Карл Маркс - Собрание сочинений, том 6

• Название: Собрание сочинений, том 6
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Шестой том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит произведения, написанные с ноября 1848 по июль 1849 года. Большую часть шестого тома, так же как и пятого тома Сочинений, составляют статьи Маркса и Энгельса, опубликованные в «Neue Rheinische Zeitung» — единственной газете, которая в тогдашнем демократическом движении представляла точку зрения пролетариата.

---

Единственное, что представляется интересным во всей дискуссии, — это мальчишеская заносчивость правых и трусливая слабость левых.

Господа роялисты неисправимы. Едва только в их делах снова наступает кратковременное улучшение благодаря помощи послушной военщины, они уже воображают, что снова находятся в старой земле обетованной, и начинают говорить таким тоном, который по своей наглости превосходит все, что когда-либо позволяло себе полицейское государство.

Господа левые, наоборот, снижают свои требования в той же мере, в какой правые их повышают. Во всех выступлениях левых чувствуется надлом, являющийся следствием жестокого разочарования, чувствуется подавленность бывших депутатов того самого собрания, которое сначала завело революцию в болото, а затем, утопая в этом же болоте, пошло ко дну с горестным воплем: народ еще не созрел!

Даже депутаты крайней левой, вместо того, чтобы прямо противопоставить себя всему собранию, продолжают питать надежду, что им в самой палате и посредством палаты еще удастся добиться чего-нибудь и сколотить большинство в пользу левой. Вместо того, чтобы занять в парламенте внепарламентскую позицию, единственно достойную позицию в такой палате, они, в угоду парламентскому приспособленчеству, делают одну уступку за другой; вместо того, чтобы по возможности игнорировать конституционную точку зрения, они постоянно заигрывают с ней во имя драгоценного мира.

Общие дебаты вращаются вокруг вопроса о признании или непризнании так называемой конституции. Левая, считавшая себя преемницей большинства бывшего согласительного собрания, выступившего за отказ от уплаты налогов, должна была бы начать с самого решительного протеста против государственного переворота 5 декабря. А что она делает? Она изъявляет готовность признать роспуск Национального собрания фактом, не подлежащим уже изменению, отказаться от принципиальной дискуссии о законности октроированной ублюдочной конституции, простить во имя любви все полученные ею пинки и оскорбления и перейти немедленно к пересмотру конституции!

Правая, разумеется, отклоняет это трусливое предложение с подобающим презрением и заставляет левых вступить в принципиальную дискуссию.

Левые получают по заслугам. Почему эти господа воображают, что они должны что-то осуществить там, где абсолютно ничего нельзя осуществить? Почему они внушают себе, что способны добиться парламентскими методами того, чего можно добиться только революционными методами, силой оружия? Поистине, эти господа «благодаря парламентской деятельности поднялись на высоту», о которой нам так красноречиво повествует депутат Вальдек, на высоту, где появляется esprit de corps {кастовый дух. Ред.}, а революционная энергия — s'il у en avait {если только она имелась раньше. Ред.} — испаряется.

Первым оратором разношерстной партии, которую называют левой, является г-н фон Берг. Но не думайте, что перед вами снова бодрый маленький аббат, который в прошлом году так удачно досаждал правым разными пикантными остротами. Г-н Берг не выступает больше в роли аббата — он выступает как пастор.

Он считает желательным составить проект адреса так, чтобы «он был приемлем для максимального большинства». Палата должна показать стране, «что ее представители не намерены жертвовать благополучием страны в пользу пустых споров из-за принципов». В конце своей речи г-н Берг отмечает, что в проекте отсутствуют «дух примирения, которым мы (?) проникнуты», и стремление к «соглашению». Он пророчествует, что своими дебатами об адресе палата не «утвердит в отечестве мир и надежду на лучшее будущее».

В самом деле! Неужто избиратели Юлиха и Дюрена для того послали г-на Берга в Берлин, чтобы он объявил борьбу за право народа самому вырабатывать свою конституцию пустым «спором из-за принципов», чтобы он проповедовал в набожном тоне «примирение» и «соглашение», чтобы он болтал о «мире», когда речь может идти только о войне?

Вас, г-н капеллан Берг, избрали не потому, что вы проповедник, а потому, что вы голосовали за отказ от уплаты налогов. Ваше избрание произошло не в интересах мира, оно с самого начала было объявлением войны против государственного переворота. Вас послали в Берлин не для того, чтобы вы предлагали примирение и соглашение, а для того, чтобы вы выразили там протест. И вот теперь, когда вы стали депутатом, вы объявляете борьбу между народным суверенитетом и «неограниченной властью короны» пустым и бесплодным спором из-за принципов!

Большинство депутатов, голосовавших за отказ от уплаты налогов, избраны вторично не потому, что вся их деятельность с мая по ноябрь 1848 г. удовлетворяла избирателей, а потому, что решением об отказе от уплаты налогов они встали на революционную почву, потому что можно было надеяться, что пинки, которыми их угостило правительство, откроют им, наконец, глаза на то, как нужно действовать по отношению к короне и правительству, чтобы чего-нибудь добиться. Надеялись на то, что каждый из них в результате всего этого сделает хоть один шаг влево.

Вместо этого обнаруживается, что примененное в ноябре наказание принесло свои плоды. Вместо того, чтобы полеветь, эти господа поправели. С самым благонамеренным пафосом нытиков[285] они проповедуют примирение и соглашение. Они заявляют о своей готовности забыть и простить учиненное над ними насилие, они предлагают мир. Они вполне заслужили издевательские насмешки, с которыми отклоняется их предложение. Следующим оратором выступает граф Ренард, помещик из Силезии.

Г-н Ренард считает, что в марте не было никакого переворота, а только добавился один новый фактор. Королевская власть остается королевской властью, но в виде «определяющего фактора» добавляется сословное (!) представительство, в котором народ будет иметь совещательный голос. В остальном все остается по-старому. (И действительно, это именно то, что нам октроировано в виде конституции с богом за короля и отечество и что должно быть подвергнуто пересмотру.) Депутат должен «представлять конституцию народа в его совокупности, т. е. народ вместе с государем, а не народ против государя». (Зачем же тогда, спрашивается, нужен еще государь, если депутаты и без того его «представляют»?) Исходя из этой новой теории государства, г-н Ренард заявляет палате еще следующее: палата никоим образом не существует «для того, чтобы мелочно торговаться с короной» — т. е. для соглашения с ней, — «чтобы спорить с ней о словах или даже, если хотите, о правах»; правительство и палата никоим образом не являются «адвокатами двух сторон, ведущих между собой тяжбу». Депутат, иначе понимающий свои полномочия, «ведет гражданскую войну в теории».

Г-н Ренард выражается достаточно ясно. В нечестивых конституционных государствах парламент управляет посредством своего комитета, министерства, а королю принадлежит только право изъявлять свое согласие и ставить свою подпись. Так было и у нас в дни испытаний, во времена Кампгаузена, Ганземана и Пфуля. Но в королевско-прусской конституционной монархии божьей милостью дело обстоит как раз наоборот: король управляет через своих министров, и горе палате, если она попробует отважиться на что-либо иное, кроме согласия с излияниями короля божьей милостью!

«Самым ярким доказательством того, что не существует никакого разрыва между короной и народом», — продолжает г-н Ренард, — «является нынешний момент, когда во всех провинциях с единодушным энтузиазмом обсуждается немецкий вопрос… Причина этого энтузиазма… в большинстве случаев — достоинство и величие нашего исконного королевского дома божьей милостью, рыцарственной и победоносной» (особенно в Шампани, под Йеной[286] и в день 18 марта 1848 г.) «династии Гогенцоллернов. (Оживление и возгласы: браво!)»

Об этом энтузиазме свидетельствует то обстоятельство, что 19 марта, в тот же самый день, когда г-н Ренард произнес эти слова, пять тысяч человек в Гюрценихе провозгласили: «Долой германского императора»; об этом энтузиазме свидетельствует то, что через несколько дней после этого во Франкфурте была отклонена кандидатура прусского короля в качестве наследственного императора, а также то жалкое большинство в 4 голоса, которое высказалось третьего дня во Франкфурте за наследственную императорскую власть вообще.

Нет, восклицает наконец Ренард, который, впрочем, совсем не похож на лису {Игра слов: Renard— фамилия, «renard» — «лиса». Ред.}: «никому не удастся уничтожить губительным ядом новую жизнь, зародившуюся в заживающей ране. и превратить образовавшуюся трещину» (значит, она все-таки существует!) «в непроходимую пропасть!»