Стивен Бакстер - Свет иных дней

• Название: Свет иных дней
• Автор: Стивен Бакстер
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18417-1

Ранее не переводившийся на русский язык роман классика научной фантастики Артура Кларка, написанный в соавторстве со Стивеном Бакстером, оптимистичен, несмотря на описываемую в нем угрозу столкновения Земли с приближающейся к ней кометой. Глобальная утопия с воскрешением мертвых и расселением их в бескрайних просторах космоса, начинается как детектив, связанный с открытием фантастического свойства пространства-времени, возможностью заглядывать в прошлое, и далее переходит в калейдоскоп картин близкого и дальнего будущего человечества, достигшего звезд и распростившегося с неразрешимыми проблемами дня сегодняшнего.

---

Подъезжая к кампусу «Нашего мира», Кейт Манцони задумалась над тем, не переусердствовала ли она в стараниях стильно «немножечко опоздать» на это зрелищное мероприятие, – небо над штатом Вашингтон уже играло всеми красками светового шоу, устроенного Хайремом Паттерсоном.

Небо расчерчивали маленькие самолеты и рассыпали в воздухе пыль (несомненно, она не несла никакой экологической опасности), а на слое этой пыли лазеры рисовали виртуальные изображения вращающейся Земли. Каждые несколько секунд земной шар становился прозрачным и в его сердцевине красовался знакомый корпоративный логотип «Нашего мира». Все это, конечно, выглядело ужасно аляповато и только заслоняло подлинную красоту высокого и ясного ночного неба.

Кейт затемнила верх автомобиля, но перед глазами у нее еще какое-то время стояла картинка, нарисованная на небесах. Рядом с машиной запорхал дрон. Это был еще один медленно вращающийся земной шар. Он обратился к Кейт гладким, исключительно синтетическим голосом, начисто лишенным эмоций:

– Сюда, мисс Манцони.

– Минутку. – Она прошептала: – «Поисковик», зеркало.

Посередине ее поля зрения кристаллизовалось ее изображение, оно беспечно наложилось на вращающегося дрона. Кейт осмотрела свое платье спереди и сзади, нанесла на предплечья программируемые татуировки и поправила выбившиеся пряди волос. Собственное изображение, синтезированное с помощью установленных в салоне машины видеокамер и переданное на имплантаты, вживленные в сетчатку, было немного зернистым и распадалось на блоки-пиксели, если Кейт делала слишком резкие движения, но она была готова смириться с этими ограничениями, связанными с устаревшей технологией имплантации. Уж лучше перетерпеть легкое головокружение, чем подпустить к своему черепу какого-нибудь криворукого нейрохирурга-имплантолога и позволить ему там копаться.

Приведя себя в порядок, Кейт отключила изображение и вышла из машины – настолько грациозно, насколько сумела в необычайно узком и совершенно непрактичном платье.

Кампус «Нашего мира» оказался ковром, составленным из аккуратных квадратов газонной травы, лежащих между трехэтажными офисными зданиями – приземистыми, пухлыми коробками из голубого стекла на тоненьких опорах из сверхпрочного бетона. Уродливые и выпендрежные образчики корпоративного шика девяностых годов двадцатого века. Нижний этаж каждой из этих построек представлял собой открытую автостоянку. На одной из них припарковалась машина Кейт.

Кейт влилась в людскую реку, текущую к нескольким банкетным залам. Над головами людей порхали дроны.

Зал представлял собой впечатляющее зрелище. Это был многоэтажный стеклянный цилиндр, построенный вокруг подлинного обломка Берлинской стены, покрытого граффити. Посередине зала струился поток воды, над ним были проложены небольшие каменные мостики. Сегодня по стеклянному полу разгуливало не меньше тысячи гостей. Группы склеивались, и группы растекались, и над всем этим витало облако болтовни.

Некоторые поворачивали головы, заметив Кейт. Одни узнавали ее, другие – как мужчины, так и женщины – снисходительно и похотливо строили расчеты.

Кейт выделяла из толпы одно лицо за другим, и от узнавания ей вскоре стало не по себе. Тут собрались президенты, диктаторы, представители королевских семейств, финансовые и промышленные магнаты, а еще – обычное ассорти знаменитостей из мира кино, музыки и прочих сфер искусства. Кейт пока не заметила президента Хуарес, но кое-кто из ее кабинета тут присутствовал. «Хайрем собрал ту еще толпу народа на свое последнее представление», – подумала Кейт.

Она, конечно, понимала, что ее сюда пригласили не только за блестящий талант журналистки и хорошо подвешенный язык, но еще и за то, что она была хороша собой, и за ту известность, которую принесло ей освещение открытия Полыни[2]. Но под таким углом она была готова с радостью себя эксплуатировать с первого же дня своего «большого прорыва».

Повсюду порхали дроны, разносили канапе и напитки. Кейт взяла себе коктейль. На некоторых дронах красовались кадры с того или иного из телеканалов Хайрема. В суматохе на эти кадры внимания почти никто не обращал, даже на самые зрелищные, – ну вот, например, один из них представлял собой ракету перед стартом, явно заснятую в какой-то пыльной азиатской степи. Кейт не стала бы отрицать, что собирательный эффект от демонстрации всей этой техники получался впечатляющим. Он словно бы подкреплял знаменитую хвастливую фразу Хайрема о том, что цель «Нашего мира» – информировать планету.

Кейт направилась к одной из больших компаний неподалеку. Ей хотелось понять, кто или что является центром внимания. И она увидела стройного молодого человека, темноволосого, с моржеобразными усами, в круглых «бабулькиных» очках, облаченного в довольно нелепый, яркий зелено-желтый мундир с алым кантом[3]. В руках он держал какой-то музыкальный инструмент – может быть, эуфон[4]. Кейт его, естественно, сразу узнала, а как только узнала, сразу потеряла к нему интерес. Всего лишь виртуалка. Она принялась разглядывать толпу вокруг музыканта и наблюдать за тем, как люди с детским восторгом таращат глаза на имитацию давно умершей, возведенной в ранг святого знаменитости.

Один из мужчин среднего возраста заметил ее и устремил на нее чересчур пристальный взгляд. У него были странные глаза – неестественно серые. «Может быть, у него новый вид имплантатов сетчатки, про которые ходили слухи?» – подумала Кейт. Говорили, будто бы при пересадке такого имплантата начинают действовать миллиметровые волны, а в этом диапазоне текстильные материалы становятся прозрачными, да еще и зрение несколько обостряется – то есть носитель таких имплантатов обретает способность видеть через одежду. Мужчина неуверенно шагнул к Кейт, и его ортопедический сервомотор – невидимая машина для ходьбы – возмущенно заурчал.

Кейт отвернулась.

– … Он ведь, боюсь, всего лишь виртуальный. Я говорю об этом юном сержанте. Как, впрочем, и трое его приятелей, которых можно встретить в других местах в этом зале. Даже могущества моего отца пока маловато для того, чтобы воскрешать мертвых. Но вы об этом, конечно, знаете.

Услышав этот голос прямо у себя над ухом, Кейт вздрогнула. Она обернулась и увидела перед собой молодого человека. На вид лет двадцать пять, черные как смоль волосы, гордый римский нос, подбородок с чувственной ложбинкой. Разнообразие предков проглядывало в его смуглой коже, кустистых черных бровях, туманно-голубых глазах. Но даже в самые первые секунды их встречи его взгляд уже блуждал – казалось, парню трудно смотреть Кейт в глаза.

Он сказал:

– Вы слишком пристально меня разглядываете.

Кейт стала защищаться:

– А вы меня испугали. Впрочем, я знаю, кто вы такой.

Это был Бобби Паттерсон, единственный сын и наследник Хайрема, прославленный секс-хищник.

«Интересно, сколько еще одиноких женщин он наметил себе в жертвы на сегодня?» – подумала Кейт.

– А я знаю, кто вы такая, мисс Манцони. Или мне можно называть вас Кейт?

– Называйте, если хотите. Я же называю вашего отца Хайрем, как и все прочие, хотя мы ни разу с ним лично не встречались.

– Желаете встретиться? Могу устроить.

– Не сомневаюсь.

Он разглядывал Кейт все более внимательно и явно наслаждался их легкой словесной дуэлью.

– А знаете, я мог бы догадаться, что вы – журналистка, ну или писательница. Вы наблюдали за людьми, которые таращились на виртуала, а сам виртуал вас не интересовал… Само собой, я читал ваши статьи о Полыни. Вы, конечно, здорово всколыхнули воду.

– Не так сильно, как ее всколыхнет сама Полынь, когда рухнет в Тихий океан двадцать седьмого мая две тысячи пятьсот тридцать четвертого года.

Бобби улыбнулся. Его зубы были похожи на ровные ряды жемчужин.

– Вы меня интригуете, Кейт Манцони, – сказал он. – Вы ведь сейчас справляетесь у «Поисковика», верно? Обо мне спрашиваете.

– Нет. – Вопрос ее задел. – Я – журналист. Мне костыли для памяти не нужны.

– А вот мне нужны. Я вспомнил ваше лицо, ваши работы, а имя вспомнить не мог. Вы обижены?

– На что тут обижаться? – фыркнула Кейт. – На самом деле…

– На самом деле я улавливаю легкий аромат секса. Я прав?

На плечо Кейт легла тяжелая рука, она почувствовала мощный запах дешевого одеколона. Это был Хайрем Паттерсон собственной персоной – один из самых знаменитых людей на планете.

Бобби усмехнулся и аккуратно снял руку отца с плеча Кейт.

– Папа, ты меня опять смущаешь.

– Да ладно тебе. Жизнь слишком коротка, разве нет? – В акценте Хайрема отчетливо проступали следы его происхождения, слышались долгие, чуть гнусавые гласные. Так говорят в Англии, в Норфолке. Он был очень похож на своего сына, но волосы у него были светлее. Правда, осталось их не так много, и они курчавым венчиком обрамляли лысину. Ярко-голубые глаза сверкали над выдающимся фамильным носом. Он то и дело улыбался, демонстрируя зубы, пожелтевшие от никотина. Для человека, которому хорошо за шестьдесят, он выглядел молодо и энергично. – Мисс Манцони, я большой почитатель ваших работ. Позвольте сказать, что выглядите просто убийственно.