Георгий Эдельштейн - ЗАПИСКИ СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА

• Название: ЗАПИСКИ СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА
• Автор: Георгий Эдельштейн
• Издательство: РГГУ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: УДК 271.2 ББК 86.2 Э 19

В ноябре 1979 года архиепископ Курский и Белгородский Хризостом рукоположил меня во иерея и послал на отдаленный сельский приход со словами: "Четырнадцать лет там не было службы. Храма нет, и прихода нет. И жить негде. Восстановите здание церкви, восстановите общину — служите. Не сможете, значит, вы не достойны быть священником. Просто так махать кадилом всякий может, но для священника этого мало. Священник сегодня должен быть всем, чего потребует от него Церковь". — "А лгать для пользы Церкви можно?" — "Можно и нужно".

---

Староста, как только стали мы кричать, в коридор выскочила, а по дороге домой объяснила свое поведение так: "Паны дерутся, а у холопов чубы трещат". А потом даже заплакала в поезде: теперь-де этот уполномоченный ни в чем нашему храму дороги не даст, пожалуй, и приход разгонит, и меня в ближайшее время

выгонит. "У них, батюшка, вся власть, вы еще не знаете. С ними не спорь и не судись, куда хочут, туда воротят".

Староста не зря плакала. Храм, в который меня послали настоятелем, в начале 30-х годов превратили в склад для зерна. Когда началась война, зерно вывезли, потом службы возобновились. В 1965 году службы опять прекратились, священника не давали, но приход числился действующим. Шли годы, часть крыши сорвало ветром, умерла староста, ключи хранились у кого попало, потом церковь вообще перестали запирать, из нее разворовали абсолютно все, остались одни голые стены, с которых слоями падала штукатурка. Окна разбили, кто-то ухитрился и несколько рам унести, ограду еще до войны сломали. Но каким-то чудом коровинские, афонинские и ивановские старушки добились разрешения возобновить службу. Правда, для этого им пришлось не один раз в Москву съездить.

Храм не отапливался, приходилось служить при 15-18° мороза, попробуй подержать в голых руках то чашу, то крест металлический, в варежках-то служить не станешь. Летом заходили в храм во время службы гуси, почему-то реже — куры, заглядывали в дверь коровы, в притворе строили гнезда ласточки. Райская идиллия, если со стороны глядеть.

По описи имущества, составленной работниками райфо, самая дорогая вещь в храме — напрестольное Евангелие, его оценили в восемь рублей; на втором месте — чайник электрический, он шесть рублей стоит. А все остальное, все 34 единицы хранения, оценены на круг без особого разбора по три рубля да но рублю, тут и иконы каких-то "неизвестных святых", и "облачения ветхие", и прочая утварь.

Есть для священника хибарка-времяночка вроде домика поросенка Нуф-Нуфа, но только прутики не голые, а глиной обмазаны, вся она чуть больше купе железнодорожного, с семьей никак не поместиться. Другой дом в этой или соседней деревне купить или новый возле храма построить райисполком не велит, два года безуспешно выпрашивали (Марфа, умница, права оказалась!). "На дом, значит, деньги есть, а в Фонд мира нет? Принесите и сдайте сначала в Фонд мира". Причину же для формального отказа очень легко найти, самый простой ответ: колхоз растет, он ' сам остро нуждается в жилой площади, колхоз сам купит любой дом, который будет продаваться на его территории. Кому прикажете жаловаться на подобный отказ? Пытался несколько раз

20

[21] писать в Белгород, объяснять, что сторожки нет, ее вместе с оградой на щебенку до войны пустили, дозвольте вами бессмысленно разрушенное нам на свои деньги восстановить. Но ответом не удостоили.

Весной 1980 года начали крышу перекрывать, карнизы чинить, рамы в восьмерике менять. Бабуси, идя на службу, приносили в сумках кто пару кирпичей, кто кастрюльку цемента. А сельсовет и райисполком принялись всеми силами пакости творить: отказывались заверять старосте документы, когда груз на железной дороге приходилось получать, а железнодорожники штрафом за простой вагонов грозили огромным; долгое время отказывались регистрировать договор церкви с кровельщиками, а до регистрации, настаивали, приступать к работам нельзя (хотя храм не числился памятником); запрещали колхозу давать нам машину (а трансагентства в Коровине нет); присылали участкового милиционера, велели кровельщиков в шею с работы гнать: "Платите в Фонд мира!". "Кровельщики работают в долг, — объясняем, — деньги согласились получить осенью и даже в конце года, священник зарплату несколько месяцев не получает, все подчистую на стройматериалы ушло". — "Знать ничего не знаем, несите в Фонд мира!". И ни дня отдыха, на каждом шагу всеми средствами изматывали. В один из праздничных дней староста посреди храма на колени повалилась и стала причитать жалобно: "Батюшка, замучили они меня, лучше прекратим ремонт, благословите хоть сто рублей в фонд отдать, иначе до конца года, грозят, церковь закроют".

Тех, кто захочет пожалеть старосту или меня, тех, кто захочет в чем-то обвинить вальяжного секретаря райисполкома, могу заверить: обычный священник на обычном сельском приходе, обычная староста, обычный чиновник, не хуже и не лучше любого иного. В соседнем с нашим Валуйском районе тоже долго и упорно не разрешали церковь в Уразове перекрывать, в тот же фонд железной рукой гребли, только тот приход намного богаче нашего, откупились.

Согласно официальным данным, Костромская епархия, где я сейчас служу, ежегодно вносит в Фонд мира 300 000 (триста тысяч) рублей. Из них приходы — 250 000, епархиальное управление — 50 000. Пикантная особенность здесь в том, что у епархиального управления своих денег нет, ему отчисляют деньги все те же приходы, считается — только на административные нужды.

22

Сам архиерей, архиепископ Кассиан, по словам нашего уполномоченного, ежегодно сдавал в фонд 2500—3000 рублей из своих личных средств. Кто в обкоме или облисполкоме сдает ежегодно две трети своей зарплаты? Архиепископ регулярно рассылал по всем приходам епархии циркулярное письмо, в котором настойчиво просил всех священнослужителей и старост следовать его примеру и непременно требовал отчитываться перед ним о сумме личных взносов ежегодно[7].

Правящий архиерей соседней с нами Вологодской епархии дал в прошлом году интервью областной молодежной газете. Он сказал: "Наша епархия делает большой финансовый вклад в Фонд мира, который составляет примерно процентов двадцать-трид-цать от всех поступлений нашей области". И потом специально подчеркнул, что эта сравнительно небогатая епархия сдает такие колоссальные деньги отнюдь не от избытка. "Нам нужно сохранить, реставрировать те 17 церквей, которые у нас есть. Все это требует средств, а их едва достаточно"8. И это сущая правда: едва достаточно. Из 17 приходов епархии треть — очень бедные. Но в Фонд мира все, и богатые приходы, и нищие, обязаны сдавать неукоснительно. Каждый третий храм Костромской епархии нуждается в срочном ремонте, гибнут великолепные церкви, но это не волнует никого, даже правящего архиерея, и это не отсталость и не забывчивость; о любви к нашей дорогой Родине лучше всего свидетельствует неослабная миротворческая деятельность — денежные взносы.

Так не только на севере, но и на юге. Есть в Ростовской области небольшой район, где живут преимущественно армяне. Вот что сказал корреспонденту "Правды" секретарь райкома КПСС в прошлом году: "Даже церковь, наше самое высокое здание, скоро примет божеский вид: слышал, что председатель церковного совета ездил в Армению к патриарху-католикосу, тот обещал помочь, выделить средства. Кстати, интересный человек председатель: в красные календарные дни обязательно флаг вывешивает, деньги в Фонд мира регулярно переводит". И здесь взносы в Фонд мира — среди главных добродетелей церковного старосты. Когда райисполком назначил9 этого интересного и, по словам газеты, очень хорошего и честного человека председателем церковного совета, перед ним стояла задача: отказаться от своей пенсии в пользу государства или от зарплаты в церкви, ибо, согласно инструкции  министра финансов,  священники,  псаломщики,

Очевидцы

23

церковные старосты и т. д., получающие в церкви зарплату, .читаются пенсии. Он отказался от пенсии. В Фонд мира церковные деньги регулярно сдает, а на ремонт храма побирается. Хотя, согласно действующему законодательству о культах, религиозные центры не имеют права в какой-либо форме помогать бедным приходам, "чтобы искусственно не поддерживать те приходы, которые не пользуются поддержкой местного населения".

Но Фонд мира был далеко не единственным, а пожалуй, и не главным источником волнений и неприятностей, вызовов, бесед, обещаний "найти управу". Три главных вопроса, по которым меня все годы дергали то в район, то в область, были:

— Зачем так много на требы по окрестным деревням ходишь?

—  Зачем ходишь по улицам и в общественных местах в рясе и с крестом?

—  Зачем помогаешь людям ходатайствовать об открытии новых приходов?

С требами, казалось, все ясно и просто, они регулируются постановлением ВЦИКа и СНК от 8 апреля 1929 года в редакции Указа 1975 года. За все годы оно не претерпело существенных изменений, пора бы чиновникам за полвека изучить тонюсенькую брошюрку и привыкнуть к той предельно узкой сфере деятельности, которая дозволена Церкви. Ничуть не бывало, я не знаю ни одного уполномоченного, которому то, что записано в постановлении, не в диковинку. С кем бы ни говорил, первые доводы примерно одни: "Кто вам это позволил?" — "Закон, — отвечаю, — ваш закон". — "Почему другие не ходят, а вы постоянно ходите, вам больше всех надо?" Объясняю, что все другие тоже ходят, но важнее ссылаться не на прецеденты, а на действующее законодательство. Проходит месяц, где-то консультируются, опять вызывают. "Вы причащали на дому, все время говорите о законе, а сами закон не соблюдаете. Ведь сказано, что можно причащать только умирающих, а откуда вам известно, что люди, которых вы причащали на прошлой неделе, умирающие? У них справка такая была?" Другая беседа. "Ссылаясь на законодательство, вы сами говорили, что требы на дому разрешается проводить но просьбе тяжелобольных и умирающих. Именно по просьбе больных, а не их родственников. Если в церковь приходит за вами родственник больного или его сосед, вы не должны сразу идти: может, он сам не хочет ни исповедоваться, ни причащаться, но от болезни ослаб, сопротивляться не может, а верующие родственники пользуются