «Эй, мы американцы!». Совсем с ума спрыгнул. Как если бы кто-нибудь мог его услышать. Бамс. Шрапнель шарахнула его по голове, мы схватили его и утянули в грязную воду, потому что не знали, жив он или уже покойник. И тут как раз Рамирес получает радио… — Питер остановился.

— И что дальше, — спросил стражник.

— У тебя есть сигарета?

Парень выглядел смущенным.

— Нам запрещено давать тебе что-нибудь или как-нибудь помогать. Приказ. — Но в комнату он вошел.

— Как тебя зовут, солдат?

Парень опять неуверенно пожал плечами.

— Не могу сказать. Приказ. Не давать тебе ничего, не извиняться, даже не называть своего имени.

— Они сказали тебе, что засунули меня сюда без всякого суда? Без ордера на арест? Без всего?

— Почему меня должно это заботить, — ответил солдат и опять пожал плечами, с выражение полного безразличия.

— Парень, это против конституции.

— Почему меня должно это заботить?

— Потому что ты клялся защищать и поддерживать Конституцию, — мягко сказал Питер.

Юноша усмехнулся, как если бы Питер был простым деревенским ребенком, который все еще верит в Санту-Клауса.

— Пошла она, — сказал он.

— Я не слышал тебя, солдат, — сказал Питер, еще более мягко.

— Сейчас, знаешь ли, не 1776.[8] Новое тысячелетие. Получили программу действий. И действуем. Кое-кто из Пентагона, кое-кто из Конгресса, теперь они наши парни, и они уверены, что мы должны сделать все, что требует наша миссия.

— И ваша долбаная миссия требует атаковать американских граждан на американской земле?

— Нет. Это простые маленькие люди. Только тех, кто становится у нас на пути.

Все это время Питер надеялся, что Азраил заколдовал этих людей, как Уила, чтобы заставить их подчиняться, хотя они этого не хотели. Но нет; похоже эти ребята действительно знали, что они делали и во что они вляпались по шею.

Тогда для чего гипноз? Питер постарался догадаться. Отец предупреждал его, что может случиться с обычным смертным человеком, если он увидит слишком много народа из Внешнего Мира, познакомится с ним поближе и договорится с ними. Люди привыкли забывать и быть забытыми. Азраил мог заколдовать своих последователей, сделать что-нибудь с их сознаниями, чтобы они могли иметь дело со сверхъестественными монстрами вроде сэлки или кэлпи, не позабыв свои имена и жизни.

А может он заколдовал их, чтобы они молча и неподвижно стояли на посту, чтобы они не могли случайно сказать или сделать что-нибудь такое, что нарушит планы Азраила.

Солдат все еще трепался о маленьких людях.

— Если гражданские встанут на нашем пути, мы можем в них стрелять, травить газом и даже сжечь: никто не посмотрит на это. Ни власти, ни пресса. И они могут перекинуться.

— Перекинутся?

— Ну, стать одним из наших. Снимаешь с него кожу живьем и бросаешь кожу в воду. Через час кто-то, кто выглядит точно также, появляется из воды. Иногда.

— Так вот что такое твоя долбаная сторона, да? Ты, должно быть, очень гордишься собой, когда утром глядишься в зеркало.

Парень опять пожал плечами.

— Мир стал странным дерьмовым местом. Всякие НЛО, непонятные вуду, ну, ты знаешь. И эти штуки, которые вылезают из воды. Кошмарные твари. Люди не могут с ними сражаться. Невидимые гады.