Николай Паниев - На грани жизни и смерти

• Название: На грани жизни и смерти
• Автор: Николай Паниев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1981

Повесть о совместных действиях болгарских патриотов и советских чекистов по разоблачению коварных замыслов изгнанной из Крыма белой армии барона Врангеля.

---

Ждали выздоровления Кирилла Васильевича и удобного пароходного рейса, чтобы вернуться на родину.

Кирилл Васильевич лежал на кушетке в большой светлой комнате и читал газету. Анна Орестовна примеряла Костику блузу.

— Они в Турции! — вдруг громко сказал Кирилл Васильевич.

Анна Орестовна взяла газету и стала вслух читать заинтересовавшее ее сообщение.

— Да, высадились в Турции... В Цареграде, в Галлиполи, на острове Лемнос, — с волнением сказала она. — Боже, сколько их! Десятки тысяч! И среди этих несчастных, этих отверженных, наверное, Александр.

— Если, не дай бог, не... остался на крымской земле, — осторожно заметил Кирилл Васильевич.

Раздался стук в дверь, вошел Чочо с письмом в руке.

— Здравствуйте, дорогие, — сказал он, — вот самая свежая почта и самая надежная. Из рук в руки.

Анна Орестовна взглянула на конверт, радостно вскрикнула:

— От Дины!

Чочо дал Костику большое яблоко и незаметно вышел.

Прочитав письмо, Анна Орестовна устало опустила руку и тихо сказала:

— Боже мой, мы не поехали в Крым, а там... сейчас... Дина. Она зовет нас. Пишет, что в Петрограде появился очень способный молодой глазник... Фатьянов, кажется, да, Фатьянов. Обещает все точно разузнать, поговорить с ним.

— Выходит, это Дина со своим красным супругом прогнали Александра с земли российской, — в голосе Кирилла Гринина была ирония.

— Похоже на бурю, — сказала Анна Орестовна, сильно сжав виски руками.

— Нет, это не буря, а девятый вал. Для тех, кто потерпел поражение в Крыму, это сравнение больше подходит. Девятый вал... Кто на гребне, кто в пучине...

— Только бы он был жив. А там будет видно. Со временем, может, разберется во всем, поймет Динину правду.

— А твою?

— Что мою? Я за бортом. Не на гребне и не в пучине. Мне земля нужна, Кирилл, твердь нужна, а там я найду и правду и дорогу...

* * *

Ночь опустилась над морем. Небо было беззвездное, с быстро плывущими черными, словно разорванными в клочья облаками. Из рыбацкой хижины вышли трое мужчин. В темноте раздался голос Христо Балева:

— Чочо, значит, ты понял? Выбраться из Варны очень трудно. Береговая охрана всех останавливает, конфискует суда, лодки, а задержанных передает в руки властей. Я бы отправился с вами, но получен приказ остаться здесь. Врангелевская армия у нас под боком. Черный барон очень опасен. Товарищей из руководства ЦК. партии надо переправить в Москву любыми способами. У тебя есть вопросы?

— Все ясно, Христо. Постараемся выполнить задание. А ты куда?

— Скажу только, что мы с тобой, Чочо, поедем в разные стороны.

— Все ясно, Христо. Удачи тебе.

В темноте появилась группа людей. Христо Балев сказал:

— А вот и твои пассажиры, Чочо. Рейс очень ответственный. Товарищ Георгий Димитров должен быть в Москве.

* * *

Леопольд стоял перед магазином для новобрачных. Мимо проходила старушка, предлагавшая букетики цветов. Леопольд пошарил в карманах пальто. Мелочи там не оказалось. Найдя несколько мелких монет в кармане пиджака, Леопольд купил букетик и, не зная, куда его деть, сунул в карман пальто.

Из магазина вышла молоденькая продавщица. Леопольд подошел к ней. Она не сразу узнала его. Леопольд сказал:

— Прошу прощения, мадемуазель, меня привело к вам любопытство. Помните, в порту... вы передали тому типу... убийце Бланше черный бант...

— Ах, месье, я помню вас. Вы, кажется, из русских...

— Эмигрантов, — подсказал Леопольд.

— Вы были другом Бланше? Вы тоже коммунист, месье?

— Не друг и не... коммунист. Я просто... сам по себе. К тому же одинокий.

— Почему, месье? Ваши родные оставили вас? — участливо спросила молодая француженка.

— Я сам остался. Разрешите представиться: Леопольд Гринин.

— Катрин.

Леопольд вытащил из кармана букетик и протянул его француженке. Эта девушка была ему чем-то симпатична. После короткой встречи в Марселе тянуло повидаться с ней, но он не решался, откладывал день встречи...

— О, мерси, мерси, месье Леопольд. Я так люблю цветы, — искренне обрадовалась Катрин.

— Больше подвенечных платьев?

— Они чужие... платья. А цветы... Мне всегда, с детства, казалось, что все цветы — мои.

— Почему вы не стали цветочницей? — спросил Леопольд, осторожно взяв под руку Катрин.

Они шли через шумные Елисейские поля.

— С меня хватит цветов в моем доме, месье Леопольд.

— Вы разводите цветы?

— О, у меня царство цветов! — похвалилась Катрин.

— У вас свой сад?

— У меня не сад, а царство! — Француженка загадочно улыбнулась.

Они направились в один из пригородов. Катрин остановилась около небольшого домика, утопающего в цветах.

— Да, поистине царство, — признался Леопольд, не скрывая своего восхищения.

Сад был небольшой, но цветов в нем оказалось огромное множество. Леопольд подумал, что Катрин вовсе не преувеличивала, когда говорила о том, что у нее не сад, а царство цветов. «Надо, наверное, очень любить жизнь, любить людей вокруг себя, жить мечтой и верой в прекрасное, светлое, чтобы все свободное время, свою молодость отдавать этому великолепию», — подумал Леопольд. Но то, что он увидел в садике, было еще не все «царство цветов». Катрин пригласила его следовать за ней, и они очутились в приземистом строении со стеклянной крышей, где росли никогда не виданные Леопольдом цветы.

— Это мой мир, — проникновенно произнесла Катрин, — мир цветов. У меня здесь все страны, все большие города... У каждого свой цвет. Вот голубая Франция. Моя милая Франция под голубым небом. А оранжевый цвет... это Австралия с ее прелестным зверьком кенгуру. Белые цветы напоминают о полюсе Северном и полюсе Южном. Это цвет белых медведей и ледяных торосов. А вот ваши... красные. Алые цветы. Цвет революции. Красная Россия.

Катрин сорвала красную гвоздику, прикрепила к лацкану пиджака Леопольда.

— Чтобы помнили...

— Вас? — быстро отозвался тронутой этим поступком Леопольд.

— Вашу Россию.

— Она не... моя.

— Как так? Ваша Россия... О ней много говорят, о вашей России. Там теперь, я слышала, все равные. Вы не хотите быть равным, месье Леопольд?

— Это все не так просто, а, вернее, очень сложно...

— А когда тебя... всю жизнь окружают одни цветы... Это просто? На столах, на окнах — всюду цветы, цветы, цветы.

— Каким смешным и жалким выглядит в этом царстве цветов мой букетик, — смущенно произнес Леопольд.

— Не бойтесь выглядеть смешным, — неожиданно назидательным тоном, как учительница, сказала Катрин.

— Часто это зависит не от нас.

— Там... в порту, вы выглядели растерянным, но... честным. За это вам награда, месье Леопольд. Первая награда из этого царства красоты...

Катрин быстро набрала букетик цветов и церемонно, как на торжествах, протянула гостю.

Леопольд в душевном порыве поцеловал руку, в которой эта милая девушка держала цветы.

* * *

В своем кабинете Иван Пчелинцев стоял перед большой картой Балканского полуострова. Обводя острием карандаша небольшой участок в Турции, он говорил своим сотрудникам:

— Христо Балев сообщает, что значительная часть врангелевских войск, примерно тридцать тысяч, дислоцированная в Турции, перебрасывается в Болгарию. Как видите, стремятся быть поближе к нашей границе. Что замышляет черный барон — наши враги держат в строжайшей тайне. Одно ясно, еще раз повторяю: они хотят быть ближе к России. И, конечно, не исключено, что в Болгарии они рассчитывают на более тесный контакт с населением, которое издавна и традиционно уважительно относится к русскому народу как своему освободителю.

Вошел секретарь, протянул Пчелинцеву пакет.

— Ну вот, — сказал Пчелинцев, прочитав бумагу, — первые корабли с врангелевцами уже прибыли в Варну, в Бургас. Предвидя это, мы имели встречи с болгарскими товарищами. Предварительные встречи, ибо мы не знали точно о дальнейших планах Врангеля. В возможном противоборстве врангелевскому штабу у нас должны быть надежные товарищи. Товарищ Ленин внимательно следит за событиями на Балканах. В Москву приезжает член руководства Болгарской компартии товарищ Георгий Димитров. На встречу с Владимиром Ильичей. Балканы были и остаются пороховым погребом. Если дать возможность черному барону поджечь фитиль, то от этого пострадают не только Балканы...

Зазвонил телефон. Пчелинцев взял трубку.

— Да. Феликс Эдмундович, готовимся, — произнес он. — Собрались специалисты по Крыму. Данные о Балканском полуострове? Так. Какие возможности для размещения врангелевцев? Да, все материалы будут подготовлены. Есть. Понял. Передам товарищам ваш привет. До свидания, Феликс Эдмундович.

Положив трубку, Пчелинцев как бы подвел итог разговора с чекистами:

— Поняли важность задачи? Думаю, что Владимир Ильич готовится к встрече с товарищем Георгием Димитровым, и ему нужен свежий материал о положении в Болгарии.

* * *

С каждым днем все больше врангелевцев прибывало в Болгарию. По улицам Варны к порту стекались толпы людей. Среди них была и Анна Орестовна. Те, кто стоял на пристани, смотрели, как по трапам сходят с кораблей русские генералы, офицеры, солдаты... Гринина внимательно всматривалась в лица прибывших. Казалось, уже все сошли на берег, а того, кого хотела увидеть Анна Орестовна, не было. «Может быть, он прибудет позднее, говорят, еще не все суда пришли из Турции в Варну», — подумала она. Ей хотелось спросить у офицера, который распоряжался выгрузкой людей, знает ли он что-нибудь о судьбе Агапова Александра Кузьмича, до последнего дня находившегося в Крыму, но чей-то громкий возглас «Раненых будут выгружать!» остановил ее. Она с возросшей тревогой всматривалась в подошедшие к причалам три парохода.