Виктор Смирнов - Приключения-1966

• Название: Приключения-1966
• Автор: Виктор Смирнов
• Издательство: Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1966

ПРИКЛЮЧЕНИЯ. 1966 г. Сборник приключенческих повестей и рассказов. Составитель Ю. Попков. М., «Молодая гвардия», 1966 г., 448 стр. с илл.

---

Он шел вниз, к центру. Мимо стертых, чисто вымытых порогов из известняка, мимо сидящих на стульях и скамеечках женщин и стариков с газетами и растрепанными библиотечными книгами, мимо черных проемов дверей, в которых кипели на керогазах борщи и жарилась рыба.

А вдоль трамвайной линии блестело низкое солнце, слепило глаза. Как тогда, когда он шел здесь первый раз; только тогда было утро и солнце светило с другой стороны — поезд из Аркадьевска пришел на рассвете, и Алик долго ходил по пустым улицам, дожидаясь, когда откроются столовые. Дребезжали пустые, насквозь просвеченные трамваи; ревели, окутываясь голубым дымом, самосвалы, в дыму плясали лучики от зеркалец на их кабинах... После бессонной ночи резало глаза, во рту был металлический вкус, поташнивало, и пугающе-неожиданной была каждый раз мысль о том, что с Аркадьевском все кончено, что это уже прошлое, что где-то здесь, на одной из улиц этого чужого города, он будет теперь жить, будет ходить на работу и в кино... Три месяца уже, как он здесь, но и сейчас еще становится иногда странно: почему это случилось — почему он уехал вдруг из Аркадьевска и приехал в Крым? Надоело плыть по течению, отвечал он себе, захотелось сделать поворот, все равно в какую сторону.

Он свернул к кинотеатру, постоял перед афишей. Потом спустился к кассам и взял билет. В фойе было пусто и прохладно; буфетчица считала, складывая в стопки, мокрую мелочь; уборщица мела полы; пахло спрыснутой пылью и уборной. Алик купил газету и сел в углу. За стеной, в зрительном зале, гремела музыка, стреляли и кричали. Шаркал по полу веник уборщицы.

В Аркадьевске было много заводских клубов и только один настоящий кинотеатр «Гигант» — огромная бетонная коробка со стеклянными лентами окон и барельефами рабочих с молотами. За билетами нужно было приходить утром. Очередь, давка, объявление: «Более четырех билетов не отпускается». Алик брал всегда два: взять один билет было как-то стыдно. Лишний он потом продавал.

Домой он шел в темноте, по расплывчатым, прозрачным теням деревьев на голубоватом от люминесцентных ламп асфальте... Дома он пил кофе, лежал на кровати, на хрустящем, набитом водорослями матрасе, глядел в зеленоватый от колпака настольной лампы потолок, вставал, подходил к черному проему раскрытого окна, смотрел на обсыпанную красными огоньками телевышку, слушал, как в парке, на танцплощадке, играет оркестр, курил...

Потом брал будильник, заводил. Толстая зеленая стрелка на двенадцати, тонкая черная — на семи. В семь часов утра будильник зазвонит, и Алик встанет, будет мыться в коридоре над алюминиевым тазом, потом побреется, выпьет кофе и пойдет в институт. Четыре часа за микроскопом, перерыв на обед, еще три часа за микроскопом. И снова вечер: улицы, прозрачные тени деревьев, комната...

Но он ошибся.

ЧТО ТАКОЕ МАМУТ-КОБА

Утро было пасмурное. Над городом, срезав половину телевышки, мутной пеленой плыли тучи. К середине дня начали появляться откуда-то мокрые грузовики, мостовые залоснились под их шинами. Дождь пошел сразу после обеда.

Алик стоял возле окна, когда вошла машинистка Шура.

— Валентин Юрьевич вас зовет.

Он всегда как-то пугался, когда его куда-нибудь вызывали. Чудак! Нормальный человек спросил бы, в чем там дело, и все. Она, конечно, знает.

— А я без плаща, вот беда! — сказала Шура, глядя в окно.

Она была в прозрачной блузке, сквозь которую виднелось голубое белье. Алик подошел к столу и изо всей силы нажал на выключатель лампы. Какого черта он всегда чего-то боится?

У Валентина Юрьевича сидел парень в обрызганной дождем штурмовке.

— Знакомьтесь. — Валентин Юрьевич встал и развел руки. — Александр Николаевич Крутов. Игорь Викторович Василевский.

Алик пожал узкую влажную руку.

— Игорь Викторович руководит у нас пещерным отрядом, — сказал Валентин Юрьевич. — Сейчас они готовятся к штурму Мамут-кобы. Слышали, вероятно? Очень большая и чрезвычайно перспективная полость, еще не пройденная до конца.

У Василевского было худое темное лицо и черные, как сапожная щетка, волосы. На штурмовке висел тусклый, затертый значок первого разряда по туризму.

— У нас в отделе существует неписаный закон: если что-нибудь горит, все бросают свои дела и переключаются на прорыв, — говорил Валентин Юрьевич. Василевский сидел, упирая локти в колени расставленных ног, и молча смотрел на него. — Это я вот к чему. Игорю Викторовичу вот так, — он провел ладонью по горлу, — нужен геолог. Вы обратили внимание, с каким голодным блеском в глазах он на вас смотрит?

Василевский слабо улыбнулся Алику.

— Это ненадолго, — он прислонился спиной к спинке стула. — Неделя, не больше.

Теперь, когда Алик знал, в чем дело, он, как всегда, сразу успокоился. И как всегда, стало стыдно и непонятно, чего он, собственно, боялся.

— Ну так что? Я согласен.

Валентин Юрьевич взглянул на Василевского.

— Когда нужно ехать? — сказал Алик.

— Вот такой подход мне нравится. — Валентин Юрьевич открыл коробку папирос. — Так что, Игорь Викторович, когда нужно ехать?

— Если ничего не изменится, мы выедем завтра в середине дня. Сначала на Аи-Петри: нужно забрать на метеостанции снаряжение.

Он говорил тихо и медленно, тщательно выговаривая слова, аккуратными, как будто заранее приготовленными фразами.

— Что брать с собой? — спросил Алик.

— Что брать? — Василевский потер лицо, встряхнулся. — Знаешь, давай на «ты». Не люблю я эти всякие... А брать... Ну что — одежду главным образом. Возьми свитер, на ноги что-нибудь и какой-нибудь чепчик.

— Великолепно! — Валентин Юрьевич весело дернул ящик стола и вынул лист бумаги. — Я пишу заявку на командировку.

Сильно зашумел дождь. Игорь повернул голову, встал, потянувшись, подошел к окну. По стеклу, пузырясь, текла мутная от размытой замазки вода. Валентин Юрьевич включил лампу.

— Спортом занимаешься? — спросил Игорь, не оборачиваясь.

— В университете немного. Лыжами.

Игорь водил пальцем по стеклу.

— Не благоприятствует наш крымский аллах с погодой.

— На растленном Западе появился новый вид спорта, — сказал Валентин Юрьевич. Он писал, припав грудью к столу и раздвинув локти. — Намазывают машину маслом, а потом облизывают.

— Да, кстати, насчет масла. — Игорь снова слабо улыбнулся. — Топленого в ОРСе нет. А брать сливочное нам не имеет смысла, поскольку жара дикая.

— Ближе к делу. Я должен позвонить Касимову?

— Или дать нам в отряд холодильник.

— Батарейный? — Он положил ручку. — Я написал: по двадцать седьмое. Так?

Игорь подошел и поверх его плеча посмотрел на бумагу.

— Так.

— Ну, великолепно! — Валентин Юрьевич встал, оперся о край стола. — Я в восторге, что мы так быстро обо всем договорились. Вы наш спаситель, избавитель и благодетель.

Игорь стоял за его спиной и улыбался Алику.

В коридоре было тихо и темно: рабочий день уже кончился.

— Как устроился? — спросил Игорь.

— Терпимо.

— На частной?

— Да.

— Все постепенно образуется. — Он опять потер лицо. — Почти не спал сегодня. Вернули из Москвы статью на переделку, сидел всю ночь. — Он протянул руку. — Ну что, до завтра? Жду тебя утром.

Утром было солнце.

Игорь сидел у окна и рассматривал в стереоскоп аэроснимки. В светлой белой комнате лицо его показалось Алику еще более темным, будто припорошенным угольной пылью. Он был тщательно выбрит, только на скулах, под глазами, чернели толстые волоски.

— Все в порядке? — спросил он. — Машину будем ждать.

Алик кивнул.

— А где она?

— В гараже. Сцепление что-то пробуксовывает. — Он протянул новый, пахнущий коленкором и клеем отчет. — Почитай, если хочешь.

Алик сел, полистал отчет.

— Прошлогодний наш, — сказал Игорь.

Разрез какой-то пещеры на неровно обрезанной аммиачке. Фотографии. Парень в резиновом костюме, с фонарем в руке стоит по пояс в воде, сзади чернеет трещина.

— Кто еще едет? — спросил Алик.

— Большинство явится прямо к пещере. Сейчас захватим двух ребят из пединститута, кое-кого подберем на Ай-Петри. Мою супругу в том числе, она тоже пещерница.

Машина пришла во второй половине дня: обшарпанный грузовик с истрепанным брезентовым тентом над кузовом.

— Все в порядке, Карп Игнатович? — громко, как говорят глухому, спросил Игорь.

Шофер, старик в замасленной кепке, неопределенно пожал плечами:

— Диски малость маслятся.

Игорь выпятил нижнюю губу.

— Диски, писки, виски, — сказал он.

Шофер курил, сидя на подножке. Складки кожи, свисающие из-под бровей, почти закрывали его глаза, и лицо было сонное и печальное: полуприкрытые глаза, поднятые брови, наморщенный лоб.

— Колоритен? — спросил Игорь у Алика. — У нас его зовут Карбюратором. Утверждают, что он был водителем броневика у Махно и обижается, что этот период не включают ему в трудовой стаж. Врут, надо думать.