Данелла Хармон - Сущий дьявол

• Название: Сущий дьявол
• Автор: Данелла Хармон
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-013032-5

Холодный и циничный Деймон де Вольфе, маркиз Морнингхолл, презирал дружбу, доверие — и особенно любовь!

Однако даже для такого мужчины может настать роковой час. Час, когда и жизнь, и честь, и судьба его будут зависеть от прекрасной и обольстительной гордячки леди Гвинет Эванс — женщины, пробудившей в душе Деймона пламя ПЫЛКОЙ СТРАСТИ — страсти, которую не в силах утолить ничто, кроме счастья взаимной Любви!

---

Юный маркиз завязал шнурки на башмаках и продолжал сидеть, наклонившись вниз и обхватив голову руками. Все будет так, как было всегда до этого. Деймон-дьявол! Деймон-зверь. Деймон, родившийся на шестой день шестого месяца шестого года десятилетия. О, помоги ему Боже!

Руки у него стали дрожать, пот выступил на ладонях, прижатых к бровям. Он ясно все это видит — вопли, крики, рыдания, пьянство, побои…

Проведя ладонью по лицу, Деймон встал и приказал себе не думать о неизбежном.

Солнце успело подняться и разогнать туман над ухоженным двором. Янтарные оттенки стен библиотеки сменились на лимонные, солнечные лучи заиграли в венецианских окнах. Где-то запел дрозд. Из кухни долетели запахи еды. В соседней комнате послышался смех. Огромный университет просыпался. Лучше бы уехать сейчас, пока еще не все узнали о том, что с ним произошло. Хотя вполне возможно, что об этом уже все узнали… Он перенес достаточно унижений..

Деймон завязал галстук, натянул строгий, отлично подогнанный сюртук, взял шляпу, чемодан и пошел к выходу, собираясь покинуть свою комнату — и Оксфорд. Высоко подняв голову, плотно сжав губы, он вышел из здания, которое в течение нескольких месяцев называл своим домом. Он обогнул величественный Большой Четырехугольник, прошел через церковь и вышел из ворот, над которыми семитонный Большой Том накануне своими ударами возвестил о его, Деймона, предстоящем уходе. Деймон двинулся в южном направлении по Фиш-стрит, надеясь на то, что его никто не узнает, и в то же время в глубине души ожидая, что откуда-нибудь появится декан и попросит его вернуться.

Его никто не узнал. Никто не обратил на него никакого внимания. И декан так и не появился. И не попросил его остаться.

Деймон сжал ручку чемодана, чувствуя, как дрожат его пальцы. Он продолжал идти с бесстрастным выражением лица, глядя прямо перед собой, то и дело холодея при мысли о том, что его ожидает в Морнингхолле.

Трудно сказать, сколько прошло времени, прежде чем панцирь его душевных страданий пробили звуки внешнего мира. Праздничный звон колоколов. Лай собак. Музыка и пение вдалеке, И постепенно все это становилось громче, словно приближаясь к нему.

На мгновение у Деймона родилась фантастическая мысль, что это организовано в его честь, что к нему идет типа чтобы вернуть его в университет. Однако эта фантазия быстро испарилась, когда мимо него стали с криками проноситься молодые люди, толкая его и требуя, чтобы он убрался с дороги. Толпа прибывала. Чей-то локоть прошелся по его ребрам. Его обогнала стайка мальчишек с собакой — они бежали так, что у них только пятки сверкали. Над головой Деймона с шумом открывались окна, из которых высовывались люди. Они махали цветными платочками и выкрикивали приветствия. Другие люди выбегали из зданий и, как во времена всеобщего исхода, вливались в толпу, двигавшуюся по улицам.

Деймон был рад любому поводу, который мог оттянуть его возвращение в Морнингхолл. Он поправил шляпу и последовал за толпой.

Ширина людского потока составляла, должно быть, не менее десятка футов. Деймон стал пробиваться вперед, не обращая внимания на сердитые взгляды и проклятия в его адрес. К счастью, его рост был таков, что позволял Деймону видеть поверх голов, и он наконец отыскал объект всеобщего внимания.

Это была карета, ведомая упряжкой возбужденных серых лошадей, которым было весьма непросто пробиться сквозь огромную орущую толпу. Деймон встал на цыпочки, чтобы лучше все разглядеть. Мешали вскинутые в восторге людские руки, в ушах звенело от истерических воплей. На Деймона напирали, его толкали, брали в тиски, оттесняли, поскольку всем хотелось оказаться поближе к карете, хоть что-то рассмотреть. Над морем голов появился какой-то просвет, и Деймону удалось увидеть того, в чью честь звонили все колокола и кого сейчас столь неистово приветствовала толпа.

Всего лишь мимолетный взгляд, но его оказалось достаточно, чтобы жизнь юного маркиза Морнингхолла круто изменилась. Деймон на мгновение увидел красивого мужчину в бело-голубой морской форме с блестящей золотой отделкой. От его волос отражались лучи утреннего солнца, словно от золота фараонов. Вот он, герой!

А герой выглянул из кареты, галантно взял руку молодой девушки и поднес ее к своим губам. Он засмеялся, когда лошади унесли карету вперед, а девушка осталась стоять, выкрикивая имя героя и прижимая платочек к губам. Каждая черточка лица этого человека свидетельствовала о его мужестве, приподнятые уголки рта — о чувстве юмора, а холодные серые глаза смотрели на всех — и в то же время не видели никого, когда он рукой приветствовал людей, высыпавших на улицы, чтобы отдать ему дань уважения.

— Коммодор Лорд! Коммодор Джулиан Лорд! Оксфорд приветствует тебя! Добро пожаловать в Оксфорд, коммодор Лорд!

Деймон вдруг почувствовал вспышку гнева. Он повернулся, чтобы глотнуть воздуха, и увидел рядом женщину, как и он, влекомую толпой. Глаза у нее широко раскрылись, когда она встретилась с его взглядом и, ахнув, попыталась сделать шаг назад, прижав руку к груди.

Эта реакция лишь усугубила раздражение Деймона.

— Могу я узнать, что национальный герой собирается делать в Оксфорде? — растягивая слова, спросил Деймон, которому стало немного не по себе от пристального взгляда женщины.

— Он приехал получить звание почетного доктора университета, — быстро ответила та, пятясь назад и прижимаясь к телам других людей, лишь бы оказаться подальше от Деймона. — Прошу вас извинить меня…

Деймон вновь повернулся к карете и смотрел на нее до тех пор, пока карету вновь не поглотила толпа. Праздник продолжался. Откуда-то налетел ветер, словно и он торопился поприветствовать коммодора Лорда. Люди начали расходиться. Деймон остался стоять на тротуаре. Последние несколько человек пробежали мимо. По мостовой ветер гнал клочки бумаги. Шум торжества ослабевал, процессия двигалась по направлению к отелю «Стар». Там поселится коммодор Джулиан Лорд. Всеми любимый, уважаемый, почитаемый и обожаемый. А вот Деймона никто не любил. Он не был ни уважаемым, ни почитаемым, ни обожаемым.

И, стоя на тротуаре, изо всех сил сжимая от гнева и зависти кулаки, Деймон понял, что если он чего и хотел бы в жизни, то именно этого. Если Джулиан Лорд смог стать героем, то сможет и он. Если Джулиан Лорд сумел завоевать любовь всей нации тем, что топил французские суда, то и он сумеет добиться этого. Он убежит из дома и поступит на флот. И тоже станет героем. Заслужит уважение и восхищение своих соотечественников. И все будут его любить и почитать, как сейчас чтут Джулиана Лорда.

Так оно все и будет.

Вздернув подбородок, лорд Морнингхолл зашагал вперед, на юг, не замечая ни обрывков бумаги, ни мусора, которые гнал по дороге ветер.

Он шел в сторону моря.

Развращенные и погрязшие в наслаждениях люди! Вы издеваетесь над своими жертвами, заявляя в то же время в парламенте, что заключенные счастливы! Знаете ли вы, в каких чудовищных условиях они пребывают? Посетите их без предварительного уведомления, дерзните спуститься ночью в те самые склепы, куда вы заточили этих несчастных, ведь они такие же люди, как и вы; попробуйте хотя бы одну минуту подышать теми тлетворными испарениями, которыми они дышат многие годы и которые доводят их до смерти от удушья; посмотрите, как они мечутся на своих подвесных койках, атакуемые тысячами насекомых, тщетно мечтая о сне, чтобы хотя бы на короткий миг забыть о своих муках.

Французский военнопленный полковник Лебертр.

Глава 1

Прошло десять лет с того злополучного дня, когда лорда Морнингхолла исключили из Оксфорда. За это время Англия успела ввязаться еще в одну войну, на сей раз со своими бывшими колониями по другую сторону Атлантики.

Причиной войны 1812 года стала британская самонадеянность, ибо кораблям его величества было приказано останавливать нейтральные торговые американские суда для «инспекции» и забирать с них моряков, объявляя их — заслуженно или облыжно — английскими дезертирами. Вполне естественно, что окрепшие к тому времени Соединенные Штаты обиделись, поскольку далеко не все забираемые с их судов моряки были дезертирами, тем более английскими.

Продолжающаяся война с Францией и разразившаяся новая война с Соединенными Штатами способствовали оживлению деятельности английских портов. Военные корабли останавливались в сухих доках для ремонта; со стапелей сходили новые суда; в бухты заходили корабли всех видов с самыми различными грузами; таверны на берегу были заполнены морскими офицерами в нарядной бело-голубой форме — элитой самого лучшего флота в мире. И когда соотечественники читали об очередной английской победе в каком-то далеком уголке мира или наблюдали за идущим полным ходом громадным военным кораблем, у них невольно возникало чувство гордости за людей моря, если даже они не склонны были к романтическому восприятию действительности. А вот оборотная, постыдная сторона войны как-то не была видна. О ней никто не хотел задумываться. Некогда бравые, здоровые моряки теряли зрение, оказывались без рук или без ног, вынуждены были просить подаяние на улицах или на набережных. Их жены становились вдовами, беспомощными и одинокими, дети — сиротами.