Лин Картер - Человек без планеты

• Название: Человек без планеты
• Автор: Лин Картер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-016391-6

Рауль Линтон ушел в отставку, поняв, что война — это совсем не то, что ему представлялось когда-то. Здесь есть место коварству и интригам, которых не терпел Линтон. Он поселяется на одной из планет периферии Империи, но даже здесь за ним пристально следят не только власть предержащие, но и оппозиция. И те и другие хотели бы переманить Рауля Линтона на свою сторону…

---

Темный коридор привел его в комнату, настолько необъятную и ошеломляюще роскошную, что он остановился, ослепленный. Стены были покрыты очень древним мозаичным узором из разноцветных стеклянных квадратиков. Через всю комнату тянулось покрывало из прозрачнейшего персиково-желтого газа, и вдоль него, как и у мозаичной стены, на большом расстоянии друг от друга стояли массивные серебряные подсвечники, достававшие ему до бедра, размером с небольшой бочонок в окружности. Эти подсвечники служили основанием гигантских свечей, выше человеческого роста и большего диаметра, чем его нога, из жирного, снежно-белого воска, заливавших все вокруг ярким светом, который, рассыпаясь на миллион сияющих искр, отражался от серовато-желтых полированных мраморных плит пола и играл на стеклянных мозаичных квадратиках, превращая их в ослепительные драгоценные камни. Пол там и сям украшали бело-кремовые шкуры снежного кота, каждая из которых стоила его годового заработка в Космофлоте.

Это было зрелище неслыханной, варварской роскоши, фантастическое на его невежественный взгляд жителя глухой Границы — опиумная фантазия… призрак забытой роскоши, Византия в расцвете богатства и славы, Карфаген Саламбо[4] или Багдад Гарун-аль-Рашида.

— Коммандер…

Откуда-то из-за персикового газа появилась женская фигура. Еще одна девушка, не та, что встретила его у двери. Эта была одета в черную с золотом парчу, облегавшую ее стройное тело. Первая девушка показалась Линтону очень привлекательной, но эта была просто сногсшибательно красивой. Она взмахнула рукой…

Газовые занавеси распахнулись и разъехались в стороны. В противоположном конце огромной комнаты на троне из черного мрамора, испещренного переливающимися, как на павлиньем хвосте, огненными опаловыми, зелеными, синими и рыжими прожилками, сидела еще одна девушка.

Увидев ее лицо, Линтон забыл про великолепие окружавшей его комнаты.

Рауль Линтон знал о женщинах очень немного. Но подлинную красоту — редчайшую вещь — он узнавал сразу же, стоило ему ее увидеть.

Сейчас он видел ее…

Она была юной, очень юной. На вид ей было лет семнадцать-восемнадцать. Но Линтон знал, что ей должно быть самое меньшее чуть за двадцать. Ее лицо являлось совершенным овалом, того же восхитительного, что и тонкие обнаженные руки, кремово-коричневого цвета, смуглого и безупречного. У нее был маленький, круглый упрямый подбородок. И глаза — огромные, ясные, широко расставленные под прямыми, вразлет бровями… глаза, чуточку миндалевидные… глаза чернее самой черноты. Глубокие. Магнетические. Затягивающие, почти гипнотические. Ее нос был маленьким и прямым, щеки еле заметно сияли естественным здоровым румянцем. Лоб казался высоким и чистым, выдающим незаурядный интеллект. Свою маленькую изящную головку правительница держала очень высоко и гордо — истинно по-королевски. Королевскими казались и ее прямые точеные плечи, и нежный изгиб теплых алых губ. К тому же она не носила абсолютно никакой косметики.

Создавая разительный контраст с роскошью своей комнаты и дорогими замысловатыми одеяниями служанок, она была одета в простое строгое белое платье, плотно охватывающее ее хрупкую, восхитительно стройную фигуру. Она сидела совершенно неподвижно, устремив на воина внимательный взгляд и не произнося не слова. За это время он успел вобрать в себя все мельчайшие подробности ее облика и одеяния.

Она также не носила никаких драгоценностей — ни одного кольца, не выдержавшего бы сравнения с совершенной красотой ее маленьких смуглых кистей. Ни одного браслета, нарушившего бы гармоничную симметрию ее обнаженных рук. Ее прямые темные волосы — черные и блестящие, как вороново крыло, тяжелой волной падали на плечи и струились по спине. Единственной уступкой женской страсти к украшениям была маленькая диадема, ашкар, венчавшая ее голову. Она состояла из безупречных маленьких алмазов — голубых, как лед, скрепленных жесткими нитями тонкой золотой проволоки.

За все это время она так и не пошевелилась и не изменила выражения лица.

Очень скованно, чувствуя, как лицо заливает краска, Линтон сделал маленький неуклюжий поклон — жест почтения, не вполне достаточный для королевской особы планетарного масштаба. Он сознавал это, но поступил так импульсивно, а не намеренно.

Потом он оторвал от нее взгляд и смущенно огляделся, увидев трехступенчатый помост, на котором она восседала на своем мраморном троне, и роскошный пурпурно-алый ковер, брошенный на ступени. Линтон ощутил висящий в воздухе дивный и почему-то странно знакомый аромат… ах, да… запах свечного дерева, который он уловил в салоне ее космической яхты.

Этот запах очень подходил Каани: сухой, мускусный, терпкий, смолистый, и все же опьяняюще сладкий. Запах диких овеваемых ветрами высокогорий, открытых небу и солнцу.

Затем Линтон снова посмотрел на девушку и перехватил ее взгляд, задумчиво изучающий его, увидел, как на ее лице медленно проступает теплая дружеская улыбка.

— Так вы — Рауль Линтон, о котором я столько слышала, — объявила она звонким теплым голосом. — Приветствую вас на Офмаре, к которому ни один из нас не принадлежит. Я — Каани Валадона.

— Знаю, — сухо, даже грубо, пробормотал Рауль. Он ощутил, как внутри него колыхнулось безграничное и смущенное негодование: негодование на ее удивительную молодость, на ее ошеломляющую красоту и, возможно, перекрывающее все остальное, на ее естественность, самообладание и уверенность в себе, столь контрастировавшие с его собственными недостатками — это он осознал сейчас особенно остро. — Я слышал о вас, — внезапно продолжил он.

Это прозвучало глупо. Каани засмеялась.

— Рада! Вскоре все Созвездие услышит обо мне, если будет на то воля Богов! — Ее смех оказался точно таким же, как и улыбка — непринужденным, абсолютно естественным, идущим из глубины души.

Рауль очень удивился тому, что она так хорошо говорит на имперском неоанглике — лишь слегка запинаясь на многосложных словах. Какой восхитительной музыкой звучало в ее устах его обычное, ничем не примечательное имя! Кроме того, она произносила некоторые гласные с легким акцентом. Рауль чувствовал себя постоянно настороже, будто весь превратился в глаза, уши и нервные окончания. Они оба держались настороженно, их нервы натянулись, точно тетивы луков, готовые уловить малейшие намеки, тончайшие нюансы и мельчайшие подтексты. Линтон попытался заставить себя расслабиться, стоять более непринужденно — в комнате не оказалось другого кресла, за исключением того, в котором сидела Каани. И еще он старался говорить без стеснения. Хотя он знал, что эту битву он проиграл; ругал себя последними словами за застенчивость и чувствовал себя, как зеленый юнец на первом свидании! Но ничего не мог с этим поделать!

Через миг он решил, что Каани, должно быть, читает его мысли, ибо ее огромные глаза сверкнули озорным огнем и она мягко спросила:

— Кажется, вам не очень удобно стоять? Может быть, мои служанки принесут вам кресло?

— Нет. Я предпочитаю стоять, — пробормотал он.

В следующее мгновение королева совершенно изменилась, поймав его врасплох неожиданным прямым вопросом на церемониальном рильканском:

— С почтением, казар, что ты стал бы делать, если бы тебя внезапно лишили всего, что принадлежало тебе по праву рождения, закону наследования и завету Каана? Если бы без уведомления или предупреждения и даже без любезности, которая может быть заключена в простом «пожалуйста», тебя лишили твоего места, твоего положения, твоего дома, твоих слуг и всех твоих владений?

Мгновенно, без малейших колебаний и размышлений, Линтон ответил прямо и искренне:

— Я стал бы бороться, чтобы вернуть себе это все.

— Ага! Ты стал бы бороться, даже если бы для этого пришлось нарушить закон?

— Да, по чести.

Она наклонилась, внимательно глядя ему в глаза.

— Значит… по чести… ты мог бы убить, чтобы вернуть то, что было твоим и было отнято у тебя другими? Скольких бы ты мог убить? Десяток? Сотню? Больше? Насколько больше ты мог бы убить?

— Не знаю, — ошеломленно ответил он. — Если бы не было другого способа, чтобы заставить похитителя отдать мою собственность, я смог бы убить… Да. Скольких… Не могу сказать. Но я стал бы бороться всеми способами, которые смог бы придумать.

— Даже если бы тебя назвали «изгоем» и «преступником»?

— Ну… Да… Думаю, да. Я считаю, что человек имеет право бороться за свою собственность, точно так же, как он стал бы защищать свою женщину или свои владения от нападения, — сказав это, Линтон рассмеялся, но в его смехе не было ни горечи, ни настоящего веселья. — Некоторые очень легко раздают другим такие ярлыки!

Каани кивнула, и алмазный ашкар тихонько зазвенел, как крошечные хрустальные шарики.