Кассандра Клэр - Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

• Название: Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas
• Автор: Кассандра Клэр
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Данное творчество ни в коем случае не ставит своей целью какое-либо принижение литературных заслуг мисс Дж. К.Роулинг. Данное произведение опубликовано в сети Интернет с исключительно некоммерческими целями, все права на мир волшебников и магглов, а также все придуманные Роулинг персонажи принадлежат тем, кому они принадлежат.

Автор этого фанфика Кассандра Клэр прославилась в рядах фанатов Гарри Поттера написав "Трилогию о Драко" (The Draco Trilogy) о сложном и практически не раскрытом в романах Дж. К.Роулинг персонаже - отпрыске древнего чистокровного рода магов Малфоев и главного противника Гарри Поттера по школе чародейства и волшебства - Драко Малфое.

Трилогия Драко пользуется огромной популярностью у фанатов, а газета The Times описала ее как  «жемчужину настолько превосходного качества, что она повышает ценность всего цикла о Гарри Потере».

В этом файле представлены все три части трилогии:

1 книга "Draco Dormiens"

Перевод: Ольга ([email protected])

Редакторская правка: Полина ([email protected]), Анастасия ([email protected]), Елена ([email protected]) и А.С.Соловьева

2 книга "Draco Sinister"

Перевод: Фионы, Насти, Анастасии, Евгения М, Евы, Равены, dt, Солнечного Котенка.

Редакторская правка: Ории, Неподарка, Кая, Критика, Альва, Полины, Соловьева А.С., Sanya Rubinstain

3 книга "Draco Veritas"

Перевод: Анастасия Старынина ([email protected])

Редакторская правка: Сохатый, Free Spirit, Корова рыжая, Евгений М., Sanya Rubinshtain, Критик, Helianthus, Frodo Bagins, Дамби

Перевод осуществлен на сайтах:

«http://harrypotter.intertrust.ru» и Народный перевод Гарри Поттера ( www.honeyduke.com его зеркало: www.yarik.com))

Замечание «переводчикам»: в тексте встречается то Гермиона, то Эрмиона.

---

— Я не собираюсь убивать тебя. Я тут размышлял о том, каким же путем привлечь сына к сотрудничеству со мной, и пришел к выводу, что твоё убийство было бы в этом плане совершенно безрезультатным.

— Я тронут.

— Ты не был бы первой вещью из тех, которые он полюбил, и которые я уничтожил. Это могло преподать ему урок. Конечно, — он пожал плечами, так же изящно и непринужденно, как и Драко, — сегодняшний урок был бы совершенно иным.

— Вы не можете убить меня, — возразил Гарри. — Министерство бы вам голову за это оторвало. Беспокоится ли обо мне Драко, нет ли — не в этом дело; в любом случае, вы не правы. Это ведь вы не научили его любить — не помните? А он не забыл, даже если вы об этом забыли. Он чувствует ответственность… преданность… он чувствует себя обязанным мне.

Люциус хихикнул.

— Возможно, он не может любить. Ну, или не мог. Но ты — ты можешь, а он становится таким, как ты, — я вижу, как это меняет его. Ты-то чувствуешь — а через тебя чувствует он. Через тебя он может узнать, что такое любовь и что такое горе, что такое мечта и что такое жертва. Ты можешь быть его предвкушением счастья и его разбитым сердцем. Подумай: потеряв тебя, он потеряет все свои чувства, весь мир.

— Однако вы не планируете убивать меня…

— Планирую? — эхом откликнулся Люциус. — Я вовсе не планирую его смерть. Это уже происходит. И, возможно, сейчас, когда я рассказал, чего лишился бы мой сын, потеряв тебя, пришло и тебе время подумать, что будет, случись все наоборот. Я взываю, — добавил он, беря со стола маленькую золотую палочку, — к твоему чувству самосохранения.

Подумай, что случится с тобой, если он умрет, — сказал Люциус. И Гарри попробовал. Он стоял и силился представить это — однако, это было бы равнозначно тому, что представлять, что его внезапно разбил паралич. Насколько он был уверен в том, что руки и ноги подчиняются его желаниям, насколько его легкие наполнялись воздухом, когда он дышал, — настолько же Драко был частью его. С таким же успехом Люциус мог сказать «Представь, что ты никогда не был волшебником» или «Представь, что ты слыхом не слыхивал о магии» или «Вообрази, что твои родители никогда не умирали».

— За что вы так его ненавидите? — наконец прошептал Гарри, собственный голос донёсся до него откуда-то издалека; он невнятно удивился, мог ли Драко слышать всё происходящее через него, и понадеялся, что нет. — Понимаю, за что вы ненавидите меня, но Драко — он же ваш сын. Он любит вас… ну, или любил, пока вы не выжгли всё это из него. Что же он вам сделал?

Люциус молчал. За решеткой хрустел дровами огонь, тени легли на пол. От волнения Гарри скрутила боль, словно тело сумело понять то, что не мог понять разум, словно оно сморщилось в ожидании ужасной физической потери.

— Однажды, давным-давно, я сказал Драко, — начал Люциус удивительно ровным голосом — Гарри никогда прежде не слышал, чтобы он так говорил. — Когда человек присягает Тёмному Лорду, когда на него ставится Знак, он должен, в благодарность за эту честь и в знак своей верности, пожертвовать Лорду одну вещь. Один… дар. Это должно быть что-то, имеющее для этого человека большое значение: я видел, как люди отказывались от музыкального таланта, прекрасных воспоминаний, страстной любви. Однажды Драко спросил меня, что отдал я, — и я ответил, что его. Это было не совсем правдой — люди могли отдать только то, что принадлежит именно им. А ведь даже мой собственный сын, по большому счету, принадлежит лишь самому себе. И я отдал Лорду свою способность любить его и заботиться о нём.

— Вы отказались от… способности любить? — переспросил Гарри, испытывая странное чувство: он задал личный вопрос Люциусу Малфою. Однако любопытство взяло верх над тревогой.

— Нет. Я отдал только отеческую любовь. В то время, конечно, у меня не было детей. Не обзаведись я ими, как я и планировал, подарок, как я считал, оказался бы пустышкой. Однако Темному Лорду такие подарки были не нужны. Через год после того, как я стал его слугой, он повелел мне обзавестись сыном. И вот — у меня появился сын, — глаза Люциуса метнулись к окну и он уставился в ночную пустоту, — Тёмный Лорд — само совершенство. По мне, он знал, что у него есть слуга, готовый обзавестись ребенком и отказаться от него, если в том будет надобность, — потому что я, конечно, отказался от него много позже.

— А это не может… — нерешительно начал Гарри, — не может быть как-то обращено? Ну, ведь заклинания обратимы…

— Обращено? — голос Люциуса снова стал ледяным. — А с чего бы мне хотеть это обернуть? Я вполне удовлетворен совершенной сделкой. Для того, чтобы что-то приобрести, нужно чем-то пожертвовать. И чем важнее приобретение, тем больше жертва. И моё приобретение — весь мир.

«А твоя потеря — душа,» — подумал Гарри о Драко на башне. Он мысленно потянулся к нему, но ответом ему стало упрямое молчание. Под ложечкой снова засосало — куда хуже, чем прежде.

— Что вы хотите от меня? — напрямик спросил он. — Вы ведь наверняка привели меня сюда не за тем, чтобы рассказывать истории о том, что было.

— Нет, — голос Люциуса стал похож на бритву, и Гарри предположил, что этот мужчина теперь сожалеет о том, что рассказал ему всё о подарке, сделанном Вольдеморту. — Я привел тебя сюда, чтобы предложить сделку.

— Какую сделку?

— Все просто: мне нужна чаша. Я её хочу.

— Я вам уже говорил, что у меня её нет и я не знаю, где она.

— Я понял, однако твоей подружке это известно. А, следовательно, мы можем сторговаться.

Мир потемнел у него перед глазами.

— Сторговаться? — прошептал Гарри. — Вы имеете в виду… Вы не имеете в виду — обменять одного из них на другого?

«Скорее, я себя просто убью,» — подумал он, но не произнес этого вслух. Люциусу его смерть в этот момент не была нужна. Это было бы бессмысленным.

Люциус рассмеялся.

— Как бы меня развлекло наблюдение за тем, как ты делаешь выбор… Нет, я имею в виду не это. Я о том, что я предлагаю вам написать письмо мисс Грейнджер и попросить её указать для меня местонахождение чаши. Можете сказать ей, почему. Она поймёт.

— И что же вы предлагаете взамен? — спросил Гарри, чувствуя, что голова идет кругом.

— Это, — из внутреннего кармана мантии Люциус вытащил какой-то предмет и поставил его на стол перед собой. Прозрачный фиал — размером со свернутый пергамент, верх и низ которого были богато инкрустированы драгоценными камнями винного цвета. Внутри плескалась бледно-зеленоватая жидкость — высотой дюйма два.

— Ещё яда? — с утомленной горечью уточнил Гарри.

— Нет, — ответил Люциус. — Противоядие.

* * *

Гермиона лежала на кровати Джинни, глядя в потолок. Беспокойство гудело у неё в крови, она не могла уснуть — лишь только она закрывала глаза, как видела лицо Гарри — взволнованное, бледное, когда он в школе отвернулся прочь. С тех пор она не видела его, и её терзала одна мысль: а что, если он умер, и последнее, что я сказала ему, — это то, что больше не хочу быть с ним?

Она оттолкнула сон и уткнулась подбородком в колени. Мысль о том, что будет с ней, если Гарри погиб, всегда доводила её до дрожи и тошноты, — она помнила, как Драко говорил ей, что она не представляет себе мир без Гарри.

«О, нет, представить я могу, — мрачно подумала она. — Только я не хочу в нем жить».

Поднявшись, она бесшумно двинулась в ванну на поиски воды. Шепнув «Люмос», зажгла факел и пристально уставилась на свое безутешное отражение в зеркале. Да, вот так любовь и выглядит — темные тени под глазами, изможденная бледность, печально сжатые губы. Драко бы над ней рассмеялся, правда? Глядя на себя в зеркало, она почувствовала вспышку издевательской жалости к Пенси: значит, та её считает роковой женщиной, да? И любой, носящий её лицо, должен быть любим… она замерла, не донеся стакан до рта.

Да кто же вложил это дьявольский план в голову Пенси? Почему именно Рон?

Ведь нельзя сказать, чтобы все эти годы он лелеял свою тайную страсть к ней — она была совершенно в этом уверена. О, да, там что-то было, что всегда бывает между двумя близкими людьми, у которых однажды случился скоротечный роман… В таких случаях всегда остается медленно угасающее чувство собственности, которое в случае Рона несомненно усугублялось его сложной и периодически вспыхивающей ревностью к Гарри — это несомненно. Значит, Пенси уловила, поймала что-то, — взгляд, фразу, жест — что-то у Рона…

Что-то у Рона.

Гермиона поставила стакан обратно на раковину — медленно и аккуратно. Беглый осмотр комнаты Рона успеха не принес, ей было ужасно стыдно обыскивать её, особенно с учетом того, что она сама не знала, что именно нужно искать. Однако сейчас словно что-то затрепыхалось у неё в голове — она не могла ни отмахнуться от этого, ни перестать об этом думать…

Погасив свет, она как можно тише выскользнула из ванной, прокралась на цыпочках мимо комнаты Чарли, добралась до лестницы — быстрое противоскрипучее заклинание — и она бесшумно поднялась и шмыгнула в комнату Рона.