Геннадий Левицкий - Гай Юлий Цезарь. Злом обретенное бессмертие

• Название: Гай Юлий Цезарь. Злом обретенное бессмертие
• Автор: Геннадий Левицкий
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-93196-973-2

Эта книга рассказывает о самом известном человеке и самом загадочном правителе в мировой истории.

Он мог делать одновременно несколько дел, с его именем связаны слова «июль» и «царь». Им разработан и введен календарь, согласно которому до сих пор год начинается с января и имеет 365 дней, но каждый четвертый — високосный.

Великий полководец, покоритель Европы, муж Клеопатры — Гай Юлий Цезарь.

Он, сказав «Жребий брошен!», перешел Рубикон. Он умел делиться властью, однако, уничтожив республику, стал пожизненным диктатором; истребил миллионы людей, а не числится среди наиболее ужасных злодеев всех времен и народов; знал о готовившемся на него покушении и не предотвратил его.

Автор книги анализирует труды античных историков и произведения самого Цезаря, в результате чего находятся ответы на многие вопросы и становится яснее, понятнее личность человека, по проекту которого, можно считать, построена вся наша цивилизация.

---

Жена Цезаря вне подозрений

По словам Плутарха, год претуры Цезаря прошел спокойно. На первый взгляд удивительно, что этот деятельный человек никак не проявил себя на государственной должности. Однако поведение его кажется вполне разумным: он до того разозлил сенаторов своими выходками, что малейшая вольность могла стоить ему жизни. С другой стороны, популярности у народа Цезарь достиг, а должность претора воспринимал как обязательную ступеньку на пути к консулату.

И еще: Цезарь неплохо умел загребать жар чужими руками. Конечно, приходилось заниматься делами не слишком чистыми, когда речь идет о власти. Одним из таких помощников был Публий Клодий — как его характеризует Веллей Патеркул, «человек знатный, красноречивый, дерзкий, ни в делах, ни в речах не знавший меры, той, какую он сам себе определил, энергичный исполнитель дурных замыслов, обесчещенный развратом с сестрой, обвиненный в прелюбодеянии среди вызывающих благоговение святынь римского народа».

Публий Клодий оказал много важных услуг Цезарю, но в силу своего испорченного нрава доставил ему и неприятность. Случай, о котором долго судачил весь Рим, произошел в конце претуры Цезаря.

Сумасбродный распутник влюбился в жену Цезаря — Помпею, и даже пользовался ее взаимностью. (Видимо, у Гая Юлия не хватало времени на жену, а женщины любят дерзких, отчаянных мужчин.) Несмотря на обоюдное желание, у любовников возникли препятствия. «Женские комнаты строго охранялись, — рассказывает Плутарх, — а Аврелия, мать Цезаря, почтенная женщина, своим постоянным наблюдением за невесткой делала свидания влюбленных трудными и опасными». Чем труднее дело, тем интереснее добиться результата, а по части изобретательности с Клодием мог сравниться только разве что Цезарь.

Ежегодно в Риме справлялся праздник Доброй богини — по преданию, одной из матерей Диониса. Это был исключительно женский праздник; ни одному мужчине не дозволялось присутствовать на церемонии и даже находиться в доме, где шло торжество. Обряд был весьма важным для Рима, и проводить его полагалось в доме высших должностных особ — консула или претора. Главной распорядительницей была жена высокого лица. Основная часть празднеств совершалась ночью, сопровождаясь маскарадом, играми и музыкой.

И вот такой чести удостоилось жилище Гая Юлия Цезаря. Происходившее описывает Плутарх.

В том году праздник справляла Помпея, и Клодий, не имевший еще бороды и поэтому рассчитывавший остаться незамеченным, явился туда, переодевшись в наряд арфистки и неотличимый от молодой женщины. Он нашел двери отпертыми и был благополучно проведен в дом одною из служанок, посвященной в тайну, которая и отправилась вперед, чтобы известить Помпею.

Так как она долго не возвращалась, Клодий не вытерпел ожидания на одном месте, где он был оставлен, и стал пробираться вперед по большому дому, избегая ярко освященных мест. Но с ним столкнулась служанка Аврелии и, полагая, что перед ней женщина, стала приглашать его принять участие в играх и, несмотря на его сопротивление, повлекла его к остальным, спрашивая, кто он и откуда. Когда Клодий ответил, что он ожидает Абру (так звали ту служанку Помпеи), голос выдал его, и служанка Аврелии бросилась на свет, к толпе, и стала кричать, что она обнаружила мужчину.

Все женщины были перепуганы этим, Аврелия же, прекратив совершение таинств и прикрыв святыни, приказала запереть двери и начала обходить со светильниками весь дом в поисках Клодия. Наконец его нашли укрывшимся в комнате служанки, которая помогла ему войти в дом, и женщины, обнаружившие его, выгнали его вон. Женщины, разойдясь по домам, еще ночью рассказали своим мужьям о случившемся. На следующий день по всему Риму распространился слух, что Клодий совершил кощунство и повинен не только перед оскорбленными им, но и перед городом и богами. Один из народных трибунов публично обвинил Клодия в нечестии, и наиболее влиятельные сенаторы выступили против него, обвиняя его наряду с прочими гнусными беспутствами в связи со своей собственной сестрой, женой Лукулла.

Согласно постановлению сената, дело Клодия было передано на рассмотрение весталкам и понтификам, а те определили, что имело место кощунство. Однако народ принял героя — любовника под свою защиту.

Цицерон с сожалением пишет своему другу Аттику:

Честные граждане, уступая просьбам Клодия, отстраняются от дела; вербуются шайки сторонников. <…> Пи — сон, из дружбы к Публию Клодию, прилагает старание к тому, чтобы предложение, которое он сам вносит, и вносит на основании постановления сената, и притом по делу об оскорблении религии, было отвергнуто.

Как видим, нашлись защитники и среди сенаторов. Тут уже и сам Цицерон, который являлся на то время консулом, признается другу в полном бессилии:

Я, настроенный вначале как Ликург, с каждым днем становлюсь все мягче… Что еще сказать? Боюсь, как бы все это, не будучи доведено до конца честными гражданами и найдя защиту злонамеренных, не причинило государству великих несчастий.

Ситуация весьма показательна: сенат после смерти Суллы опустился до того, что не смел наказать наглеца и преступника. Не менее интересна и позиция Цезаря в этом процессе. (Дело все же довели до суда, и Клодий предстал перед судьями, трясущимися от страха перед гневом черни.)

Вернемся теперь к Плутарху.

Цезарь тотчас же развелся с Помпеей. Однако, будучи призван на суд в качестве свидетеля, он заявил, что ему ничего не известно относительно того, в чем обвиняют Клодия. Это заявление показалось очень странным, и обвинитель спросил его:

Но почему же тогда ты развелся со своей женой?

Потому, — ответил Цезарь, — что на мою жену не должна падать даже тень подозрения.

Одни говорят, что он ответил так, как действительно думал, другие же — что он сделал это из угождения народу, желавшему спасти Клодия. Клодий был оправдан, так как большинство судей подало при голосовании таблички с неразборчивой подписью, чтобы осуждением не навлечь на себя гнев черни, а оправданием — бесславие среди знатных.

Клодий впоследствии окажет много услуг Цезарю, а жена… Жену Цезарь найдет еще одну, и ценить ее будет не больше, чем Помпею.

Лучше журавль в небе

После претуры Цезарь получил в управление Испанию. (То была обычная практика: по истечении полномочий претор или консул получал наместничество в какой — либо провинции.)

Вместо Испании Цезарь едва не оказался в долговой тюрьме. Будущий наместник задолжал астрономическую сумму, в несколько раз превышавшую стоимость его имущества, — по свидетельству Аппиана, «ему нужно было 25 миллионов сестерциев, чтобы расплатиться со всеми долгами». Многочисленные кредиторы окружили дом Гая Юлия и с криками противодействовали его отъезду. Их можно было понять: должник отправляется в неспокойную провинцию, и неизвестно, вернется ли живым.

Плутарх пишет, что Цезарь «обратился за помощью к Крассу, самому богатому из римлян. Крассу нужны были сила и энергия Цезаря для борьбы против Помпея; поэтому он удовлетворил наиболее настойчивых и неумолимых кредиторов Цезаря и, дав поручительство на сумму 830 талантов, предоставил Цезарю возможность отправиться в провинцию».

Марк Красс по наивности полагал, что Цезарь может быть ему полезен, но Цезарь хотел вести лишь свою игру; он привык пользоваться людьми самого разного положения, извлекать пользу из собственных несчастий и даже действия врагов обращал себе во благо. Впрочем, возможностей самого богатого человека Рима оказалось мало, чтобы удовлетворить всех кредиторов Цезаря. Новый наместник отправлялся в провинцию словно беглец, не дождавшись распоряжений и средств, по замечанию Светония, вопреки законам и обычаям.

Весьма ярко раскрывает сущность Цезаря его разговор с друзьями на пути в Испанию, переданный Плутархом.

Рассказывают, что когда Цезарь перевалил через Альпы и проезжал мимо бедного городка с крайне немногочисленным варварским населением, его приятели спросили со смехом:

Неужели и здесь есть соревнование из — за должностей, споры о первенстве, раздоры среди знати?

Что касается меня, — ответил им Цезарь с полной серьезностью, — то я предпочел бы быть первым здесь, чем вторым в Риме.

В Испании Цезарь в полной мере проявил свои недюжинные способности и энергию. Он покорил несколько племен, неподвластных Риму, и раздвинул границы провинции до Атлантического океана.

Памятуя о своих проблемах с кредиторами, Гай Юлий решил установить мир между испанскими заимодавцами и должниками. Фактически, Цезарь провел небольшой эксперимент в рамках вверенной ему территории. «А именно: он предписал, чтобы из ежегодных доходов должника одна треть оставалась ему, остальное же шло заимодавцам, пока таким образом долг не будет выплачен».