Иоганн Архенгольц фон - История морских разбойников

• Название: История морских разбойников
• Автор: Иоганн Архенгольц фон
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-4622-1

Пираты, корсары, буканьеры, флибустьеры давно уже стали героями приключенческих книг. Нередко морские разбойники в них предстают романтическими героями, отправляющимися в море за счастьем по вине обстоятельств или несправедливости властей. Однако в реальности история пиратства, начавшаяся с незапамятной древности (о пиратах говорит еще Гомер) и продолжающаяся до наших дней, полна ужасающих кровавых страниц, а сами пираты часто предстают в ней грабителями, вымогателями и убийцами, захватывающими не только одиночные корабли, но и целые города…

Среди исследователей пиратства особое место по праву принадлежит немецкому историку Иоганну Вильгельму фон Архенгольцу. Два его труда «Die Geschichte der Flibustier» («История флибустьеров») и «Die Geschichte der Bukaniere» («История буканьеров»), вышедших в Тюбингене в 1803 и 1804 гг. и рассказывающие о боевых операциях, обычаях, нравах и повседневной жизни морских разбойников испанской Америки, Средиземного моря, Скандинавии и Дании, считаются одними из лучших. В настоящем издании представлен перевод этих книг, сделанный во второй половине XIX в. литератором и переводчиком К.Е. Вельсбергом.

---

Во время этих происшествий, два законных сына Этельреда оставались в Нормандии с матерью своей Эммой. Дядя их, герцог Ричард, помышлял сблизиться посредством брака со страшным Канутом. Переговоры удались. Эмма согласилась выйти за естественного врага своих детей. Сделавшись вскоре матерью сына, она забыла первородных, и они, удерживаемые далеко от Англии, потеряли даже память об участи своей и разучились языку и нравам саксонцев. Канут, впоследствии, сделался христианином и покровителем духовенства. Он восстановил церкви, которые сам разрушил, основал монастыри и почтил память архиепископа Эльфеджа, убитого датчанами. С 1031 до 1035 года, Канут завоевал все страны севера до Эльбы, как Карл Великий завоевал страны на юге; деньги и оружие англичан он употребил на покорение единородного племени, низверг с престола королей Норвегии и земель, омываемых Балтийским морем, и назвался королем всего Севера. Но первой мыслью народов Севера было раздробление владений Канута, как народы юга раздробили империю Карла Великого. Норвежцы изгнали сына датского завоевателя и избрали себе вождя из среды своей. Но в Англии страх, наведенный датским могуществом, был слишком силен для того, чтобы покоренные отважились явно восстать против покорителей: довольствовались тайными мерами против основания чужеземной власти, чтобы незаметно ослабить и со временем уничтожить ее.

В 1037 году странное событие, передаваемое, но не объясняемое историками, изменило порядок положения дел Вдова Канута, сын которого царствовал, вспомнила о детях Этельреда и тайно уведомила их, что народ англосаксонский, желая избавиться от ига датчан, хочет избрать себе короля из среды своей; поэтому она звала их в Англию для переговоров. Эльфред, младший сын Этельреда, необдуманно отправился с отрядом нортманнских солдат, высадился в Дувре и пошел к северу от Темзы. Но датчане вскоре одолели его отряд, а его приговорили к ослеплению, как нарушителя мира страны, и мать не могла спасти его.

Нортманны обвинили саксонцев в измене. Сын Канута приказал произвести судебное следствие о смерти Эльфреда. Между тем народ был отягощен новыми налогами. Такая жесткость породила возмущение по смерти канутова сына; в 1041 году[36] датчане, атакованные со всех сторон в городах, замках, в поле были оттеснены с такой силой к северу, что вскоре находили одно убежище — на судах своих и, понеся невознаградимые потери, возвратились, наконец, в свое прежнее отечество. Счастливое окончание этой народной войны открыло путь в Англию второму сыну Этельреда — Эдварду. Генеральное собрание постановило отправить к нему депутатов Нормандию для предложения короны с условием, что он приедет с незначительным числом нортманнов. Эдвард приехал, был провозглашен королем и помазан архиепископом в Винчестерской церкви. Признательный к тем, которые содействовали возвращению его в Англию, он женился на дочери Годвина, вождя и героя восстания. Это была, по сказаниям летописцев, девушка прелестная, ученая и весьма кроткая.

Не стало более датчан на английской земле, но освобожденный народ не подверг своей мести небольшого числа этого племени, которое занявшись обрабатыванием земли, предалось мирной жизни и повиновалось общим законам. Уменьшенные подати были распределены поровну между саксонскими и датскими семействами. Это равенство произвело в несколько лет слияние обоих племен и следствием тог был твердый союз, избавивший Англию от возврата северных пиратов. Ни один вождь из Норвегии или Дании не отваживался требовать наследия Канута, но зато другие беды грозили вскоре возвращенной независимости саксонцев. Эдвард чувствовал, что в жилах его течет кровь нортманнов; связи родства и любви соединяли его с теми, которые приняли его в изгнании, сделались его товарищами, друзьями Многие из них явились к нему в Англию, и он не мог отказать им предоставлении разных выгод: высшие места гражданские и военные были раздаваемы этим людям, для которых Англия не была отечеством. Крепости епископства вскоре сделались ленами прибывших из Нормандии, саксонские придворные, чтобы угодить королю, старались изучать язык нортманнов, подражали их нравам, обычаям, одежде; один только народ не поддался этому стремлению. Годвин, виновник восстания, изгнавшего датчан, вступил в союз с недовольными против вторжения нортманнских фаворитов. Эдвард был слаб, он не сумел воспользоваться благоприятными для него обстоятельствами. Между тем нортманнские придворные восстановляли его против Годвина, а саксонцы называли нортманнских любимцев возбудителями раздоров. Из этих семян неудовольствия возникли смуты, но Эдвард, поддерживаемый нортманнскими военачальниками, развил перед недовольными такую грозную воинскую силу, что мужество их исчезло. Годвин скрылся во Фландрию, и народ, лишенный вождя, возвратился к повиновению Эдвард, освобожденный от присутствия единственного человека, дерзавшего порицать его слабости, более прежнего впал во власть своих нортманнских фаворитов, стремившихся сделаться его властелинами. Они принудили его развестись с дочерью Годвина, которую заключили в монастырь… Но все это было только введением к новому порабощению английского племени. Скоро Эдварда посетил новый гость, который под видом дружбы, скрыл другую цель: обозреть будущее завоевание свое. То был Вильгельм, побочный сын Роберта, герцога нортманнского.

Обозревая Англию, Вильгельм мог подумать, что не оставлял собственной земли. Везде, где он проезжал, корабли, замки, церкви, гарнизоны крепостей были снабжены нортманнскими капитанами и духовными, он нашел их даже вокруг трона Эдварда. И, действительно, герцог нортманнский, приветствуемый их возгласами, в глазах народа казался королем больше, чем Эдвард, и он не мог отказаться от надежды и желания наследовать ему. Но в следующем году, в течение лета 1052 года, Годвин, не отказавшийся от намерения освободить свое отечество от влияния нортманнского, выступил из Фландрии с флотилией и вышел на берег в Кенте. Многочисленные эмиссары предуготовили умы в его пользу: принятый как освободитель, он быстро пошел к Лондону с небольшой армией, которая возрастала на пути от присоединения к ней людей, воспламененных его дерзостью, или веривших в его удачу. Жители Лондона, подобно жителям прибрежных фортов, участвовали в движении. Годвин, не начиная еще враждебных действий, отправил к Эдварду депутацию, которой поручил испросить уничтожения приговора об его изгнании и лишении покровительства законов. Эта милость была ему оказана, но при первом известии о прощении, которому не могли помешать, ни отсрочить его, нортманнские фавориты поняли, что владычество их кончилось и начинается возмездие. Пораженные паническим страхом, они покинули двор и рассеялись во все стороны. Годвин, пользуясь этим благоприятным для него случаем, оправдал себя перед королем и народом в обвинениях против него. Двойным приговором признана была его невинность и предписано изгнание всех нортманнов. Последние получили охранные листы для выезда из Англии и перенесли во Францию память о том, что считали оскорблением[37]. Между тем жизнь Эдварда быстро клонилась к закату посреди гражданских смут, обуревавших конец его царствования. «Он не мог, — говорит Огюстен Тьерри, — скрыть от самого себя, что его любовь к иностранцам единственная причина несчастий, угрожавших Англии в будущем. Вильгельм Нортманнский утверждал, что во время путешествия, которое он совершил некогда в Англию, король Эдвард написал в пользу его духовное завещание, он говорил также, что некогда покровительствовал Гарольду и что сын Годвина уступил ему права свои, которые он решился поддержать сильной армией. Бароны нортманнские, собранные в виде Генеральных штатов, отказали ему в деньгах для этой экспедиции, потому что, говорили они, в случае неуспеха ее, Нормандия останется в бедности, а счастливая удача унизит ее до второстепенной роли английской провинции. Но несколько предприимчивых нортманнов соединили свою судьбу с судьбою своего герцога, один из вельмож, Фитц Оберн, снарядил на собственный счет сорок транспортных судов; граф Фландрский, двоюродный брат Вильгельма, ссудил ему некоторую сумму денег; папа Александр II принял его сторону[38].

Вильгельм отправился 14 октября 1066 года из Сен-Валери с многочисленным флотом. Он вышел на берег в Суссексе, и вскоре дана была в этой провинции знаменитая битва при Гастингсе, которая решила судьбу Англии. Гарольд и два брата его были убиты в ней. Победитель приблизился к Лондону, неся перед собою освященное знамя, присланное папою. Епископы явились у городских ворот с магистратом и предложили Вильгельму корону[39].

В 1070 году завоевание было совершено. Вильгельм преследовал остатки вооруженных саксонцев до большой римской стены и не встретил более никого, готового к битве. Он усмирил несколько восстаний, отбил наезды датских пиратов, привел в исполнение строгие законы свои. Нортманнскими законами заменены законы прежние. Туземцы должны были говорить языком победителей: то был тогдашний французский язык, смешанный с датскими словами — наречие варварское, ничем не лучшее того, на котором говорили дотоле в Англии.