Валерий Медведев - Флейта для чемпиона

• Название: Флейта для чемпиона
• Автор: Валерий Медведев
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Прочая детская литература
• Год: 1980

В повести рассказывается о преодолении высоты спортивной славы. Это высота моральная, как бы невидимая, но она существует, и не только в спорте. И не у всех хватает силы и характера преодолеть ее.

Повесть знакомит с юным прыгуном в высоту Вениамином Ларионовым и расскажет о том, как он преодолел эту высоту.

---

_Надежда._ Масюк, ты как чувствуешь, ты займёшь на этот раз первое место? Перепрыгнешь Ларионова? Олимпийские игры по марафон-прыжкам продлятся больше месяца.

_Вадим._ Я подошёл к пику своей спортивной формы, так что не беспокойся — все медали мои!.. Я покажу этому Ларионову!

_Елена._ Смотри, Масюк, нам очень нужно, чтобы у Ларионова резко упали результаты… и вообще…

_Тарас._ В связи с появлением вашей фотографии в газете прошу что-нибудь для прессы! А?

_Вениамин._ Да иди ты!

_Гусь._ Атас! Милиция!

_Стеллка._ Давай мне скорее пакет… Беги!

_Милиционер._ Тут пробегал один паренёк, он никому ничего не передавал? Вещи какие-нибудь?.. Свёрток, пакет?..

_Стеллка._ При мне никто никому ничего не передавал…

_Милиционер._ Удрал-таки! Скрылся!

_Стеллка._ Слушай, парень, ты веришь в любовь с первого взгляда?

_Вениамин._ Верю. Когда я увидел прыжки в высоту, я с первого же взгляда влюбился в этот вид спорта.

_Стеллка._ Ах, влюбился в этот вид спорта?.. Я думала: хотя бы в этого вида спортсменку!..

_Леонид._ Нет, ты на него посмотрела со значением.

_Вита._ Слушай, ты меня замучил своей ревностью. Выключи свой дурацкий транзистор, когда разговариваешь с дамой. Поменьше бы ревновал и побольше бы прыгал, как Ларионов, тогда бы и твой портрет появился в газете.

_Вениамин._ Скажи, чтобы поставили планку на два двадцать.

_Леонид._ Хватит, и так целый день прыгаешь в высоту. Отдохни от тренировок.

_Вениамин._ Я что сказал!

_Леонид._ Тарас, поставь планку на два двадцать!

_Тарас._ Готово!

_Вениамин._ А почему он две планки поставил?

_Леонид._ Какие две? Там стоит одна планка.

_Вениамин._ А я тебе говорю, две!

_Леонид._ Посмотри в мои очки, у меня плюс два.

_Вениамин._ Странно, действительно одна… А без очков — опять две планки.

_Леонид._ Ты перетренировался, Веня, тебе нужно отдыхать… Слушай, Ларионов, ты, по-моему, идёшь по неверным стопам Колчина.

_Вениамин._ Это в каком смысле? Он же лыжник, а не прыгун, как я.

_Леонид._ А вот я для тебя специально выписал."…Колчин фанатик тренировок и режима… Он был неутомимым искателем новых методических путей. Оказывается, беда в том (и это подтверждают лыжные авторитеты), что Колчин вёл чрезмерно аскетическую жизнь в спорте… Его нервная система, утомлённая постоянно растущими нагрузками, сдавала как раз в самые решающие минуты… Иногда он вместо двух видел четыре лыжни… И он проигрывал, будучи потенциальным победителем…" Прекрати усиленные тренировки, влюбись и… вообще стань хоть ненадолго легкомысленным! Перестань ты быть прыгающим компьютером!.. Тебя знаешь как зовут ребята?

_Вениамин._ Как?

_Леонид._ Сызмала-рекорд-бей, оглы-атлет-аскет!

_Вениамин._ Колчин видел четыре лыжни оттого, что перетренировался, а я вижу две планки оттого, что недотренировался. Есть два пути из двух планок сделать одну.

_Леонид._ Какие?

_Вениамин._ Или… или… Или тренироваться ещё больше, или… А там ещё перед планками и девушка стоит, или это мне тоже кажется?..

_Леонид._ Девушка стоит. Жуть, какая девушка! Пёстрая, как… как какаду!

_Вениамин._ Опять эта… Эй, как вас зовут, уйдите с дороги!

_Стеллка._ Не уйду!

_Вениамин._ Нет таких препятствий, которые могли бы встать между Ларионовым и спортом и которые он бы не перепрыгнул!

_Леонид._ Господи, твоя воля! Перепрыгнул и две планки и девушку!

_Вениамин._ А почему бы вам не заняться прыжками в высоту?

_Стеллка._ А зачем?

_Вениамин._ А затем, что вы, по-моему, без всякой тренировки могли бы взять метра четыре в высоту.

_Стеллка._ Вы думаете, что я такая талантливая?

_Вениамин._ Нет, я думаю, что вы такая легко… мысленная!

_Гусь._ Уйди с дороги!

_Татьяна._ Гусь, ну что ты всё время носишься как угорелый? Шёл бы к нам на наши олимпийские игры и бегал бы с толком!

_Гусь._ К вам? Да у вас на каждом шагу свистят, как у милиционеров, кругом судьи, судейские коллегии, только что народных заседателей нет… Слышать противно! И вообще… вы же все ненормальные!

_Татьяна._ Мы ненормальные? Какие же мы ненормальные?

_Гусь._ Чокнутые, факт. Вы все с комплексом!..

_Татьяна._ С каким мы ещё комплексом?

_Гусь._ С комплексом… с этим… как его?.. ГТО, что ли?..

_Татьяна._ Вот я тебе сейчас за этот комплекс как дам сумкой по комплекции!

_Вадим._ А по-моему, спортом усиленно заниматься вообще вредно, потому что перенапряжённые мышцы обворовывают все органы, в том числе и мозг! Поэтому-то спортсмены ни бум-бум в науках.

_Тарас._ А усиленная умственная деятельность тоже, значит, вредна?

_Вадим._ Конечно, усиленная работа мозга обворовывает всю мышечную систему. Поэтому все учёные не секут в спорте… И вообще доходяги… Вот долгожители… Они ведь не перенапрягали ни свой мозг, ни мускулатуру… А только ели шашлыки и пили сухое вино.

_Тарас._ А чего ж ты спортом занимаешься?

_Вадим._ А деньги? А машина? А квартира в раннем возрасте? А заграничные поездки?..

_Вадим._ Не верю я этому Гусю, ни с распиской, ни без расписки — не верю! Всё равно он сорвёт наши игры.

_Надежда._ И что же, по-твоему, надо сделать, чтобы Гусь не сорвал их?

_Вадим._ Обвинить его в чём-нибудь и дать ему пятнадцать суток.

_Надежда._ Такие предложения, по-моему, называются провокацией…

_Елена._ К 19 июня тебе было приказано написать стихи.

_Леонид._ Кем приказано?

_Елена._ Общественностью.

_Леонид._ Но я лично не пишу стихи.

_Елена._ Значит, ты личное ставишь выше общественного.

_Леонид._ Но у меня нет таланта.

_Елена._ Что значит нет таланта? Судейская коллегия приказала тебе с этой минуты стать талантливым поэтом!

_Леонид._ Ну, знаете…

_Надежда._ Да подбери ты что-нибудь подходящее из спортивных журналов, и дело с концом.

И был ещё один разговор с глазу на глаз в тишине ночи между Надеждой Фокиной и Еленой Гуляевой. Разговор происходил на лунном стадионе в беседке перед площадкой с киноэкраном, установленном часа три тому назад. Гуляева с Фокиной считали, что вечер тоже может стать подспорьем в тренировках. А что?.. Устанавливается кинопроектор и смотри хроникальный или документальный фильм из жизни… Гуляева и Фокина имели в виду, конечно, жизнь Ларионова. И кадры здесь можно прокрутить раз за разом, хоть вперёд, хоть обратно, можно и уменьшить скорость кинопроектора — замедление движения помогает лучше разобраться в спортивной технике прыжка… Ларионова, конечно.

— А можно сделать из киноленты кольцовку, — сказала Елена, — и смотреть на Ларионова, смотреть, смотреть… — Гуляева, не отводя взгляда, продолжала смотреть на белеющий в темноте экран такими глазами, как будто там и вправду прокручиваются бесконечные кольцовки Ларионова.

— Елена, — прошептала поражённая Надежда, — неужели ты в него?..

— Ах, Надежда, Надежда, — сказала Елена, — существуют безумные идеи, но ведь существуют и безумные любови!..

— Ленка, ты влюбилась в Ларионова? — переспросила шёпотом Надежда. — Безумно влюблена?

Но ответ она получила на вопрос, который она не задавала.

— Имя у меня — Елена, подразумевается, что я прекрасная и за меня на дворе среди наших ребят должна быть война. А на самом деле на меня никто не обращает внимания, даже Ларионов…

— Даже Ларионов?! — удивилась Надежда. — Да Ларионов вообще ни на кого не обращает внимания, даже если бы ты была той Еленой Прекрасной, из-за которой началась Троянская война.

Но Елена на исторические доводы Фокиной не обратила никакого внимания. Она достала из спортивной сумки маленькую сумочку и уже из маленькой сумочки достала маленькое зеркальце и в полутьме стала рассматривать отражение своего лица.

— Черты правильные, — сказала она, — а всё остальное… неправильно… — Затем она тихо прошептала: — "Ты мне, зеркальце, скажи и всю правду доложи: я ль на свете всех милее? Всех румяней и белее?" И ей зеркальце в ответ: "Ты прекрасна, спору нет, но на свете есть милее, всех румяней и белее…" Вот так, — сказала с грустью Елена. — Смелая критика, как видно, родилась ещё в сказке Пушкина, а самокритика где родилась? — спросила Елена Надю, грустно улыбаясь.

Надежда подумала, пожала плечами, а Елена пояснила:

— Самокритика родилась в опере Гуно "Фауст". Там Маргарита, глядя на себя в зеркало, поёт: "Ах, как смешно смотреть мне на себя!.."

Надежда не знала, как в таких случаях утешать и что говорить, в кино и в книгах взрослые говорят что-то о красивых глазах и голосе. Самой Фокиной все зеркальца без исключения говорили, что она милая девочка, без всяких там "на свете есть милее… " Была она вне зеркальных сравнений и зеркальной критики. И ещё она ни к кому не испытывала такого чувства, которым поделилась с ней Елена.

— Если Ларионов зазнается, — сказала Надя утешительно тихим голосом, — то он должен будет начать нарушать режим, то он должен будет начать ходить по вечерам в молодёжное кафе, скажем, а если он должен будет посещать молодёжное кафе… то… с тобой…