Карл Маркс - Собрание сочинений, том 6

• Название: Собрание сочинений, том 6
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Шестой том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит произведения, написанные с ноября 1848 по июль 1849 года. Большую часть шестого тома, так же как и пятого тома Сочинений, составляют статьи Маркса и Энгельса, опубликованные в «Neue Rheinische Zeitung» — единственной газете, которая в тогдашнем демократическом движении представляла точку зрения пролетариата.

---

Финке дает затем обещание от имени комиссии по составлению адреса, а комиссия дает обещание от имени второй палаты, а вторая палата дает обещание от имени народа — «напрягать все усилия», дабы возможно более удовлетворительно выполнить задачи, возложенные королевско-прусским правительством на «так называемое народное представительство». В добрый час!

«С радостью признаем мы также, что прусская армия показала свою воинскую доблесть в дни борьбы, свою верность в дни тяжких испытаний».

Датский поход в духе имперского суда![272] Битвы при Милославе и Врешене! Победы в Ангальте, в Майнце, во Франкфурте-на-Майне![273] Больше того! Финке с радостью признает верность «Моей доблестной армии», которая травила его, Финке, предшественников и топила печи документами старого Национального собрания. Финке имеет все основания радоваться. Без «верности» «прусской армии в дни тяжких испытаний» наш Финке никогда не обрел бы случая обессмертить свое имя этим проектом адреса, принадлежащим его перу. Заметим кстати мимоходом, что комиссия по составлению адреса и в этом пункте по-школьнически следует указаниям, которые содержатся в гогенцоллернском общем плане реформ, составленном «Neue Preusische Zeitung».

А немецкий вопрос?

«Пруссия» не остановится «ни перед какими жертвами», чтобы присоединить к себе малогерманские земли {т. е. всю Германию, за исключением Австрии. Ред.} иными путями, чем те, которыми Фридрих Великий присоединил к себе Силезию. В отношении «завоеваний» современная Пруссия является сторонницей «мирного» прогресса. Кроме того, комиссия по составлению адреса «надеется» на «соглашение между всеми немецкими правительствами и германским Национальным собранием». Мы же надеемся, что немецкие правительства не станут особенно церемониться с этой имперской учительской семинарией.

Комиссия по составлению адреса далее высказывает пожелание, чтобы «заявление датского короля о прекращении перемирия не привело к нарушению мира». Финке прекрасно знает, что это датское заявление о прекращении перемирия является актом не более серьезным, чем сама прусско-датская война. Прусские войска действуют в качестве имперских войск в Шлезвиг-Гольштейне, а шлезвиг-гольштейнские войска действуют в качестве имперских войск в Южной Германии; одни здесь, другие там провозглашают введение военно-полевых судов!

Выражение соболезнования по случаю смерти принца Вальдемара, заверения в готовности к самопожертвованию, посредством которых все эти фон Бодельшвинги, Ридели, фон Зеккендорфы, Арнимы, Харкорты, графы Ренарды, Кампгаузены, Финке, Грюны и прочая сволочь снисходят до роли прусских Ликургов и Солонов, благочестие, законопочитание, дух общности, справедливость, провидение, сердца королей и будущность Пруссии, «а с ней и будущность Германии», — все это преподносится комиссией по составлению адреса, как десерт, сервированный с помощью любезного фон Финке!

Идиотизм должен обладать правом гражданства в таком народном представительстве и в таком народе, если какой-то фон Финке с помощью подобной жалкой стряпни осмеливается от имени комиссии, от имени палаты, от имени самого народа превращать это народное представительство и этот народ в посмешище европейской галерки.

Написано Ф. Энгельсом 16 марта 1849 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в экстренном приложении к «Меие Rheinische Zeitung» № 247, 16 марта 1849 г.

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

18-е МАРТА

Кёльн, 18 марта. Признаемся нашим читателям, что не находим сегодня темы для передовицы. Мартовская революция в Берлине, это слабое эхо революции в Вене, никогда не вызывала у нас восторга. 19 марта 1848 г. Берлин пел: «Иисус — мое прибежище!». Советуем бравым берлинцам на этот раз 18 марта сказать: «Врангель — мое прибежище».

«Neue Rheinische Zeitung» будет отмечать только годовщину 25 июня[274].

А что будет делать «Kolnische Zeitung», т. е. «кёльнская буржуазия»?

22 марта 1848 г. главным упреком со стороны «Kolnische Zeitung» г-ну фон «Арниму» было то, что он запретил «Rheinische Zeitung». Кампгаузен тогда еще не был министром. Это мы отмечаем для ясности.

Мы еще помним те блаженные времена, когда Кампгаузен сотрудничал с нами в Кёльне[275]. Отношение тогдашнего Кампгаузена к нам и наше теперешнее отношение к нему — вот в чем секрет мартовской революции 1848 года.

Написано К. Марксом 18 марта 1849 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано во втором выпуске «Neue Rheinische Zeitung» № 249, 18 марта 1849 г.

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

«NEUE PREUSISCHE ZEITUNG» О 18 МАРТА

Кёльн, 18 марта. Орган Фридриха-Вильгельма IV, «Neue Preusische Zeitung», пишет по поводу 18 марта 1849 г. следующее:

Но вдвойне несчастен народ, который празднует годовщину своей революции; людям свойственно грешить, но гордиться своим грехом и торжествовать но поводу своего преступления — это наущение дьявола.

Та же газета в фельетоне, напечатанном в том же номере, называет борьбу 18 и 19 марта «кровавым фарсом»! Это достойное вознаграждение «Моему народу» за то, что он совершил половинчатую революцию.

Далее газета сообщает, что Врангель несколько дней тому назад «осматривал» Фридрихсхайн [276].

Интересно знать, что будет «осматривать» г-н Врангель 18 марта 1850 года.

Написано К. Марксом 18 марта 1849 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано во втором выпуске «Neue Rheinische Zeitung» № 249, 18 марта 1849 г.

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

ГОГЕНЦОЛЛЕРНСКИЙ ЗАКОНОПРОЕКТ О ПЕЧАТИ

I

Кёльн, 21 марта. Согласно нашему обещанию мы возвращаемся к гогенцоллернским проектам реформ в отношении свободы печати, и права союзов, законопроектам, проникнутым духом осадного положения. Сегодня мы ограничимся тем, что сравним их с прежними планами уголовных законов, отвергнутыми рейнскими сословными собраниями[277] еще под эгидой кампгаузеновской оппозиции, и покажем, какими славными «завоеваниями» обязаны жители Рейнской провинции мартовскому восстанию в Берлине, какими новшествами в духе проникнутого любовью к насилию прусского права «неослабленная» корона великого герцога в Берлине осчастливила рейнское законодательство.

На патентованной памяти[278] Соединенном ландтаге юнкер Тадден-Триглафф из померанской Ламанчи два года тому назад ринулся в бой на защиту свободы печати. Соратник вестфальского новоявленного «храброго» рыцаря Финке поднял свое копье: «Да, гласный, но уж действительно гласный суд для господ литераторов»:

«Свобода печати — и рядом виселица!»

Проекты октроированных законов ноябрьского министерства — ото рецидив тех же старых домартовских упражнений в духе королевского патента. «Сильная корона Пруссии» отвечает на ненавистные статьи Code penal {Уголовного кодекса. Ред.}, на оправдательные приговоры рейнского суда присяжных сторонникам отказа от уплаты налогов и мятежникам: «Да, гласный, но уж действительно гласный суд»: «Свободу печати — и рядом виселицу, виселицу прусского права!»

Статьям Code penal неизвестна недостойная уязвимость чувств его гогенцоллернского величества. Несмотря на ценз и полицейскую фильтрацию, нельзя будет найти в Рейнской провинции присяжных заседателей, которые согласились бы присуждать за чудовищное преступление — оскорбление величества — к большей каре, нежели за оскорбление «частного лица», т. е. к 5 франкам денежного штрафа. Императорский деспотизм считал ниже своего достоинства заявлять, что он может быть «оскорблен» в своем «величестве»; но христианско-германское сознание отца своих подданных — сознание, которое, понятно, не может идти ни в какое сравнение с величием наполеоновской гордости, — снова «почувствовало глубокую потребность» восстановить охрану своего старопрусского достоинства в своем рейнском великом герцогстве. «Сильная» корона не осмеливается отменить рейнское судопроизводство, но она привносит в него многообещающую розгу прусского права и заявляет:

«Гласный, действительно гласный суд — и рядом виселицу прусского права!»

Относительно «гласного суда», который намереваются на первое время октроировать в дополнение к рейнскому Code, мы читаем в 22 законопроекта следующее:

«Полицейские чиновники имеют право конфисковать каждое предназначенное для распространения печатное издание, где бы они его ни обнаружили, даже если выпуск его уже начался, поскольку… в его содержании заключается преступление или проступок, которые могут подлежать преследованию в административном порядке».