Тобайас Смоллет - Приключения Перигрина Пикля

• Название: Приключения Перигрина Пикля
• Автор: Тобайас Смоллет
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1955

Тобайас Смоллет (1721–1771) принадлежал к замечательной плеяде английских реалистов-просветителей XVIII века. Его творчество составляет важный этап в развитии английского реалистического романа. Роман «Приключения Перигрина Пикля» представляет большой интерес. Он обладает ценностью исторического документа, в котором без прикрас отразились общественно-политические нравы и быт Англии на пороге промышленного переворота.

---

— Это всего-навсего призраки, созданные невежеством и легковерием и раздутые бесконечными толками, подобно тем невесомым пузырям, какие с помощью трубки пускают из мыльной пены мальчики. И так бывает всегда, когда распространяются необычные слухи. Фантазия, естественно, все приукрашивает, а в особенности то, что внушает страх и удивление; когда же о происшествии повествуют неоднократно, тщеславие побуждает рассказчика преувеличивать каждую мелочь, чтобы придать сообщению большую цену. И посему событие, в котором вряд ли есть что-нибудь необычайное, пройдя сквозь умы и уста тех, кто о нем оповещает, приобретает такой характер, что от подлинного факта почти не остается следа. Это утверждение можно доказать и пояснить тысячью неопровержимых примеров, из которых я приведу только один — для увеселения общества и в назидание ему. Однажды к некоему весьма порядочному джентльмену, славившемуся степенным поведением, подошел в кофейне один из близких его друзей, который, взяв его за руку, заявил, что чрезвычайно рад видеть его здесь в добром здоровье после перенесенной им опасной и удивительной болезни. Изумленный таким приветствием, джентльмен отвечал, что накануне вечером ему действительно нездоровилось, но в его недомогании не было ровно ничего необычайного. «Господи боже мой! Ничего необычайного! — вскричал собеседник. — Да ведь вас вырвало тремя воронами!» Это странное восклицание степенный джентльмен принял сначала за насмешку, хотя его приятель отнюдь не был шутником; но, видя, что тот искренно недоумевает, он внезапно изменил свое мнение, задумался и, отведя его в сторону, произнес следующие слова: «Сэр, вам должно быть известно, что в настоящее время я заключаю брачный контракт, с которым было бы уже давным-давно покончено, если бы не козни одного человека, который почитает себя моим соперником. Теперь я окончательно убедился в том, что эта сказка о трех воронах является его измышлением, рассчитанным на то, чтобы повредить мне в глазах леди, которая, конечно, не пожелает выйти замуж за человека с вороньим гнездом в утробе; а поэтому я настаиваю на том, чтобы вы открыли мне виновника этих скандальных слухов и помогли мне восстановить мое доброе имя, опровергнув злостную клевету».

Его приятель, найдя это требование вполне разумным, отвечал ему без всяких колебаний, что о заболевании известил его мистер такой-то, их общий знакомый, после чего человек, почитавший себя оскорбленным, тотчас пустился на поиски предполагаемого клеветника и, найдя его, заговорил угрожающим тоном: «Будьте добры, сэр, сообщить, кто вам сказал, что меня вырвало тремя черными воронами?» — «Тремя? — отозвался сей джентльмен. — Я упомянул только о двух». — «Проклятье, сэр! — вскричал тот, возмущенный его равнодушием. — Вы увидите, что и двух ворон слишком много, если откажетесь открыть мне гнусный источник такого злословия». Джентльмен, удивленный его горячностью, выразил свое сокрушение по случаю того, что явился случайным орудием, нанесшим ему удар, и переложил вину, если таковая была, на третье лицо, от которого он получил эти сведения. Истец, следуя полученным указаниям, отправился в дом ответчика; и, так как гнев его распалился, ибо эти слухи распространились среди его знакомых, он заявил ему с нескрываемой досадой, что пришел ощипать тех самых двух ворон, которых изрыгнул. Ответчик, видя его столь раздраженным, решительно заявил, что не упоминал о двух. «Я говорил об одной вороне, опираясь на слова вашего же врача, который сообщил мне об этом сегодня утром». — «Клянусь богом! — вскричал страдалец с бешенством, которого не мог дольше сдерживать. — Этот негодяй действовал по наущению моего соперника, а тот хотел таким путем опорочить мое имя! Но если есть в Англии закон и справедливость, я буду отомщен». Едва произнес он эти слова, как в комнату вошел врач; тогда взбешенный пациент, замахнувшись палкой, воскликнул: «Берегись! Эту черную ворону ты у меня запомнишь на всю жизнь!» Врач, ошеломленный таким обращением, заявил, что решительно не понимает смысла его слов, а когда другой джентльмен объяснил, в чем дело, доктор энергически отрицал свою вину, утверждая, будто он сказал, что больного вырвало чем-то черным, как ворона. Хозяин дома признал, что мог ошибиться, и тайна, таким образом, была раскрыта.

Слушателям, видимо, пришлась по вкусу повесть о трех воронах, которую они сочли плодом фантазии Кэдуоледера; но, даже допуская ее вероятность, они единогласно заявили, что она отнюдь не обесценивает показания тех благородных особ, которые были свидетелями сверхъестественной прозорливости волшебника. В следующий приемный день, когда некромант занял свое место, приятель его спрятался за занавеской, а наружную дверь только что распахнули, в комнату ворвалась посетительница, в которой волшебник признал одну из тех любознательных леди, чье любопытство сообщник его, как было ему известно, разжег вышеупомянутым способом. Она обратилась к нему без всяких церемоний, заявив, что, наслушавшись о великой его мудрости, пришла испытать его искусство и ждет, чтобы он сказал, какая страсть властвует над ее сердцем.

Кэдуоледер, хорошо осведомленный об ее нраве, не мешкая взял перо и дал ответ, возвещающий, что любовь к деньгам господствует в ее сердце, а следующее за ней место занимает страсть к сплетням. Отнюдь не обиженная такою вольностью, она с улыбкой похвалила его за откровенность и, убедившись в незаурядных его талантах, выразила желание ближе познакомиться с его особой; мало того, она начала допрашивать его о частной жизни различных аристократических семейств, которую он прекрасно знал; и Кэдуоледер с таинственным видом бросил несколько таких лукавых намеков, что она была поражена его искусством и спросила, можно ли ему научиться. Прорицатель отвечал утвердительно, но в то же время дал ей понять, что оно доступно лишь людям целомудренным, чья чистота и честь не запятнаны, или тем, кто, пройдя длинный путь покаяния, отрешился от плотских утех. Она не только не одобрила такого заявления, но даже усомнилась в истине его, сказав с презрительным видом волшебнику, что не имеет смысла обладать его способностями, если нельзя ими пользоваться для собственного удовольствия; у нее даже хватило ума подметить противоречие в его поступках, и она задала вопрос, почему сам он берет плату за свои знания, если огражден от всех мирских забот.

— Полно, доктор, — добавила она, — вы вправе остерегаться назойливого любопытства, но, быть может, со мной вам стоит быть откровенным.

Эти переговоры были прерваны стуком в дверь, возвещавшим о приходе следующего клиента, после чего леди осведомилась, есть ли у него потайной ход, которым она могла бы воспользоваться, не рискуя быть замеченной. Узнав, что таких удобств у него нет, она удалилась в пустую комнату, смежную с приемной, не желая попадаться на глаза новому посетителю. Таковым была леди, щедро дарившая свою любовь и явившаяся в назначенный час, чтобы разрешить владевшие ею сомнения; а мизантроп, радуясь возможности отдать ее на суд столь неутомимой вестнице скандальных сплетен, которая, как было ему известно, подслушивает в соседней комнате, заставил ее освежить его память повторением прежней исповеди, которая была почти закончена, когда эту особу встревожил шум у двери, вызванный двумя джентльменами, пытавшимися ворваться силой.

Устрашенная грохотом, смутившим даже самого волшебника, она бросилась в комнату, где уже приютилась первая леди, которая, услыхав суматоху, закрыла ставни с целью остаться неузнанной. Здесь притаились они в великом ужасе, тогда как некромант, опомнившись, приказал Хаджи открыть дверь и впустить буянов, которые, надеялся он, будут потрясены его внушительным видом. Едва успел привратник исполнить приказ, в комнату вбежал некий распутный юноша, подвизавшийся последнее время в столице, в сопровождении своего гувернера, старого развратника, хорошо известного волшебнику. Оба находились в той стадии опьянения, которая обычно доводит подобных людей до поступков, именуемых ими проказами, а более трезвые представители рода человеческого называют их возмутительным нарушением законов страны и спокойствия сограждан. Старший, приняв на себя роль оратора, подошел, шатаясь, к столу и обратился к Кэдуоледеру с такими словами:

— Как поживаешь, старый Козерог? У тебя вид почтеннейшего сводника, и я не сомневаюсь, что ты щедро наделен благоразумием. Вот этот молодой блудодей — истинный сын своего старого венерического отца — и я хотим увидеть образчик твоего мастерства. Я говорю не о колдовстве, отжившем свой век! К черту будущее! Будем жить настоящим! Вызови мне заклятьями двух здоровых девок, и, ручаюсь, мы тотчас проникнем в магический круг. Что говорит Галилей? Что говорит почтенный Браге? Вот тебе кошелек, сводник. Послушай, как звенит! Это приятнее, чем музыка сфер.