Павел Огурцов - Конспект

• Название: Конспект
• Автор: Павел Огурцов
• Издательство: Права людини
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-8919-86-2

«Конспект» – автобиографический роман, написанный архитектором Павлом Андреевичем Огурцовым (1913–1992). Основные события романа разворачиваются в Харькове 1920-х – 1941 гг. и Запорожье 1944 – 1945 гг. и подаются через призму восприятия человека с нелегкой судьбой, выходца из среды старой русской интеллигенции. Предлагая вниманию читателей весьма увлекательный сюжет (историю формирования личности на фоне эпохи), автор очень точно воссоздает общую атмосферу и умонастроения того сложного и тяжелого времени. В романе представлено много бытовых и исторических подробностей, которые, скорее всего, неизвестны подавляющему большинству наших современников. Эта книга наверняка вызовет интерес у тех, кому небезразлична история нашей страны и кто хотел бы больше знать о недавнем прошлом Харькова и Запорожья. Кроме того, произведение П.А. Огурцова обладает несомненными литературными достоинствами, в чем мы и предлагаем вам, дорогие читатели, убедиться.

---

29.

Профшкола находилась вблизи Северодонецкого вокзала, который после ликвидации Северодонецкой железной дороги был переименован в станцию Левада. Соученики ходили на Леваду разгружать вагоны, стали ходить и мои друзья, ранней весной пошел с ними я, а после слег. Пришел наш новый участковый врач. Раньше он был частнопрактикующим, и я на Москалевке видел его вывеску: «Б.Г. Повзнер. Внутренние болезни». У нас ходили к нему на прием или приглашали его домой в случаях серьезных заболеваний, а встречая, здоровались и иногда останавливались и разговаривали. Когда он стал работать в поликлинике, Лиза сказала: «Повезло нам с участковым врачом». Он пришел перед обедом, долго меня выслушивал, расспрашивал и, выписывая рецепты, сказал:

— Лекарства лекарствами, а главное — полный покой. Нужно вылежать, я надеюсь, обойдемся без больницы.

— Доктор, читать можно? — спросил я.

— Можно, но осторожно, не все. Сейчас вам нельзя волноваться. Этим и руководствуйтесь при выборе книг.

— Хорошо, доктор, я за этим прослежу, — сказал папа.

А вообще, лучше, конечно, читать, чем нудиться. — Он обернулся ко мне. — Но читать в меру, не переутомляясь. Немножко почитали, немножко поспали или поговорили. Я, вообще, сторонник, — он обернулся ко всем, — чтобы больные поменьше думали о своих болезнях, отвлекались от них, это хорошо помогает. — Он поднялся. — Завтра я к вам зайду. Вы знаете, где я живу? Вот и хорошо. В случае ухудшения вызывайте меня без церемоний, хоть среди ночи. Поняли?

— Борис Григорьевич, — сказала Лиза, — не откажитесь пообедать с нами. Только не обессудьте, чем Бог послал.

Борис Григорьевич посмотрел на часы и помолчал, явно колеблясь.

— Спасибо, не откажусь. У меня еще много вызовов, — сказал он, как бы оправдываясь.

— А насчет — чем Бог послал... — Доктор вздохнул. — Если бы Бог нам посылал, мы бы с вами куда лучше жили.

— Индючонок ты, индючонок! — время от времени, вздыхая, говорила мне Лиза, и я слышал, как папа пробурчал:

— Здоровый индюк уже выбухал, а для тебя все еще — птенчик. Пришел доктор Кучеров, помыл руки, сел возле меня, подкрутил ус, откашлялся.

Ну-с, заболел? Сейчас я за тебя примусь... Выслушав меня и расспросив, пошел в столовую, и я слышал, как он поцеловал бабусе руку, а потом потребовал рецепты, что-то спрашивал и сказал:

— Повзнера я не знаю, но согласен с его диагнозом и с его назначениями. А насчет больницы... Гм... Тут такое дело. Показания, чтобы положить в больницу, есть, но необходимости, по-моему, нет. Можно обойтись и без больницы. А если класть, то, конечно, только ко мне. Надо бы анализы крови сделать. Ну да не класть же ради этого в больницу! Вот поднимется и сделает анализы в поликлинике. Повзнер бывает?

— Регулярно.

— Ну и добро. Кучеров вернулся ко мне.

— А мы сейчас в картишки засядем. А ты, Фис-де-Шьен, доигрался, вот и лежи.

— Володя, а, может быть, сначала закусим? — спросила Лиза.

Лиза, вы, как всегда, — ангел. Я уже несколько дней ходил на занятия. В выходной после обеда прилег и заснул. Пришел Токочка, меня разбудили, я сразу встал и потерял сознание. Первое, что я услышал, когда очнулся, — голос Лизы:

— Господи, какой он еще слабый.

Скоро выяснилось, что я постоянно, если меня разбудить и заставить сразу встать, или теряю сознание, или с трудом его сохраняю, но чувствую себя плохо, и на лбу выступает пот. Галя подносит мне под нос флакон с нашатырным спиртом, Лиза щупает пульс и говорит:

— Господи, як телячий хвiст!

Теперь меня будят заранее, я немного полежу и встаю без каких-либо болезненных ощущений.

Кончаем профшколу во время реформы образования. Существующая в России сеть средних общеобразовательных школ, не дающих специальности, распространяется на весь Советский Союз. Профессиональные школы, дающие среднее образование, преобразуются в техникумы, а техникумы — в вузы. Старейший в городе технический вуз — технологический институт – расформировывается, и на базе его факультетов создаются новые институты, в том числе электротехнический — ХЭТИ, и инженерно-строительный — ХИСИ. Наша профшкола становится электромеханическим техникумом с четырехгодичным сроком обучения, и мы, окончившие профшколу, зачислены на его третий курс. Но профшкола дала нам среднее образование, и мы имеем право поступать в вузы. Изъян, Птицоида, Таня, Фройка и еще несколько человек собираются поступать в ХЭТИ. Я колеблюсь.

Дома общего мнения нет. Нужно получить высшее образование, и нечего тратить время на техникум — так считают Галя и Нина. Сережа другого мнения: неизвестно что нас ожидает, не стоит пренебрегать возможностью за два года получить специальность техника.

— С такой специальностью не пропадешь и без нас. А кончишь техникум — тебе будет 19 лет, если все будет благополучно, — успеешь получить и высшее образование.

— Смотри сам, не маленький, — сказал папа.

— Да, это верно, — откликнулся Сережа. — У нас совещательный голос, а решать тебе.

В выходной приехали Резниковы и Майоровы.

— Трудно будет тебе поступить в ХЭТИ, — сказал Федя. — Сейчас это самый модный институт, прут туда со страшной силой. — Он вынул записную книжку и прочел, сколько туда уже подано заявлений и какой будет набор. — А детей служащих ты сам понимаешь, сколько принимают.

— Откуда у тебя эти сведения? — спросил Сережа.

— Это у меня сведения, — сказала Нина. — Галя, ты помнишь Белецкую?

— Которая с тобой в Коммерческом училась? Помню.

— Она сейчас работает в канцелярии ХЭТИ.

— Ну, вот, — сказала Лиза. — Будешь все лето готовиться к экзаменам и не попадешь. А тебе отдохнуть надо как следует.

— А в техникуме учиться не хочется? — спросил папа.

— Не хочется.

— А почему?

— Специальность не привлекает.

— Вот те на! — воскликнул папа. — А в институт по той же специальности думаешь поступать!

— Да ничего я еще не решил!

— А кем ты хочешь быть? — спросила Клава. — Решил?

— А я и сам еще не знаю.

— Иди-ка ты, дружок, в художественный институт, — сказала Галя. — Ты же хорошо рисуешь.

— Ну, художник — это не профессия! — сказал я с таким апломбом, что все захохотали.

— Как не профессия! — воскликнул Сережа. — Еще какая хорошая профессия! Тут дело в другом. Можно быть рядовым инженером, рядовым юристом, но рядовым художником быть не стоит — будешь писать лозунги и плакаты. Только имея незаурядный талант, стоит быть профессиональным художником.

— В наше время, Галя, лучше не работать в области искусства, даже имея талант, — сказал папа. — Неизбежны сделки с совестью. Пропадет или талант, или жизнь, или то и другое. Давно известная истина.

— А чи не пiшов би ти вчитися на архiтектора? — спросила бабуся.

Высокое искусство градостроения процветало в античном мире и при абсолютных монархиях. В буржуазном обществе с неограниченной свободой предпринимательства, в том числе и в области строительства, — строю что хочу и как хочу, — градостроение зачахло и, кажется, даже не изучалось и не преподавалось. Города застраивались хаотично, и Харьков хороший тому пример. Архитекторы проектировали отдельные здания, в лучшем случае — их комплексы. Мое давнее увлечение макетами городов, которые я уже давно стеснялся строить, и воображаемыми архитектурными пейзажами, которые я изредка продолжал рисовать, ни у меня, ни у моих близких никак не связывались с профессией архитектора, и я ответил бабусе:

— Та нi, щось не хочеться.

Никто бабусю не поддержал.

Хрисанф высказал такую мысль: если я не определился с выбором специальности — незачем поступать в институт. Окончить техникум и ошибиться — беда небольшая, можно пойти в вуз по другой специальности. Окончить же институт и ошибиться — испортить себе жизнь.

— Хрисанф, конечно, прав, — сказал папа. — Но у нас еще есть время.

— Ты, Петя, не спеши. Через некоторое время я сказал папе:

— Наверное, пойду работать.

— Кем? Монтером?

Монтером. Хм… Во-первых, это — физическая работа, а у тебя здоровье подорвано, нужно сначала окрепнуть. А во-вторых, тебе же не нравится эта специальность, а знаешь, как это тяжело изо дня в день тянуть лямку — заниматься работой, которую не любишь?

У Горика такой проблемы не было. Он еще учился в школе, но уже давно облюбовал свою будущую профессию — он хотел быть врачом.

У Юли Куреневской родилась дочь, ее назвали Любовью в память о ее бабушке.

1 сентября 30-го года я пошел на занятия в техникум.

1983 год, март-июнь.

ЧАСТЬ II.

1.

Над зданием бывшей профшколы за лето успели надстроить этаж, на нем — унылая четырехскатная крыша, и прости-прощай наш клуб! В аудитории знакомые лица, только нет нескольких человек из болота и Тани Баштак — они приняты в ХЭТИ, а другие мои друзья — кто, как и я, раздумал туда поступать, кто не прошел по конкурсу.