Альфред Хэйдок - Грешница (О чем умолчало Евангелие от Иоанна)

• Название: Грешница (О чем умолчало Евангелие от Иоанна)
• Автор: Альфред Хэйдок
• Жанр: Зарубежная классика

---

- Сестра! - радостно крикнул Измаил. - Совершилось чудо! Они бегут! Но почему? А... вот и разгадка, - сказал он, указав рукою в сторону гор, откуда несся десяток вооруженных всадников.

- Это наши! - воскликнул юноша.-Сестренка!- снова обернулся к Эсфири. - Ты была восхитительна! Ты дралась, как дикая кошка, - он нагнулся, обхватил ее руками, приподнял и снова опустил на землю, как игрушку.

Эсфирь стояла в каком-то оцепенении и молчала после всего происшедшего, казавшегося ей мгновением страшного сна.

Скакавшие с гор всадники быстро приближались. Впереди них скакал высокий широкоплечий воин с веселой улыбкой. Круто остановив перед самым утесом коня, он крикнул:

- Привет брату Измаилу и сестре, имени которой не знаю!

- Привет, Габриэль! - ответил тот и добавил: - Сестру зовут Эсфирь.

Габриэль взглянул на убитого коня с некоторым сожалением и произнес:

- Я, кажется, опоздал к началу игры, прости. Никто из вас не ранен?

- Нет, но кто заметил наши сигналы?

- Разве ты сигналил? Никто их не видел.

- А как вы узнали, что нуждаемся в помощи?

- Нас послала матушка Зара. Кто были нападающие?

- Люди Наур-хана.

- Понятно, мы их догоним, у нас свежие кони, а вы идите, вас ждут в Общине, - и прощально махнув рукой, он помчался со своим отрядом вслед удаляющимся всадникам.

Измаил, указав на убитую лошадь, сказал Эсфири:

- Вот лежит убитый конь, по праву войны он и все, что на нем, принадлежит тебе. Забирай свое имущество, посмотри, как богато оправлены в серебро уздечка и седло!

- На что они мне? Забирай их себе.

- Сестра! Поистине, это царский подарок. Спасибо, считай, что теперь я твой должник, а нож, который я тебе дал, оставь себе, чтобы защищать свою честь. Все наши женщины носят оружие, и насилие у нас карается смертью.

Он снял седло с расшитым чепраком и стал перевьючивать осла. Затем они двинулись в путь ко входу в ущелье между двумя горами. По пути Измаил в кратких выражениях посвящал Эсфирь в жизнь Общины, куда они направлялись.

Габриэль со своим отрядом будет преследовать людей Наур-хана и уничтожит их или возьмет в плен. Община богата, обладает тучными стадами скота, богатыми закромами зерна, что возбуждает зависть и алчность окружающих кочевых племен. Нередки их набеги на Общину. Из-за этого Община должна содержать собственное войско. Не прощает нападения на своих членов, где бы они ни происходили. Это сдерживает кочевников, и поэтому Габриэль будет беспощаден к нападающим. В Общину принимают только тех, за кого поручаются двое из ее членов, но зато вновь поступивший пользуется полным доверием и любовью общинников и никто не задает новоприбывшему никаких вопросов. Прошлое каждого как бы остается за рубежом Общины и предоставлено разметанию ветром пустыни. Общиной управляет Совет старейшин, который решает все хозяйственные дела, но, когда возникают затруднения, а также вопросы, касающиеся духовного развития членов Общины, обращаются к матушке Заре, авторитет которой чрезвычайно высок...

- А кто поручится за меня? - робко спросила Эсфирь.

- Имя Учителя Иисуса настолько высоко в Общине, что, кроме Него, другого поручителя не потребуется. Кроме того, ты направлена непосредственно к матушке Заре, которая и решит, каково будет твое дальнейшее пребывание, но к матушке Заре мы пойдем только завтра утром, а сейчас я отведу тебя к своей матери, где ты и отдохнешь от тягостей пути.

Солнце клонилось к вечеру, когда они подошли ко входу в узкое ущелье, за которым внезапно открылась уходящая вдаль овальная долина. Она суживалась и наконец превратилась в узкое ущелье в противоположном конце, стиснутая двумя рядами гор. На дне ее виднелось изогнутое серпом узкое озеро, у горных подножий зеленели возделанные поля. Черными точками казалось разбредшееся стадо. Большое селение, почти город, расположилось на правом берегу озера совсем близко, и дорога, по которой спускались наши путники, превратилась в начало улицы с каменными и глинобитными домиками по обе стороны. Улица вела к виднеющимся на изрядном расстоянии руинам какого-то древнего храма. По словам Измаила, на этом месте раньше существовал большой город, когда-то подвергнувшийся долгой осаде и разрушению, но сейчас от этой долины, от зеленеющих полей, тихих домиков в окружении садов веяло миром, спокойствием и тихой радостью. После зноя пустыни, воя шакалов по ночам и опасностей, грозящих от Наур-хана, долина показалась Эсфири уголком рая.

Вдруг из ворот двора, к которому они еще не подошли, выбежала огромная собака и большими прыжками помчалась навстречу нашим спутникам. Измаил приостановил осла, а собака, подбежав к нему, стала на задние лапы, а передние положила ему на плечи и с тихим повизгиванием лизала лицо Измаила. Измаил гладил и похлопывал ее по спине, приговаривая: "Соскучился! Соскучился по мне, мой песик!" Потом собака подозрительно обнюхала Эсфирь и мелкой трусцой побежала рядом.

Измаил круто свернул в сторону к воротам, на которых виднелась какая-то надпись. Он пояснил Эсфири, что надпись гласит: "Мир входящему" и что это дом его матери. Вдруг ворота, словно по волшебству, распахнулись, и только тогда Эсфирь увидела мальчика. Он широко улыбался и кричал:

- Я увидел тебя, как только ты начал спускаться в долину и предупредил маму.

Осел, испустив крик, вбежал во двор и устремился под привычный ему навес.

В дверях дома стояла старая женщина.

- Моя мать! - сказал Измаил и подвел к ней Эсфирь.

Мать молча обняла сына и вопросительно уставилась на Эсфирь.

- Учитель Иисус послал нам новую сестру, - сказал Измаил. - Завтра я поведу ее к матушке Заре, а сегодня приюти ее, - и тихо добавил, - она так много перестрадала.

Мать Измаила поцеловала Эсфирь и провела в прохладную комнату. Молодая девушка, как впоследствии оказалось, сестра Измаила, принесла глиняный таз с водой и помыла ноги Эсфири. Она же поднесла глиняную чашку с прохладной родниковой водой к запекшимся от зноя губам Эсфири.

Затем после краткого отдыха ее пригласили к столу. Сыр, фрукты, горячие лепешки, какие-то жареные овощи... Появился Измаил, и они приступили к ужину.

Все происшедшее стало казаться Эсфири каким-то страшным сном. События прошлых дней всплывали в ее памяти. Вот идет она на смертную казнь; вот синие глаза Иисуса, его тихий мелодичный голос: "Иди и не греши больше"; бегство из дома; пустыня, змеи, выползающие на дорогу, и вой шакалов по ночам; появление Наур-хана, преследователи, бой в пустыне; героическая защита Измаила и она сама, как борющаяся тигрица, и потом вдруг эта тишина, эта ласка простых людей, окружающих ее... Краткая спазма сдавила ее горло, и она заплакала, но быстро успокоилась, когда ласковая рука матери Измаила стала гладить ее волосы. Она увидела глаза Измаила, которые как бы говорили: "Все страшное позади. Все будет хорошо, сестра!" Потом ее уложили спать.

На другое утро Измаил повел Эсфирь к храму, возвышающемуся в конце улицы в центре селения, где она должна быть представлена матушке Заре. Утро дышало свежестью. Встречные мужчины и женщины были высокого роста, стройные, они обменивались приветствиями с Измаилом. Все они были спокойны, радостны и, казалось, не особенно спешили. И когда Эсфирь спросила Измаила: "Отчего народ здесь такой приветливый, здоровый, уверенный?" - Измаил пояснил, что это оттого, что здесь нет несчастливых браков. Браки совершаются не по кратковременной прихоти или вспыхнувшей страсти между молодыми людьми, а при непременном участии знатоков древней науки звезд. Такие знатоки есть в Совете старейшин, и матушка Зара среди них наилучшая. Пары обручающихся должны принадлежать к одной и той же стихии. На недоуменный взгляд Эсфири и вопрос: "Какие стихии?" - последовал такой же недоуменный вопрос:

- Как, разве ты не знаешь, что люди разделяются по четырем стихиям: земле, воде, воздуху и огню. Если родители принадлежат к одной и той же стихии, дети их будут здоровы, талантливы и брак гармоничен.

- А как же узнать, кто к какой стихии принадлежит? - спросила Эсфирь.

- Звездочет узнает по часу рождения, под каким созвездием кто родился, а матушка Зара безошибочно определит по наружности.

Далее он прибавил, что в Общине высоко чтут и соблюдают нравственность. Не знают здесь супружеских измен, ревности. Если бы таковые произошли, то виновникам грозило бы суровое наказание - их навсегда изгнали бы из Общины. Так говоря, они достигли двора полуразрушенного храма, внутри которого в уцелевших этажах старой башни жила прозорливица и целительница - матушка Зара. Двери им открыла молодая девушка.

- Матушка Зара с вечера предупредила, что вы придете первыми, но вы что-то долго мешкали...

- Как с вечера? - начала было Эсфирь. - Откуда же она знала?

- Матушка Зара всегда вечером перечисляет тех, кто утром придет, - и с этими словами ввела их в комнату.

Навстречу им из-за низенького стола поднялась пожилая женщина с совершенно белыми волосами, смуглым лицом, одетая в просторное синее платье. Старость не потушила огня ее синих глаз, которые смотрели ласково и улыбчиво. Она протянула смуглую руку Измаилу, который благоговейно ее поцеловал. Эта же рука ласково погладила его по волосам. И тихий голос произнес: