Сергей Жемайтис - Клипер «Орион»

• Название: Клипер «Орион»
• Автор: Сергей Жемайтис
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1973

Русский военный клипер «Орион», оказавшийся в дни Великого Октября в Плимуте, англичане намерены включить в экспедиционный корпус, отправляющийся в Россию для подавления революции. Но русские моряки решили бежать и прорываться во Владивосток.

Трудный путь, насыщенный опасностями и приключениями, пришлось проделать морякам, вставшим на сторону революции. Путь этот полон романтики морской службы и экзотики дальних странствий.

---

— Это невозможно!

Новиков усмехнулся.

Командир снова занял свое бамбуковое кресло. «История величия и падения Рима» лежала в кармане, специально пришитом сбоку кресла. Воин Андреевич теперь редко раскрывал эту книгу. Как ни велика его история, новые заботы отодвинули на второй план события в Древнем Риме. Каждую минуту мог появиться немецкий рейдер или английский поенный корабль.

На «Орионе» имелся полный комплект карт до самого залива Петра Великого при условии плавания через Малакский пролив, но там хозяйничали англичане, надо было пытаться пройти Зондским проливом между островами Суматрой и Явой, пересечь весь гигантский архипелаг Голландской Индии, где поджидают рифы, неизвестные течения, тайфуны, а карт внутренних вод Голландской Индии не было. Несколько лет назад Воин Андреевич проходил Зондским проливом и сейчас восстанавливал в памяти все опасные места.

Ко всему кончалась пресная вода, пришлось ввести жесткую норму. Один из матросов заболел цингой, и врач не ручается, что это последний случай. Надо было во что бы то ни стало запастись овощами и фруктами на первых встречных островах у берегов Суматры.

Старший офицер сказал:

— Пройдем и без карт, Воин Андреевич. Ходили же до нас здесь португальцы, испанцы, англичане.

— Да, Николай Павлович. Им было труднее. Они попадали к неведомым островам среди неведомых морей, а мы пойдем уже не на ощупь. Получаем ежедневно точное время, погодные условия, и все же…

— Безусловно, придется трудновато.

— Как матросы?

— С виду как подобает, и все же чувствуется разложение по классовым признакам. Группа Лебедя — Громова более организованна, дисциплинированна, но, кажется, находится в меньшинстве. Большинство матросов у нас из крестьян, им нужна только земля. Они не прочь отобрать ее у помещиков, поделить, а все остальное оставить как было, не понимая, что такой передел повлечет катастрофические изменения в политической жизни всей страны, и уже в части России это произошло и происходит.

— Словом, как и мы с вами, ждут не дождутся родных берегов.

— Только и разговоров что о доме. Боцман Свиридов говорит, что желание увидеть Россию мирит всех врагов. Посмотрите, как работают Брюшков с Зуйковым на грот-трюм-рее, а ведь их не назовешь друзьями. У них какая-то давняя свара. Брюшков из кулацкой семьи, а Зуйков чуть ли не батрачил у него…

Впередсмотрящие дружно крикнули, что справа по носу замечен парусник. Это была баркентина. Вела она себя очень странно, все время меняла курс. Когда к ней подошел «Орион», то «Блю Бёрд» — «Синяя птица» стала лагом к волне, стремительно раскачиваясь из стороны в сторону. На ее палубе не было ни души.

— Видимо, эпидемия, — сказал командир.

— Да, все шлюпки на месте, — согласился старший офицер.

«Орион» лег в дрейф. Скоро от него отошел вельбот под командой Стивы Бобрина с доктором и лейтенантом Фелимором.

Выполняя приказание командира, Бобрин обошел кругом баркентину, и они с Фелимором тщетно пытались вызвать кого-либо на палубу.

Матросы тихо переговаривались:

— Какой синью борта покрасили.

— Кораблик или совсем новый, или недавно из дока.

— Вдруг там чума?

— Что поделать, не бросать же людей.

— Наш Бородулин в цинге лежит.

— Овощ нужен.

— От холеры и чумы первое дело водка с чесноком. Вот когда мы в Шанхай ходили…

— Разговорчики! — прикрикнул Бобрин.

Первыми поднялись на парусник врач и санитар Карпушин — человек хилый, неспособный нести службу ни на палубе, ни на мачтах и потому определенный в медицину. Он сказал, хватаясь за конец, свисавший с борта:

— Если там чума или что в таком роде, то нам хана, братцы.

Пропело десять минут, и над планширем фальшборта показались головы доктора и санитара. Доктор сказал, растерянно разводя руками:

— Никого нет. Не нашли. Все брошено.

— Вот оказия! — добавил заметно повеселевший Карпушин. — Хоть шаром покати.

Матросы обыскали весь парусник и не нашли никого. На палубе был относительный порядок, люки трюмов закрыты. Видимо, несколько раз волны попадали на палубу и разбросали канаты и даже перебросили несколько концов через борт. В каюте капитана на полу валялось белое шерстяное одеяло и осколки графина. В кубриках матросов тоже большинство коек оказались неубранными, на полу валялись матросские робы. Все говорило, что матросы ночью вскочили с коек и в панике оставили кубрик, потому что в другом случае они должны были одеться, как бы срочно ни потребовались на палубе. Судовых документов не, было, кроме вахтенного журнала. Он лежал в специальном гнезде на переборке у штурманского столика. Последняя отметка в нем была недельной давности. В трюмах, куда не без опаски спустились матросы, находился груз: кожа и шерсть.

На камбузе кто-то похозяйничал: кастрюли катались по полу, видно было, что из котла небрежно доставали кашу с консервами, следы этого блюда были и на плите, и на полу камбуза. В кладовой двери распахнуты настежь. Она почти пуста, и тоже, видно, разграбили ее в спешке; копченый окорок валялся у порога, пол усеян битым стеклом и осклизлыми томатами и огурцами. У носовой надстройки стояло пять бочек с пресной водой, но видно, что их здесь было больше: лежали перерубленные канаты.

— Ну что вы скажете по этому поводу? — спросил Стива Бобрин у Фелимора, останавливаясь посреди палубы. — Как все это понять?

Лейтенант Фелимор сказал:

— В Атлантике в 1872 году при очень похожих обстоятельствах исчезла команда бригантины «Мария Целеста». Вы должны знать об атом необыкновенном случае.

— Что-то припоминаю. В Корпусе слышал, да, да, конечно слышал. Но там не было и спасательных шлюпок, а здесь все налицо!

— Действительно, здесь явное преступление. Судно разграблено! А люди или увезены, или все убиты, — сказал Фелимор.

— По всей вероятности. Любопытно, но чья это работа?

— Для обычных пиратов, что еще водятся в Индонезии, район слишком удален от берегов и лежит на трансокеанской линии.

— Так кто же, по-вашему?

— Я могу только высказывать предположения…

— Ну, конечно, улик нет.

Подошел врач и почему-то шепотом сказал, что на палубе обнаружена запекшаяся кровь и на ней след каблука.

Глядя на этот след, Фелимор сказал:

— Очень похоже на каблук обуви, которую носят на военных судах. И я все больше прихожу к мысли, что здесь побывал «Хервег» и почему-то внезапно скрылся. Я не настаиваю, но уверен, что если рейдер повстречался с несчастной «Синей птицей», то это дело рук его капитана. Мы убедились, на что способен этот человек.

Бобрин иронически скривил губы:

— Не знал, что вы последователь Шерлока Холмса.

— Да, я люблю этого литературного героя, и он, безусловно, нашел бы виновников этого преступления.

— Остается сожалеть, что его здесь нет. Сигнальщик! Передай, братец, что команда покинула баркентину.

На «Синей птице» побывали командир и старший офицер.

— Жуткое дело! — сказал Воин Андреевич. — Действительно, похоже на зверское убийство, и я склоняюсь к мнению лейтенанта Фелимора, хотя не хочется верить, что военные моряки способны на такое…

— Я нисколько не удивлюсь, если все это когда-нибудь подтвердится, — сказал Николай Павлович. — Рюккерт всегда вел себя как пират, вроде Моргана или Дрейка.

— Не приведи бог очутиться в таком положении! — Воин Андреевич, печально нахмурившись, стал наблюдать за матросами, которые поспешно наводили порядок на палубе, крепили паруса, изредка перебрасываясь парой слов, и то шепотом. К ним подошел старший офицер и тоже очень тихо стал давать какие-то указания.

— Жаль оставлять такой корабль, — сказал он, подходя к командиру. — Мы могли получить за него приличный приз. Если бы…

— В том-то и дело, мамочка моя. Мы можем потерять месяц, а то и два, пока будет идти следствие. К тому же не исключена возможность, что на нас наложат лапу союзнички. Лучше всего оставим его в покое и сообщим в Сидней, а также окрестным судам о его местонахождении.

— Представляю, какая начнется гонка за право получить приз.

— И мы кое-какие перья вырвем из хвоста «Синей птицы». Надо взять карты, воду и продукты.

— Я уже вызвал баркас…

Через два часа клипер продолжал свой бег, оставив «Синюю птицу» с ее тайной среди водной пустыни.

Матросы с облегчением вздохнули, когда скрылись мачты несчастного корабля, но еще долго, пока не нагрянули новые события, коротая долгие вахты, в кубриках и на баке главной темой их разговоров была судьба экипажа баркентины.

Яванское море

В ворохе карт, взятых на «Синей птице», нашлись и листы прибрежных вод Больших Зондских островов, Яванского моря до Гаспарского пролива, а дальше тысячу миль надо было идти ощупью, как сказал Воин Андреевич, надеясь на впередсмотрящих, интуицию вахтенных офицеров, погоду и особенно удачу. В мелком Яванском море множество коралловых рифов, которые видны только во время отлива, на пути корабля встречаются россыпи островов и островков, плавание между которыми без карт и лоцмана может окончиться весьма плачевно; подстерегают коварные течения, вызываемые приливами и отливами, ветрами, а также еще многими неизученными причинами. Пока же, пользуясь картами «Синей птицы», «Орион» нес все паруса, подгоняемый восточным муссоном. Этот ветер здесь дует с мая по октябрь, меняя направление с северо-восточного на южное. Погода стояла сухая, ветер не превышал шести баллов. При подходе к Суматре ночами муссон соединялся с береговым бризом и приносил ароматы тропического леса.