Леонид Словин - Искатель. 1974. Выпуск №1

• Название: Искатель. 1974. Выпуск №1
• Автор: Леонид Словин
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1974

На 1-й и 4-й стр. обложки — рисунок А. ГУСЕВА.

На 2-й стр. обложки — рисунок П. ПАВЛИНОВА к повести Глеба Голубева «Секрет «Лолиты».

На 3-й стр. обложки — рисунок В. КОЛТУНОВА к рассказу А. С. Табба «Бессменная вахта».

---

— О чем опять философствуете на корме, Николаевич?

— На сей раз я думал о вас, Сергей Сергеевич. О том, что вы словчили, отделались занимательной сказочкой, а сами, конечно, в нее ни на миг не поверили. И кажется, я понял почему.

— Почему?

— Потому что для вас оказались слишком непонятны и во многом противоречивы странности, обнаруженные на шхуне. Ваша логика ученого никак не может связать их воедино. И поэтому даже ваша прославленная фантазия спасовала. Конечно, рассказанная вами история занимательна. И вы легко мотивировали и появление дырки в иллюминаторе, и следы взлома нактоуза и сейфа, и появление на палубе криса, выбитого из руки матроса-малайца в последний момент. Даже о зазубринах на днище шхуны вы не забыли, как все остальные рассказчики, кроме Володи, именно вокруг них построившего свою историю. И с кубком, расплавившимся и превратившимся в талисман суеверного святоши, тоже неплохо придумано. А вот о простых, но тоже загадочных вещах вы забыли. Почему не закрыта крышка люка? Ваш Френэ не допустил бы такого беспорядка. И зачем валялся на палубе топор, на лезвии которого вы же сами при осмотре «Лолиты» обнаружили якобы пятна крови? Не вяжется он, к сожалению, с миражем. И хоть морских терминов вставили вы в свою историю для убедительности с избытком: тут и кабельтов, и клотик, и гакабортный белый огонь — все равно остается она сказочкой, вы же сами прекрасно знаете.

Волошин помолчал и вдруг ответил, тихонько засмеявшись:

— Пожалуй, вы правы, Николаевич, — и это тоже было необычным для него. — Признаюсь честно, я действительно озадачен и даже слегка растерян. Никак не могу понять, что же произошло на проклятой шхуне.

Потом он задумчиво добавил:

— Помните, мы философствовали вчера об отважных моряках, так же, как и во времена Магеллана и древних греков, странствующих на своих утлых доу — «одинокие в ночном море»? Так вот, есть у них еще одна поучительная пословица.

— Какая?

— «Нет чертей, кроме тех, которые выдуманы…»

— Вы хотите сказать, загадка «Лолиты» гораздо проще тех занимательных историй, что мы услышали?

— Вероятно.

— И вы в самом деле не можете всерьез, а не ради оригинальности, даже предположить, что же на ней произошло?

— Вряд ли мы когда-нибудь это узнаем, — вздохнул он.

Насколько я его знаю, Сергей Сергеевич, хотя и любит немножко похвастать своей эрудицией, действительно много знает, умеет хорошо мыслить и ошибается редко. Но, как показали дальнейшие события, на сей раз он, к счастью, ошибся…

На следующий день, около полудня, мы увидели спешивший нам навстречу небольшой буксирный катер. На его носу красовалось гордое название «Посейдон».

«Богатырь» остановился, «бог морей» тоже лег в дрейф. С него спустили шлюпку, и через несколько минут к нам на борт поднялись двое гостей: щеголеватый молодой негр в капитанской фуражке, в ослепительно белой нейлоновой рубашке и, несмотря на жару, при галстуке, и рыжеватый высокий человек.

— Комиссар Мегрэ, — представился он.

Он расхохотался, довольный нашим изумлением, и сказал:

— О нет, не пугайтесь, господа. Я пошутил. Я всего-навсего Гастон Рузе, инспектор морской полиции.

Секонд со смехом перевел его слова.

Был инспектор молод, в шортах и пестрой рубашке навыпуск, весел и говорлив и решительно ничем не напоминал детектива, какими их изображают в романах. Он поминутно острил и сам первый заливался хохотом, сдвинув на самый затылок пробковый тропический шлем и выставив рыжий непокорный чуб, с ходу рассказал парочку весьма фривольных анекдотов. Володя едва успевал их переводить.

Осматривать шхуну Гастон Рузе решительно отказался.

— О, у меня окажется достаточно времени ее осмотреть и облазить с лупой всю палубу, как полагается детективам в романах, пока мы будем шлепать в Папеэте, — беззаботно отмахнулся он.

Володя с улыбкой переводил его слова:

— Я уединюсь на шхуне, и никто не станет мне мешать — ни осматривать ее, ни ломать голову над кошмарной загадкой. К тому же в капитанской каюте наверняка найдется хоть одна бутылка рома, верно? Надо будет проверить, не отравлен ли он. А принятый в должном количестве, этот напиток помогает разрешать самые запутанные загадки.

Капитан-негр отправился с визитом к Аркадию Платоновичу, а инспектор, Волошин и секонд прошли в курительный салон. Я присоединился к ним. Тут мы угостили гостя армянским коньячком, выданным строгим начпродом по специальному разрешению капитана, и кофе и вручили ему два экземпляра акта осмотра шхуны; первый, украшенный нашими подписями и судовой печатью, и его перевод на французский язык, сделанный Володей.

Инспектор просмотрел акт весьма бегло, явно больше из вежливости, и отложил в сторону, с удовольствием смакуя коньяк. Только на одном месте он задержался, задумался и даже перечитал этот кусочек снова. Но что привлекло его внимание, он не сказал, а спрашивать было неудобно.

— Как, по-вашему, мосье Рузе, что же с ними могло произойти, с экипажем шхуны? — все-таки не выдержал я.

Секонд перевел мой вопрос и ответ инспектора:

— Пока сказать трудно. Я гадать не люблю, даже на коньяке, не то что на кофейной гуще.

Инспектор помолчал, задумчиво разглядывая на свет золотистый коньяк в бокале.

— О! Не уступит нашему прославленному мартелю, — перевел Володя его восторженное восклицание.

— Попробуем все-таки разобраться в том, что же с ней случилось, — продолжал инспектор без особой уверенности, а Володя переводил его слова. — Пока, к сожалению, мы выяснили немного. Капитаном на ней был Луис Френэ, как вы уже знаете. Моряк опытный, хотя и любитель выпить, иногда и подраться. Суперкарго у него служил Томас Даунинг. Вышли они из Папеэте 15 мая, имея на борту, кроме девяти членов команды и кока, еще около сорока пассажиров.

— Ого! Где же они размещались? — поинтересовался Волошин.

— О, местные жители весьма неприхотливы, — перевел секонд беззаботный ответ француза. — Они могут спать на палубе буквально друг на друге. Были, правда, среди пассажиров и трое белых, помещавшихся, видимо, в одной из кают. Миссионер отец Ригэ, плывший на острова Дюк-оф-Глостер, и каких-то два авантюриста, собиравшихся искать клад, якобы зарытый пиратами на каком-то необитаемом острове. Название его они тщательно скрывали. Личность их мы пытаемся выяснить, так же как и точный маршрут «Лолиты». К сожалению, мы пока не знаем и его. Хотя существуют строжайшие требования о том, что перед выходом в море каждый шкипер обязан вывесить расписание рейса на почтамте Папеэте, по-моему, еще не было примера, чтобы кто-нибудь его исполнил. В крайнем случае, вывешивают заведомо лживое расписание, только усложняя нашу работу.

— Почему они так делают? — удивился Волошин.

— Ну, во-первых, один удачный рейс позволяет заработать лишь на копре до двухсот пятидесяти тысяч местных франков. А если тебя опередят, сплаваешь впустую. Понятно поэтому, что каждый шкипер боится, как бы о его маршруте не пронюхали конкуренты и не опередили бы его. А кроме того, помимо вполне легальных товаров, какие они доставляют островитянам, каждая шхуна непременно везет и какую-нибудь контрабанду — вроде спирта, как «Лолита».

Глотнув еще коньяку, инспектор сказал:

— Известно, что «Лолита» вышла из Папеэте 15 мая. Она побывала на главном из островов Дюк-оф-Глостер, где высадила большую часть пассажиров и взяла немного копры, потом на атоллах Хикуфу и Хао… Дальше путь ее теряется. Последнее место, где ее видели двадцать второго июня, — это остров Моране, или Кадмус, как он обозначен на некоторых картах. Куда она направилась дальше, мы не знаем. Возможно, к архипелагу Мангарева, поскольку еще не был распродан весь спирт. Но с таким же успехом они могли и отправиться продавать его на Маркизские острова. Как видите, мне приходится решать задачку, состоящую, собственно, из одних неизвестных, — перевел секонд его слова.

— М-да, — посочувствовал Волошин.

— Ну, не стану вас задерживать, а то вашему судну и так пришлось изменить курс, таща нам навстречу эту злосчастную «Лолиту», — сказал француз, с явным сожалением посмотрев на опустевшую коньячную бутылку и вставая. — Мне бы хотелось лично поблагодарить капитана и обратиться к нему с одной маленькой просьбой. Это возможно?

— Пожалуйста, — сказал Володя. — Я сейчас ему доложу.

— Прошу вас. И если можно, принесите, пожалуйста, карту.

Секонд ушел, а мы снова сели в удобные кресла и закурили.

Вез переводчика нам оставалось лишь обмениваться приветливыми взглядами и улыбаться.

В салон вошел капитан в сопровождении секонда, несущего под мышкой толстый сверток штурманских карт. Француз поспешно вскочил и, учтиво склонив голову, поблагодарил капитана за то, что он так любезно согласился отбуксировать «Лолиту» навстречу спасательному катеру. Володя переводил его слова, расстилая карты на столе.