Валерия Башкирова - Банкротства и разорения мирового масштаба. Истории финансовых крахов крупнейших состояний, корпораций и целых государств

• Название: Банкротства и разорения мирового масштаба. Истории финансовых крахов крупнейших состояний, корпораций и целых государств
• Автор: Валерия Башкирова
• Жанр: Публицистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-34337-9

Эта книга – о крупнейших мировых разорениях и о причинах, по которым люди, компании и государства теряют огромные деньги.

В первой части книги («Фортуна переменчива») рассказывается о людях, честно проигравших в честной борьбе, – о тех, кто нажил состояния своим горбом и потерял их потому, что им просто не повезло.

Во второй части («Приключение не удалось») речь идет о тех, кто проиграл, потому что бизнес был для них прежде всего игрой, забавным приключением – а в игре всегда бывают победители и побежденные.

Третья часть («Империи не вечны») – о том, как потомки великих магнатов распорядились миллиардами отцов и дедов. Некоторые, кстати, распорядились весьма достойно, хотя и утратили статус самых богатых людей в мире.

Четвертая часть («Зачем вы, девочки?..») – «гендерная». В ней речь идет о том, как женщины разоряют других и как их самих пытаются разорить (что не всегда удается).

В пятой части («Пятая колонна») рассказывается о сотрудниках компаний, разоряющих свои организации, и о других «внутренних болезнях» предприятий, подтачивающих их «здоровье».

Шестая часть («Memento mori») посвящена глобальным разорениям, экономическим потрясениям, в результате которых разорялись не просто отдельные люди и компании, но целые страны и народы. Сегодня, когда в мире разразился глобальный кризис, самое время вспомнить причины Великой депрессии и уроки кризиса 1998 года.

И, наконец, седьмая, «теоретическая» часть («Банкротство как точная наука») рассказывает о том, что происходит с людьми и компаниями в случае официального банкротства и о соответствующем законодательстве и процедурах, а также об эволюции отношений кредиторов с должниками.

---

Действовал он, как обычно, с размахом, используя кредитное плечо 1:10. Но всего через пару часов курс упал до 88 иен за $1. Это было сильным ударом. Использование кредитного плеча принесло фонду потери в 50 %. Клиенты стали спешно забирать свои деньги, а банки потребовали вернуть кредиты. В тот момент Нидерхоффер обвинил во всем своих инвесторов. «Они дают мне свои деньги и ожидают, что я их преумножу без всякого риска. Я не могу это сделать без рискованных сделок, а они забирают деньги после первой неудачи», – сетовал он.

Кроме того, Нидерхоффер обвинял казначейство США и Банк Японии в том, что они сознательно опускают курс доллара и уже раструбили об этом всем своим друзьям в банках. И все эти инсайдеры настроились против него. Однако Виктор продолжал плыть против течения. Чуть позже курс иены пошел вниз, и фонд Нидерхоффера после закрытия всех позиций по иене понес убытки в размере 20 % всего капитала. Интересно, что во второй половине 1995 года Виктор попался на противоположной позиции, и вновь потери его фонда составили 20 %.

Отыгрывался он обычно на фьючерсах на товарном и фондовом рынках. Они позволяли получать высокий доход при минимальных вложениях. Правда, крупные фонды редко используют их полномасштабно из-за высокого риска. Профессионалы предрекали скорый крах Niederhoffer Management, опасались этого и его клиенты.

* * *

К середине 1997 года активы его фонда доходили до $130 млн. Сумма достаточно большая, но Нидерхоффер умудрился проиграть ее всю в октябре 1997 года. В привычном для себя стиле Нидерхоффер не особо заботился о диверсификации. Так, большая часть его капитала оказалась вложенной в перспективные азиатские рынки, меньшая часть – в американский фондовый рынок, немного – в товарный рынок. Памятный азиатский кризис вмиг привел к потере всех его вложений в Юго-Восточной Азии. Вслед за этим покатился вниз фондовый рынок США – Dow Jones упал на 7 %. А на товарной бирже вопреки прогнозам Виктора поднялись цены на драгоценные металлы.

И 30 октября 1997 года в газете USA Today появилась заметка: «В среду Нидерхоффер объявил инвесторам своего фонда, что все их деньги проиграны за три дня. За три дня падения фондового рынка и краха в Таиланде он растранжирил $130 млн». Нидерхоффер не только потерял все деньги клиентов, но и остался должен около $20 млн. Ему пришлось даже продать свою коллекцию исторических ценностей за $2,6 млн. Продал он и свой фонд (всего за $1 млн).

Тогда у него мало что осталось от былого могущества. Но он не сдался. Его талант и авторитет пригодились на поприще деловой журналистики. Кроме того, в соавторстве с Лорел Кеннел в 2003 году он издал книгу «Практика биржевых спекуляций» (Practical Speculation), которую называют лучшей книгой о трейдинге в новом тысячелетии.

Часть 3 Империи не вечны

В природе мелким животным иногда легче выжить, чем крупным зверям. Динозавры вымерли, а какие-нибудь мушки-дрозофилы живы до сих пор, и с доисторических времен, кажется, изменились мало.

Так и в бизнесе: тысячи мелких предприятий разоряются, и тысячи же создаются. А павшую империю уже не вернуть.

Империи потому и не вечны, что империи: создаются часто волей одного человека и держатся на силе. Но в силе – их слабость. Чем масштабнее границы империи, тем больше у нее соседей, а значит, и врагов.

К тому же императоры смертны, а на их детях и внуках природа часто отдыхает.

Осколок рельсовой империи

Харольд Стирлинг Вандербильт (Harold Stirling Vanderbilt, 1884–1970)

Сын Уильяма Киссема Вандербильта, правнук знаменитого Командора Корнелиуса Вандербильта, основателя династии Вандербильтов.

Он мой хороший приятель, но в этом бизнесе он просто дитя.

Роберт Янг о Харольде Вандербильте

Почти 40 лет назад, 4 июля 1970 года, скончался один из последних настоящих аристократов Америки – Харольд Стирлинг Вандербильт. Он был наследником 50–миллионного состояния, прожил долгую жизнь и обладал множеством талантов, кроме одного – таланта делать деньги. Семейный бизнес Вандербильтов, несмотря на все усилия, на нем закончился, знаменитые вандербильтовские особняки тоже поменяли владельцев. Зато имя Харольда Вандербильта стало символом стремления к совершенству в занятиях, достойных истинного джентльмена: ему не было равных в гонках на яхтах и игре в бридж.

Американский железнодорожный бизнес был так тесно связан с именем Вандербильтов, что один из акционеров железнодорожной компании New York Central Роберт Янг, в результате долгих интриг и махинаций добившийся перехода власти в свои руки, заметил: «Не могу представить совет директоров

New York Central без хотя бы одного Вандербильта – для аромата». Харольд Вандербильт и его родственники отклонили лестное предложение: «Не сомневаюсь в способностях мистера Янга в области манипуляций с акциями, но управление железной дорогой – это совсем другое дело». Янг был столь же высокого мнения о деловых качествах Вандербильта: «Он мой хороший приятель, но в этом бизнесе он просто дитя». Оба, увы, оказались правы: Янг вскоре застрелился, не справившись с управлением, но и от Вандербильтов на железной дороге остались одни воспоминания да роскошный пульмановский вагон 1928 года, сделанный специально для главы New York Central Харольда Вандербильта: прокатившись в нем, любой желающий может почувствовать себя миллионером…

* * *

Харольд Стирлинг родился 6 июля 1884 года, и родился он Вандербильтом – этого в общем достаточно для американцев, чтобы представить себе, в какой обстановке он вырос и каким состоянием обладал. Обширное семейство Вандербильтов было, пожалуй, самым состоятельным в Америке XIX века. А самым известным и предприимчивым представителем этой династии был Командор Корнелиус Вандербильт, потомок голландских поселенцев из деревни Бильт, от которой и произошла фамилия.

Харольд был правнуком знаменитого Командора. Отец Харольда, Уильям Киссем Вандербильт, после смерти своего отца унаследовал около $60 млн; он возглавлял в разное время крупные железнодорожные компании, составлявшие основу бизнеса Вандербильтов. У Уильяма Киссема и его жены Альвы Эрскин Смит было трое детей – старшая дочь Консуэло и два сына, Уильям Киссем-второй и Харольд Стирлинг. Альва была женщиной незаурядной и с очень большими амбициями. Она выросла на рабовладельческом Юге в семье плантатора, но получила образование и приобрела светский лоск во Франции, где завела друзей среди высшей европейской знати. Главной ее целью было превзойти леди Астор, представительницу другой богатейшей династии, и стать главной светской львицей Нью-Йорка и окрестностей.

Когда Альва выходила замуж за Уильяма Киссема, предполагалось, что все наследство в соответствии с семейной традицией достанется его старшему брату Корнелиусу. Однако решительная девушка сумела убедить свекра в исключительных достоинствах своего мужа, и тот выделил часть денег Уильяму Киссему.

Дети Уильяма Киссема и Альвы были весьма известными персонажами американской элиты. Старший брат Харольда Вилли К. прославился как один из первых энтузиастов автоспорта в США, построивший собственную частную автостраду для гонок, учредивший в начале XX века гоночный Кубок Вандербильта и немало способствовавший расцвету американской автомобильной промышленности. Сестра Харольда Консуэло была необыкновенно грациозной красавицей с лебединой шеей, к которой толпами стекались потенциальные женихи не только из Америки, но и из Европы. Амбициозная мать решила использовать ее, чтобы породниться с настоящей европейской аристократией, и настояла на браке 18–летней Консуэло с девятым герцогом Мальборо Чарльзом Спенсером Черчиллем, кузеном Уинстона Черчилля. Свадьба состоялась в 1895 году в Нью-Йорке и была единодушно признана «свадьбой века». Именно Консуэло лишила будущего английского премьера шансов стать герцогом Мальборо, быстренько родив в 1897 году сына, который и унаследовал титул. Когда брак Консуэло спустя четверть века распался, Альва, испытывая угрызения совести, помогла дочери добиться, чтобы он был признан недействительным, ссылаясь на то, что она принудила Консуэло выйти за герцога Мальборо.

* * *

Страсть к роскоши вообще и к роскошным особнякам в частности была отличительной чертой тех поколений Вандербильтов, которые уже могли себе позволить не зарабатывать состояние с нуля. В Нью-Йорке внуки Корнелиуса застроили своими особняками целый квартал на Пятой авеню, а в Нью-порте на Род-Айленде тон задавали Мраморный дом Уильяма Киссема и летний 70–комнатный «коттедж» его брата Корнелиуса-второго. С конца XIX века и до начала Первой мировой войны Ньюпорт был средоточием всех самых богатых американских семейств, стремившихся если не происхождением, то хотя бы образом жизни сравняться с европейской знатью и даже превзойти ее. Когда российский великий князь Борис побывал там в 1902 году, он заметил, что подобной роскоши нет даже в Зимнем дворце в Петербурге. Возможно, императрица Александра могла бы позволить себе, подобно ньюпортцам, закапывать драгоценности в песок посреди банкетного стола, чтобы потом гости откапывали их ложечками от Фаберже, или пускать экзотических рыбок в ручейки, петляющие среди серебряных супниц. Но ей это почему-то не приходило в голову, а вот в Ньюпорте такие излишества были нормой.