Борис Немцов - Провинциал

• Название: Провинциал
• Автор: Борис Немцов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996

---

К сожалению, даже при высокой нравственной планке путь к достижению власти, славы и денег чреват «понижением» изначальных постулатов и ценностей. К сожалению… При этом многое все же зависит от социума, от устройства общества. Всегда в авторитарном государстве, где все запрещено, где нет свободы слова, свободы печати, где можно только врать и лицемерить, где невозможно просто сказать, что думаешь, — в таком обществе эти три слова всегда носят зловещий характер. Всегда — я хочу это повторить. В условиях, когда есть открытость, когда власть избирается, и может быть переизбрана, и может быть даже осуждена и посажена, а деньги могут быть конфискованы, если нечестно заработаны, тогда эти слова ничего пугающего и зловещего в себе не несут. Одни и те же слова, а смысл совершенно разный. В зависимости от общества, в котором живешь.

ПОРЯДОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Порядочный человек — тот, который не может предать. Нужно сразу же определить, что такое предать. Могу сказать: это обречь близкого человека на страдания, когда можно было этого не делать. Вот и все.

ВЕЛИКИЕ ЛЮДИ

Великие люди — те, кто делает историю. Иисус Христос, Аристотель, Леонардо да Винчи, Петр I, Сахаров, Эйнштейн…

СОБЕСЕДНИКИ

Собеседники — люди, общаясь с которыми опаздываешь на все запланированные мероприятия. Все прочие люди называются посетителями.

Я думаю, тут что-то, связанное с внутренним содержанием человека, с его биополем. Безусловно! Есть очень интересные люди, которые всеми приняты и признаны как интересные, но с которыми я не могу долго общаться. Мне хочется встать и уйти. А еще лучше — прекратить всякое общение. Это люди, которые давят на тебя. Я не могу назвать их собеседниками. В том высоком русском понимании, которое у нас вкладывается в это слово. То есть — приятно, запоминается, приносит особое удовольствие открыться.

СОБУТЫЛЬНИКИ

Собутыльники — это люди, которым не удалось стать приятными собеседниками и поэтому они решили… выпить.

Собутыльник — это вторичное качество, безусловно. Бесцельная выпивка изначально возникает тогда, когда людям трудно общаться. Я не говорю, конечно, о пьянстве или алкоголизме. Я говорю о нормальных людях, которые могли бы спокойно обойтись без выпивки, но они между тем выпивают, причем достаточно много. Это свидетельствует о том, что по-другому они просто не могут общаться.

Меня это на самом деле очень удручает. Когда приходят близкие друзья, то можно и не выпивать. И никто не обижается.

А вот когда происходит какой-нибудь официальный прием, на который собираются совершенно разные люди с совершенно разными интересами, то выпивка есть всегда. Обязательно. Могу сказать почему. Чтобы за столом не воцарилось зловещее молчание или ссора. Которые, впрочем, могут возникнуть и когда слишком много выпито, но это уже совсем другой разговор.

ПРИДВОРНЫЕ

Придворные — это лицемеры. В том понимании этого слова, которое существует сегодня.

СВИТА

Свита — это лицемеры, приближенные «к телу». Суперлицемеры.

ЧЕЛОВЕК СВИТЫ

Человек свиты — это просто один их них. Не вижу индивидуальных свойств.

КОМАНДА

Команда — это единомышленники, которые могут и не быть ни придворными, ни свитой. Чаще всего именно так и есть: они не входят в число придворных. Но при этом они внутренне убеждены в необходимости совместной работы и совершенствования этой работы. Здесь важно именно внутреннее убеждение. Поэтому команда гораздо лучше, чем свита. Полезнее.

Команда более свободна, более независима. Она реже предает.

ЧЕЛОВЕК КОМАНДЫ

Человек команды… Нужны живые примеры? Пожалуйста. Люди из моей команды часто меня ругают. Могу назвать людьми моей команды свою собственную жену и дочь. Они меня ругают постоянно. Просто каждый день.

Многих людей, которые не работают здесь, в администрации, я могу назвать членами своей команды. Иван Скляров. Евгений Крестьянинов. Павел Чичагов. И те, кто со мной работает, — Юрий Лебедев, Татьяна Гришина, например, или Саша Котюсов. Это люди, которые могут не соглашаться, могут вообще уйти от меня. Но никогда не предадут. Просто невозможно себе представить такое.

«КАМИКАДЗЕ НЕ ВСЕГДА ПОГИБАЮТ» (Цитата из Б. Немцова 1991 года)

Ну вот, сижу же здесь живой, не погиб! Слова оказались пророческими. Хотя, надо признать, не погибший камикадзе — довольно редкое явление.

На самом деле русскими камикадзе были все. Все, кто хотел переустроить Россию. Александр Второй, Петр Столыпин, Ленин. Неважно, какими они были камикадзе — в положительном или в отрицательном смысле. Горбачев. Ельцин…

Россия — жестокая страна. И она не прощает людям даже то хорошее, что они хотели для нее сделать. Почему? Не знаю. Может быть, потому, что Россия — страна и европейская, и азиатская одновременно. Может быть, потому, что главный ее пафос — не троньте, я сама. В этом — залог успеха консерваторов, в этом — неизбежность ухода реформаторов, в этом — зигзагообразное развитие страны.

То, что я сейчас высказал, вещь на самом деле очень личная. Но я действительно так думаю. Я не помню ни одного человека, кто совершил бы что-то очень важное и прогрессивное для России и не поплатился бы за это. Александр Второй много сделал для России — он был убит. Я считаю, что Столыпин мог бы сделать Россию великой и почти уже сделал ее великой — он был убит.

Горбачев. Он не был убит, слава Богу, но и он, и Егор Гайдар — проклятые люди. Горбачев в меньшей степени, чем Гайдар, но со временем и с Гайдара спадет проклятие. Тут дело не в деталях, а в принципе. Все, кто хотел обустроить Россию, ошибаясь и спотыкаясь при этом, но хотел искренне, — все они Россией отторгались. Все… Все.

Вот, скажем, Джефферсон в Соединенных Штатах. Или Линкольн. Они переустроили Америку. Они создали демократическое государство. Они — герои. И были всегда героями. Они довольно быстро стали героями в глазах нации, и отношение к ним не менялось с течением времени.

А в России — нет.

И когда говорят: ты благодарности не жди — то это абсолютная правда. Это действительно так. Люди спасибо не скажут. Это я тоже понимаю и не за спасибо работаю.

Такова особенность нашей страны, я в этом убежден.

А что касается камикадзе — тут все зависит от времени жизни. Ведь все и всегда погибают. Рано или поздно. И значит, нужно уточнить: камикадзе не всегда погибают мгновенно.

Но то, что они погибают, — это точно, это несомненно. Обстоятельства гибели зависят от собственного везения, от собственной судьбы, от своих конкретных действий. Если вспомнить людей, которые начинали работать в конце 80-х — начале 90-х, то они все как политики уже погибли. Кто остался? Только Ельцин. А где межрегиональная депутатская группа? Где Юрий Афанасьев? Где Галина Старовойтова? Где Геннадий Бурбулис? Где Собчак? Гавриил Попов? Авен? Нечаев? Где Гайдар? Где реформаторы-губернаторы?

В этом смысле некоторая экзотика, связанная со мной, конечно, есть. Но, может быть, скоро все исправится и будет так, как того требует традиция.

ИГРОК

Традиционные игры я не приемлю. Карты, например, раздражают меня страшно. Скучно, неинтересно. Шахматы тоже: голова болит. Рулетка — нет, совсем неинтересно. Потому, что ясен исход. Все равно не выиграешь. Так устроено.

Игра тогда интересна, когда исход абсолютно неясен и во многом зависит от тебя. Меня интересуют настоящие игры, большие и всерьез. Мужские. Которые требуют, во-первых, твоей собственной сноровки, во-вторых, исход которых зависит от тебя лично.

В этом смысле совсем неинтересно сидеть пассажиром в летательном аппарате, даже космическом. Белка и Стрелка — они не игроки. Они — пассажиры.

ИГРА ПО ПРАВИЛАМ И БЕЗ ПРАВИЛ

И то и другое мне знакомо. Причем когда правила устанавливаются исключительно самим собой, то это как раз и означает игру без правил.

Игра по правилам — это когда правила установлены не только самим собой, но и очень многими людьми.

Когда ты влияешь на изменение правил, то со стороны это воспринимается как игра без правил. На самом деле это, возможно, игра по правилам. Но — чуть впереди времени. Здесь всегда есть конфликт.

МАСКА

Маска… Самая большая маска, которую я видел, это Соединенные Штаты Америки. «Все улыбаются — никто не улыбается».

Улыбаются там абсолютно все. И ничего плохого в этом нет. Это просто такая уж черта национального характера. У меня даже иногда складывалось впечатление, и это, кстати, очень привлекательно, что, если американца за пару минут до его кончины спросить: «How are You?», он ответит: «Fine!». Если у него еще остались силы на такое короткое слово. И умрет с улыбкой.

Очень хорошая черта! Жизнерадостность такая.

Но это явно — маска.