Юрий Рост - Эверест-82

• Название: Эверест-82
• Автор: Юрий Рост
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1984

Авторы книги — журналист Юрий Рост и участники экспедиции на Эверест — рассказывают о первом восхождении советских альпинистов на высочайшую вершину мира.

---

Он приносил свой очерк кусками, иногда даже написанными от руки. И редактировать приходилось прямо из-под пера, и особенно внимательно следить, чтобы увязывались эти куски, и не проскальзывали повторы, и не были эти куски разнокрасочными.

Так родился основной очерк, рисующий общую картину работы экспедиции.

Э. К. (Эмиль Киян)

Я никогда не интересовался альпинизмом.

Этот род деятельности, этот спорт и эта жизнь отпугивали своей исключительностью…

С детства я мечтал рисовать красками. Возможность смешивать цвета на холсте, управляя иллюзиями зрителя, привлекала меня, но ни разу я не пробовал это сделать, хотя и желал и краски можно было купить в магазине. Просто так, попробовать — для себя. Мне казалось, право взяться за кисть не может быть определено мной, не я главный в этих отношениях — недаром ведь «избранник» и «избирающий» при одном корне разного порядка слова.

Возможность управлять звуком, линией, цветом, словом дана человеку природой. Он может воспользоваться этим даром, а может пренебречь. От него зависит, откроет ли он сундучок и достанет оттуда все (или часть того, что туда положено) или не станет тратить на это усилия.

Способность двигаться вверх по склону тоже мне кажется врожденной. Альпинизм, естественно, никакого отношения к искусству не имеет, потому что альпинизм — спорт, а спорт и искусство, как бы их ни сближали, никогда не приблизятся друг к другу, потому что в искусстве движение подчинено смыслу, а в спорте весь смысл — движение.

В искусстве есть исполнитель и есть зритель, в альпинизме сам исполнитель — зритель. Не занимаясь живописью, можно быть любителем и знатоком изобразительного искусства, но не бывая в горах понять альпинистов сложно.

Поэтому в самом начале книги, посвященной советским восходителям, поднявшимся на высочайшую гору Земли по чрезвычайно сложному маршруту, я признаюсь читателю точно так же, как в мае 1982 года в Непале признался руководителю экспедиции доктору физико-математических наук Евгению Игоревичу Тамму:

— Я никогда раньше не интересовался альпинизмом. И никогда не бывал на вершинах и не знаю, что такое ледопад.

Мое признание тогда у подножия Эвереста в маленьком зеленом лагере, где после штурма Горы отдыхала наша команда, вызвало доверие у альпинистов. Они делились со мной первыми впечатлениями, ощущениями (может быть, самыми точными), делились едой и кровом на тропе, в Лукле и в Катманду. Я прожил рядом с ними две недели в Непале и все, чему не был свидетелем, описываю с их слов.

За всю историю восхождений на Эверест сто двадцать два человека поднялись на его вершину. Из них одиннадцать — наши.

За всю историю восхождений на Эверест пятьдесят четыре человека остались на Горе навечно. Среди них — ни одного нашего.

Вечер в Намче-Базаре

Дом дяди Пембы Норбу — один из немногих домов в Намче-Базаре крытый железом. Богатый дом. Сам Пемба — сирдар носильщиков нашей экспедиции. Дядя его тоже работал со многими экспедициями. Заработал деньги большие для этих мест, достаточные для того, чтобы покрыть оцинкованным железом крышу своего дома в Намче-Базаре — столице страны шерпов. Правда, столицей никто не признавал этот горный городок или селение, расположившееся амфитеатром на высоте трех с половиной километров над уровнем моря.

Амфитеатр развернут в сторону Гималаев, и зрителям открываются бесконечные глубины неба, бесконечные цепи гор, бесконечные тропы, по которым им, шерпам, бесконечно живущим (по их терпимой и жизнерадостной религии), предстоит в настоящей жизни ходить, а в будущей — летать (если душа переселится в птицу), или лежать (если в камень), или цвести (если в цветок).

Шерпы трудолюбивы, приветливы и спокойны. Зачем метаться, мучиться, ссориться, если все произойдет так, как должно произойти? Естественные люди, живущие в естественной среде. Они слились с природой, понимая много веков то, к чему нам, детям иной цивилизации, живущим в искусственно созданном мире, еще предстоит прийти: природу невозможно преобразовать по нашей нужде, нужды свои надо привести в соответствие с природой. Покоряться природе, познавая ее законы, использовать свои знания для постижения путей, по которым она, а следовательно, и мы развиваемся, чтобы случайно в гордыне или невежестве не выбрать ошибочный — задача для разумного человека. Мы лишились многих преимуществ естественной жизни, живя в больших городах, и теперь умом доходим до того, до чего человек, живущий не на асфальте, а на земле, доходит душой. Вот мы и тянемся к лесу, к полю, к горам, чтобы вернуть утраченное.

Кстати о горах. Эта книга должна рассказать вам о том, какие усилия были предприняты участниками советской экспедиции, чтобы успешно достичь вершины высочайшей горы на Земле. Я умышленно не употребляю здесь слово «покорить», потому что это слово менее всех остальных соответствует событию.

Когда видишь Эверест и человека, который в пять тысяч раз меньше его ростом и в миллиарды раз легче, когда видишь титанические усилия (часто на грани физических и психических возможностей человека), необходимые, чтобы преодолеть очередной метр высоты, когда узнаешь, что обычное в нормальных условиях действие — надеть ботинки и выйти из палатки — становится Поступком, когда не то что двигаться, а просто дышать (дышать — что может быть легче и естественней для нас с тобой, читатель!) — труд титанический и посильный лишь для избранных, когда… когда… когда… Тогда понимаешь, что слово «восхождение» имеет какой-то едва уловимый за основным значением смысл, а слово «покорение» относится не к Горе (которую ни покорить, ни даже разрушить не в состоянии люди), а к самому человеку. И точнее мне кажется слово «преодоление». Люди, преодолевшие Эверест, — это люди, испытавшие его, люди, испытанные им, как бывали, есть и будут люди, испытавшие тяготы, успех, горе и испытанные ими…

Эверест — это судьба, которую выбирает себе человек. Восхождение не имеет аналогий. Сколько бы счастливых судеб ни было раньше, как бы предусмотрителен и подготовлен ни был альпинист, какими бы совершенными ни были помогающие ему технические средства, он не знает своей судьбы на Горе.

На двух взошедших на Эверест приходится один погибший. Соотношение страшное даже для войны…

Наша экспедиция была двадцать пятой, достигшей вершины. При некотором пристрастии к юбилеям можно назвать ее юбилейной. Достоинствами ее без всяких натяжек и условностей можно назвать то, что одиннадцать человек побывали на вершине, что при этом ни один человек не погиб, хотя погодные условия не были идеальными для работы, что маршрут, пройденный альпинистами, был, вероятно, самым сложным из проложенных к высшей точке планеты. Были у советской экспедиции и другие особенности, которые отличают ее от предшественников. В частности, впервые ни один из высотных носильщиков не смог подняться до отметки 8000. Я говорю об этом скорее с сочувствием, чем с гордостью, потому что нам хотелось, чтобы хозяева Горы разделили с нами радость восхождения, но путь, избранный руководителем экспедиции доктором физико-математических наук Евгением Игоревичем Таммом и старшим тренером доктором технических наук Анатолием Георгиевичем Овчинниковым, оказался чрезвычайно сложным даже для таких великолепных высотников, как шерпы…

Тем не менее радовались они успешному завершению похода не меньше нас, и в их радости не было ни капли притворства, хотя бы потому, что шерпам органически не свойственно это чувство. Они большие реалисты, и, хотя это качество мешает им создавать свое искусство, оно помогает им выжить и жить в суровой гималайской стране. Кроме того, они знают цену восхождениям. На подходах к вершинам покоится не один десяток их друзей и родственников.

Я спешил на праздник, посвященный возвращению шерпов домой, в Намче-Базар. «Спешил», правда, слово, не совсем точно передающее скорость моего передвижения по тропе. Я шел вниз медленно, на плохо слушающихся ногах, выбрав сверху ориентиром, словно на карте, сверкающую серебром крышу дома дяди Пембы Норбу. Накануне вместе с группой альпинистов, не попавших в состав экспедиции, горных туристов и журналистов, которых «Спутник» собрал для похода в базовый лагерь, по-видимому, чтобы поддержать восходителей или поздравить с победой на месте, я вышел из Луклы в Намче-Базар.

Цель моего путешествия была простой: собрать материал о первой советской гималайской экспедиции для репортажа в «Литературной газете». Вместе со мной прилетели в Непал и два «конкурента» из других газет: Дмитрий Мещанинов, представлявший «Известия» и «Неделю», и Алевтина Левина из «Комсомольской правды». Мещанинова я раньше не знал, но мы быстро нашли общий язык. Дима хотел взять несколько интервью, чтобы подготовить публикацию в традиционной рубрике «Гость 13-й страницы» в «Неделе», и в горы отправлялся не впервые. С Алей нас связывает двадцатилетняя дружба. Мы почти одновременно пришли в «Комсомольскую правду», долгие годы работали в одном отделе, наши столы стояли рядом, и даже несколько заметок написали вместе, подписав их псевдонимом «Ролев», образованным из первых букв наших фамилий.